"Мне стыдно перед Россией, что руки моих родственников обагрены кровью мужика"-
Николай II.
По официальной версии в покушении на Распутина участвовали представители высокородного дворянства и члены Императорской фамилии: Великий Князь Дмитрий Павлович Романов со своим другом князем Феликсом Юсуповым, депутат Государственной думы Владимир Пуришкевич, поручик Сухотин и доктор Лазоверт.
И Дмитрий Павлович, и Юсупов, по свидетельству Великого Князя Александра Михайловича, признались ему, «что принимали участие в убийстве, но отказались, однако, открыть имя главного убийцы…»
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ МАРИИ ПАВЛОВНЫ-младшей:
"Устранение Распутина всколыхнуло всю Россию. Теперь все зависело, говорил Рузский [Главнокомандующий армиями Северного фронта], от того, как двор отнесется к убийству Распутина. От этого зависела судьба династии и всей страны; и все взгляды были обращены на Царское Село.
Реакция Царского Села, к сожалению, последовала незамедлительно. Не дожидаясь возвращения императора, императрица приказала арестовать Дмитрия. Она отправила генерала Максимовича, главу царской военной канцелярии, который забрал его шпагу и посадил под домашний арест. Туда же привезли князя Юсупова, и теперь оба находились под стражей".
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ПАВЛОВИЧ РОМАНОВ
Самый юный из великих князей Дома Романовых, внук Александра II, двоюродный брат Николая II, правнук Николая I по отцовской и праправнук по материнской линии (через свою бабку королеву Ольгу Константиновну Греческую) был сыном Великого Князя Павла Александровича от брака с греческой принцессой Великой Княгиней Александрой Георгиевной.
Отец Дмитрия, Великий Князь Павел Александрович был младшим сыном Императора Александра II. Имея с рождения слабые лёгкие, Павел Александрович несколько летних сезонов гостил в Афинах у своей кузины Греческой Королевы Ольги Константиновны. Находясь там, он влюбился в дочь Королевы Ольги и Короля Георгия I Александру, доводившейся племянницей Вдовствующей Императрице Марии Феодоровне и которая поддержала этот брачный союз.
Мать Дмитрия, Великая Княгиня, принцесса Греческая и Датская Александра Георгиевна была третьим ребенком в семье короля эллинов Георга I и русской Великой Княжны Ольги Константиновны, дочери Великого Князя Константина Николаевича (брата Императора Александра II). По рождению король эллинов Георг I был датским принцем Кристиан-Вильгельм-Фердинанд-Адольф-Георг Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский, сыном короля Дании Кристиана IX. На греческий престол был избран в 17-летнем возрасте по результатам референдума в Греции в 1862 года. Родными сестрами Георга I были королева Англии Александра, жена Эдуарда VII и мать Георга V, а также российская Императрица Мария Феодоровна, жена Александра III и мать Николая II.
Бракосочетание 18-летней принцессы Греческой и Датской Александры Георгиевны и 28-летнего Великого Князя Павла Александровича прошло в Петербурге, 4 июня 1889 года. Поэт Афанасий Фет написал по этому случаю торжественную оду:
Не воспевай, не славословь
Великокняжеской порфиры,
Поведай первую любовь
И возвести струнами лиры:
Кто сердце девы молодой
Впервые трепетать заставил?
Не ты ли, витязь удалой,
Красавец, царский конник, Павел?
Созданий сказочных мечту
Твоя избранница затмила,
Трех поколений красоту
Дочь королевы совместила.
Суля чете блаженства дни,
Пред ней уста немеют наши, -
Цветов, влюбленных, как они,
Двух в мире не найдется краше.
Через год, 6 апреля 1890 года у молодой четы родилась дочь - Мария.
Обстоятельства, при которых появился на свет Дмитрий, трагичны.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ МАРИИ ПАВЛОВНЫ-младшей:
"В конце третьего года совместной жизни мои родители гостили в Ильинском, имении Великого Князя Сергея Александровича, брата отца. Здесь мать, которая была тогда на седьмом месяце беременности, внезапно плохо себя почувствовала.
Все произошло так неожиданно, что не успели вовремя привезти врачей, которые могли бы оказать ей помощь. При ней находилась лишь деревенская повивальная бабка. Когда врачи наконец прибыли, мать была уже в коме, из которой так и не вышла. В таком состоянии она пребывала шесть дней, потом родила ребенка и умерла.
Ее уход из жизни в двадцатилетнем возрасте потряс семью и опечалил многих в России".
18 сентября 1891 года Великая Княгиня Александра Георгиевна была погребена в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге. Афанасий Фет, который написал оду в честь венчания молодой принцессы и Великой Княжны, написал стихотворение на ее погребение:
Там, где на красные ступени
У гроба, где стоите Вы,
Склонялись царские колени
И венценосные главы,
Немеет скорбь, сгорают слезы,
Когда, как жертва убрана.
Нежней и чище вешней розы, -
Сама безмолвствует она.
Лишь миг цвела она меж нами
С улыбкой счастия в тиши,
Чтоб восприяли мы сердцами
Весь аромат ее души.
Нам не поведал ангел света
Зачем, когда переносил
К нам райский цвет он в час расцвета,
Его он в бездну уронил.
Иль, полным благодатной силы
Цветку расцвесть в руке творца,
Чтобы скорбящих у могилы
Родные врачевать сердца?..
Длительное время Великий Князь Павел Александрович оставался вдовцом, живя вместе с детьми в покоях Екатерининского дворца в Царском Селе. Однако все это внезапно закончилось, когда на одном из приемов у своего старшего брата Владимира он познакомился с Ольгой Валериановной, урожденной Карнович — женой адъютанта, полковника Эрика Августовича Пистолькорса.
У Великого Князя Павла Александровича и Ольги, уже имевшей троих детей от первого брака, родился сын Владимир 28 декабря 1896 года.
После развода четы Пистолькорсов, Павел Александрович вступил в морганатический брак с Ольгой Валерьяновной, выехав за границу. 27 сентября 1902 года в итальянском городе Ливорно в греческой церкви состоялось тайное венчание потомка древнего царственного рода, Великого Князя Павла Александровича и Ольги Валериановны Пистолькорс.
В Петербурге об этом узнали тотчас. Государь Николай II 20 октября 1902 года писал по этому поводу из Ливадийского дворца в Крыму письмо своей матери – Вдовствующей Императрице Марии Федоровне.
ИЗ ПИСЬМА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:
«Я узнал об этом от Плеве [Министра внутренних дел] из Петербурга, а ему сообщила мать мадам Пистолькорс. Несмотря на источник такого известия, я желал проверить его и телеграфировал дяде Павлу. На другой день я получил от него ответ, что свадьба совершилась в начале сентября в греческой церкви Ливорно и что он пишет мне. Через десять дней это письмо пришло. На другой день я получил от него ответ, что свадьба совершилась в начале сентября в греческой церкви Ливорно и что он пишет мне. Через десять дней это письмо пришло. Вероятно, как и в письмах к тебе, он нового ничего не сообщает, а только повторяет свои доводы. Фредериксу [Министру Императорского Двора ] я сказал выписать сюда Философова [Управляющего двором Великого Князя Павла Александровича], с которым долго говорил. Он мне передал, что в день отъезда своего за границу дядя Павел приказал ему дать в вагон 3 миллиона рублей из своей конторы, что и было исполнено. Из этого вполне видно, что дядя Павел заранее решил провести свое решение в исполнение и все приготовил, чтобы остаться надолго за границей. Еще весною я имел с ним крупный разговор, окончившийся тем, что его предупредил о всех последствиях, которые его ожидают, если он женится.. К всеобщему огорчению, ничего не помогло. Как все это больно и тяжело и как совестно перед всем светом за наше семейство!»
Великий князь был отлучен от двора, уволен от всех должностей и лишен звания генерал-адъютанта, ему был воспрещен въезд в Россию, а над его детьми, Дмитрием Павловичем и Великой княжной Марией Павловной, была установлена опека.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВИЧА
"Дядя Павел, Великий Князь Павел Александрович был самым симпатичным из четырёх дядей Царя, хотя и был несколько высокомерен — черта характера, заимствованная им у брата, Сергея, благодаря их близости. Он хорошо танцевал, пользовался успехом у женщин и был очень интересен в своем темно-зеленом, с серебром, доломане, малиновых рейтузах и ботиках Гродненского гусара. Беззаботная жизнь кавалерийского офицера его вполне удовлетворяла. Великий Князь Павел никогда не занимал ответственного поста. Его первая супруга — принцесса греческая — умерла в молодости, и во второй раз он женился на разведенной жене одного полковника, дважды нарушив традиции Царской Фамилии, так как Великие Князья не могли жениться на особах неравнородных, то есть не принадлежавших к владетельным домам Европы, а женщины, состоявшие в разводе, не имели права приезда ко двору. В виду этого он должен был покинуть пределы России и переселиться на неопределенное время в Париж".
После женитьбы отца на женщине неравного общественного положения, воспитывался Дмитрий вместе со своей сестрой в семье своего дяди - Великого Князя Сергея Александровича и его супруги - Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, которые не имели собственных детей.
В начале февраля 1905 года Великий Князь, Московский генерал-губернатор Сергей Александрович погиб в результате организованного на него покушения. Павлу Александровичу было позволено приехать на похороны. После пышных и тяжелых церемоний Павел Александрович встретился Николаем II. Государь сказал Великому Князю, что больше на него не сердится. Тогда Великий Князь попросил разрешения узаконить брак с его избранницею. Просьбу свою он мотивировал тем, что от второго брака у него трое детей (к тому времени у Павла Александровича родились еще две дочери – Ирина и Наталья) и узаконенный в России их брак обеспечит детям достаточно прочное положение в высшем обществе. Император ответил Великому Князю на его просьбу через несколько дней письмом.
ИЗ ПИСЬМА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:
"Во всяком случае за мною остается право решения вопроса о времени, когда тебе разрешено будет приехать сюда с женою. Ты должен терпеливо ожидать, не забегая вперед. Позволив тебе сейчас приезжать в Россию время от времени, я желал тебе этим дать утешение твоим детям видеться с тобою. Они потеряли в дяде Сергее, в сущности, второго отца. Не забудь, что ты покинул их лишь для личного своего счастья".
После того, как Великий Князь Сергей Александрович погиб, а Великая Княгиня Елизавета Феодоровна удалилась в организованную ей Марфо-Мариинскую Обитель Милосердия, Дмитрия забрал к себе в Александровский Дворец Император Николай II, где он и воспитывался. Впоследствии Великий Князь Дмитрий Павлович получил в собственность дворец Белосельских-Белозерских, которым ранее владел его дядя.
20 апреля 1908 года в Царском Селе состоялось венчание Великой Княгини Марии Павловны со шведского кронпринца Вильгельмом. Молодые венчались по русскому православному обряду и по протестантскому. Мария Павловна стала шведской кронпринцессой и герцогиней Зюдерманландской.
Благодаря венчанию дочери Марии Великому Князю Павлу Александровичу с новой семьей было дозволено вернуться в Россию. В 1912 году ему возвратили звания и восстановили на службе. Позже указом Императора супруге и морганатическому потомству Великого Князя Павла Александровича был пожалован титул князей Палей.
6 июня 1912 года должна была состояться помолвка его сына Дмитрия Павловича со старшей дочерью Государя - Великой Княжной Ольгой Николаевной. Однако на разрыве отношений между симпатизирующими друг другу молодыми людьми настояла Императрица Александра Федоровна и причина была достаточно веская.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДОЧЕРИ РАСПУТИНА МАТРЕНЫ:
"Великий князь Дмитрий был любимцем царя и царицы; он даже жил у них во дворце и считался членом семьи. Когда Николай и Александра Федоровна узнали, что происходит между ним и Феликсом, Дмитрию запретили видеться с совратителем. Специальным агентам же поручили открыто следить за Феликсом и тем самым сдерживать его. На какое-то время их усилия увенчались успехом, и молодые люди не встречались. Однако вскоре Дмитрий снял дом в Петербурге, и Феликс поселился вместе с ним. Скандал вышел за пределы двора и доставил много огорчений Романовым.
Но любовников это нисколько не стесняло. Дмитрий говорил, что счастлив. Феликс же давал понять всем, что только делает одолжение великому князю. И в этом, похоже, он усматривал особое наслаждение. Возможно, он и любил какое-то время Дмитрия. Но, получив желаемое, Феликс не мог не мучить любимого, превратившегося в жертву.
И вот однажды, доведенный до отчаяния ревностью, Дмитрий попытался покончить жизнь самоубийством. Вернувшийся поздно вечером Феликс нашел его на полу бездыханным.
К счастью, Дмитрия спасли".
КНЯЗЬ ФЕЛИКС ЮСУПОВ ГРАФ СУМАРОКОВ-ЭЛЬСТОН
Принадлежал к одной из наиболее знатных и богатых российских фамилий, был младшим сыном княжны Зинаиды Николаевны Юсуповой и графа Феликса Феликсовича Сумарокова-Эльстон.
ИЗ МЕМУАРОВ ФЕЛИКСА ЮСУПОВА:
"Родился я 24 марта 1887 года в нашем Петербургском доме на Мойке… При крещении получил я имя Феликс. Крестили меня дед по матери Николай Юсупов и прабабка, графиня де Шово<…> В детстве посчастливилось мне знать прабабку мою, Зинаиду Ивановну Нарышкину, вторым браком графиню де Шово… Когда сын ее женился, она отдала молодым дом на Мойке, а сама поселилась на Литейном… Дед мой по матери, князь Николай Борисович, сын графини де Шово от первого брака<…> женат он был на графине Татьяне Александровне де Рибопьер<…> Бабки своей по материнской линии я не знал… Бабка особо следила за воспитанием дочери. Семи лет матушка моя была готовой светской дамой: могла принять гостей и поддержать разговор<… >По отцовской лини знал я только бабку. Дед-Феликс Эльстон умер задолго до моего рождения. Говорят, отец его был прусский король Фридрих Вильгельм IV, а мать фрейлина сестры его, императрицы Александры Федоровны<…> До 16 лет дед мой жил в Германии, потом уехал в Россию и вступил в армию. Позже командовал донскими казаками. Женился он на графине Елене Сергеевне Сумароковой. Она была последней представительницей славного рода, и по сему случаю государь позволил Эльстону принять фамилию и титул жены. Та же честь была оказана моему отцу, когда женился он на последней из рода князей Юсуповых".
Имя Феликс было традиционно в семье. Отец Феликса, Юсупов Феликс Феликсович, князь, граф Сумароков-Эльстон, русский генерал-лейтенант, генерал-адъютант. Его отец – Феликс Эльстон был внебрачным сыном германского императора Вильгельма I, женился на единственной дочери графа Сумарокова и получил право именоваться графом Сумароковым-Эльстоном. В1891 г. ему было разрешено носить титул и фамилию жены (в дальнейшем титул князя Юсупова мог наследовать только старший сын).
Мать Феликса, княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, первая красавица светского общества и богатейшая российская наследница своего времени. Весной 1882 года Зинаида Николаевна вышла замуж за графа Феликса Феликсовича Сумарокова-Эльстон. В браке родились четыре сына, из которых двое умерли младенцами, а двое Николай и Феликс достигли зрелого возраста. В 1891 году князь Николай Борисович Юсупов скончался. Ради сохранения рода графу Сумарокову-Эльстону было позволено принять титул жены. Теперь супруги именовались князья Юсуповы графы Сумароковы-Эльстон. Предполагалось, что княжеский титул они передадут старшему сыну, а все остальные дети, сколько бы их еще не появилось, будут графами.
Новоиспеченный князь Феликс Феликсович Юсупов успешно делал карьеру. Соседями по подмосковному имению Юсуповых Архангельское оказались Великий князь Сергей Александрович и его супруга Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, которые любили проводить лето в своем имении Ильинское неподалеку от Архангельского. Соседи подружились, охотно общались. В 1886 году князь Феликс Юсупов граф Сумароков-Эльстон становится не просто другом, но и адъютантом Великого Князя Сергея Александровича. В 1904 году он получает в высшей степени почетную должность - командира Лейб-гвардии Кавалергардского полка. С декабря 1905 года - генерал-майор Свиты Его Величества.
В 1908 году старший брат Феликса Николай был убит на дуэли. Феликс остался единственным наследником в своем поколении и стал носить двойной титул - князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон.
B 1909—1912 г.г. Феликс Юсупов учился в Оксфордском университете (Университетский колледж), где основал Русское общество Оксфордского университета.
Возвратившись из Англии, Феликс, очень красивый, молодой, баснословно богатый князь, стал добиваться руки Великой Княжны Ирины Александровны – дочери Великого Князя Александра Михайловича и родной сестры Императора Николая II Ксении Александровны.
ИЗ МЕМУАРОВ ФЕЛИКСА ЮСУПОВА:
"Великий Князь Алексей Михайлович приехал однажды к матушке обсудить предполагаемый брак между дочерью своей Ириной и мной. Я был счастлив, ибо это отвечало тайным моим чаяньям. Я забыть не мог юную незнакомку, встреченную на прогулке на крымской дороге. С того дня я знал, что это судьба моя. Совсем еще девочка превратилась в ослепительно красивую барышню. От застенчивости она была сдержанна, но сдержанность добавляла ей шарму, окружая загадкой. В сравненье с новым переживанием все прежние мои увлеченья оказались убоги. Понял я гармонию истинного чувства."
Свадьба 18-летней Ирины и Феликса, которому шел 27-й год, состоялась 9 февраля 1914 года в Аничковом дворце и была последним большим семейным праздником в доме Романовых.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДОЧЕРИ РАСПУТИНА МАТРЕНЫ:
"Наконец, Юсупов обвенчался с Великой Княжной Ириной Александровной — внучкой Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны — и вошел в семью Романовых".
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ФЕЛИКСА ЮСУПОВА:
"Какие же оставались способы избавить царя и Россию от этого злого гения?
Невольно мелькала мысль: есть для этого лишь одно средство - уничтожить этого преступного "старца". Эта мысль зародилась во мне впервые во время одного разговора с моей женой и матерью в 1915 году, когда мы говорили об ужасных последствиях распутинского влияния. Дальнейший ход политических событий снова вернул меня к этой мысли, и она все сильнее укреплялась в моем сознании.
<… >
Перебирая в уме тех друзей, которым бы я мог доверить свою тайну, я остановился на двоих из них. Это были великий князь Димитрий Павлович, с которым меня связывала давнишняя дружба, и поручик Сухотин, контуженный на войне и лечившийся в Петербурге.
Великий князь находился в ставке, но ожидался в скором времени в Петербурге, а поручика Сухотина я видел почти ежедневно. Я решил не откладывая с ним переговорить и поехал к нему В общих чертах изложив ему мой план, я спросил, хочет ли он принять участие в его исполнении. Сухотин согласился сразу, без малейшего колебания; он разделял мои взгляды на события и мои опасения.
В тот же день вернулся из ставки в Петербург и великий князь Димитрий Павлович. Приехав домой от Сухотина, я позвонил великому князю по телефону, и мы с ним условились, что я у него буду в пять часов дня. Я был уверен, что великий князь меня поддержит и согласится принять участие в исполнении моего замысла. Я знал, до какой степени он ненавидит "старца" и страдает за государя и Россию.
Участию великого князя Димитрия Павловича в заговоре против Распутина в силу целого ряда причин я придавал большое значение.
Я считал, что нужно быть готовым к самым печальным последствиям, к самым роковым событиям, но я не терял надежды и на то, что уничтожение Распутина спасет царскую семью, откроет глаза государю и он, пробудившись от страшного распутинского гипноза, поведет Россию к победе.
Приближался решительный момент войны. К весне 1917 года предполагалось общее наступление союзников на всех фронтах. Россия усиленно готовила к этому свою армию. Но нельзя было не сознавать, что для нанесения решительного удара врагу недостаточно одной технической подготовки фронта и тыла. Требовалось крепкое единодушие власти с народом, полное взаимное доверие и тот общенациональный подъем духа, которым было встречено объявление войны.
<… >
С нетерпением я ждал свидания с великим князем Димитрием Павловичем. В условленное время я отправился к нему во дворец и, застав его одного в кабинете, немедля приступил к изложению дела.
Подробно сообщив ему свой взгляд на создавшееся положение и рассказав ему о своем намерении, я спросил великого князя, не желает ли он оказать мне свое содействие.
Великий князь, как я и ожидал, сразу согласился и сказал, что, по его мнению, уничтожение Распутина будет последней и самой действенной попыткой спасти погибающую Россию, что мысль об этом уже давно его мучила, но что он не представлял себе возможности ее осуществить".
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ФРЕЙЛИНЫ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА АННЫ ВЫРУБОВОЙ:
"Расстроенный, бледный и молчаливый, Государь в эти дни почти не разговаривал, и мы никто не смели беспокоить его. Через несколько дней Государь принес в комнату Императрицы перехваченное Министерством внутренних дел письмо княгини Юсуповой, адресованное Великой Княжне Ксении Александровне. Вкратце содержание письма было следующее: «Она (Юсупова), как мать, конечно, грустит о положении своего сына, но «Сандро» (Великий Князь Александр Михайлович) спас все положение; она только сожалела, что в этот день они не довели своего дела до конца и не убрали всех, кого следует… Теперь остается только «Ее» (большими буквами) запереть. По окончании этого дела, вероятно, вышлют Николашу и Стану (Великого Князя Николая Николаевича и Анастасию Николаевну) в Першино в их имение… Как глупо, что выслали бедного Николая Михайловича!»
Государь сказал, что все это так низко, что ему противно этим заниматься. Императрица же все поняла. Она сидела бледная, смотря перед собой широко раскрытыми глазами… Принесли еще две телеграммы Их Величествам. Близкая их родственница «благословляла» Феликса Юсупова на патриотическое дело. Это постыдное сообщение совсем убило Государыню; она плакала горько и безутешно, и я ничем не могла успокоить ее".
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ МАРИИ ПАВЛОВНЫ-младшей:
"Все, что приключилось с Россией благодаря прямому или косвенному влиянию Распутина, можно, по–моему, рассматривать как мстительное выражение темной, страшной, всепоглощающей ненависти, веками пылавшей в душе русского крестьянина по отношению к высшим сословиям, которые не старались его понять или привлечь на свою сторону. Распутин по–своему любил и императрицу, и императора. Он жалел их, как жалеют детей, совершивших ошибку по вине взрослых. Им обоим нравилась его кажущаяся искренность и доброта. Его речи — ничего подобного они прежде не слышали — привлекали их своей простой логикой и новизной. Император и сам стремился к близости со своим народом.
Но не имевшего никакого образования и не привыкшего к подобному окружению Распутина испортило безграничное доверие, которое оказывали ему его высокие покровители. Он окружил себя кликой негодяев и авантюристов, игравших на самых низменных его инстинктах и втянувших его в интриги, которые он не мог понять. Он стал кичиться своим влиянием при дворе, что и привело к распространению отвратительных слухов по всей России. Он много пил, хвастался и распутничал.
Таким был человек, который, возможно, больше других влиял на управление Россией; неуравновешенная, больная императрица слепо выполняла любые требования человека, который один мог успокоить ее, а императору, глубоко привязанному к жене, к сожалению, не хватало духа ей противоречить. И сеть интриг, в которые Распутин вовлек императорскую чету, опутывала их все сильнее.
Его смерть пришла слишком поздно, чтобы изменить ход событий. Его зловещее имя стало символом беды. Храбрецы, убившие его ради спасения страны, просчитались.
Все участники заговора, за исключением князя Юсупова, позже поняли, что, взявшись за оружие для сохранения старого режима, они в действительности нанесли ему смертельный удар".
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КНЯЗЯ НИКОЛАЯ ДАВИДОВИЧА ЖЕВАХОВА:
"И вот открывается третий период, когда к обвинениям в дурном поведении Распутина присоединяется обвинение во вмешательстве его в государственные дела... Стоустая молва подхватывает эти слухи, и скоро вся Россия заговорила о том, что не Царь, а Распутин управляет Россией, сменяет и назначает министров и пр. и пр... Лагерь противников Распутина стал наполняться новыми резервами. Предводительствуемые Думою, туда шли целые армии, состоявшие не только из людей, чье нравственное чувство возмущалось безнравственностью Распутина, но, главным образом, из людей, усматривавших в лице Распутина государственную опасность и считавших себя обязанными с нею бороться. Программа интернационала разыгрывалась как по нотам. Зарегистрированы случаи провокации именно со стороны тех людей, которые усматривали в лице Распутина «государственную опасность». Эти люди, среди которых были и члены Думы, выдававшие себя за друзей Распутина, завлекали его в кабаки, спаивали и в пьяном виде фотографировали, а затем приобщали вновь добытые документы к следственному материалу... С какой целью? Чтобы удалить Распутина от Двора?.. Нисколько! Наоборот, они были заинтересованы в обратном: им было, в этот момент, вдвойне важно еще более закрепить позицию Распутина при Дворе, чтобы иметь основания для обвинений Царя в том, что Он окружает Себя людьми, подобными Распутину... Распутин очутился в положении затравленного зверя и, стремясь сохранить свою позицию при Дворе, сделался мнительным и подозрительным и видел в окружавших его не преданных ему учеников, жаждавших духовной пищи, а коварных предателей, искавших его гибели. Так как дурная слава исходила из разнообразных кругов общества и фиксировалась Думою и прессою, то скоро Распутин стал в оппозицию ко всем. К Думе он питал органическую ненависть и видел в ней сборище революционеров, похитивших Царское Самодержавие и мечтавших о ниспровержении Трона и династии; к духовенству и высшей иерархии относился отрицательно, обвиняя их в том, что они не знают народной веры, не понимают своего назначения и, вместо того, чтобы составлять оплот Престола, стоят в стороне от него, точно участь его их не касается; к министрам относился скептически; общество называл стадом баранов и делал исключение только для тех, кто не вызывал в нем ни малейших сомнений со стороны своей преданности Царю. Но, считая врагов Царя своими врагами, Распутин, в то же время, считал и своих врагов врагами Царя, а так как число этих последних все более увеличивалось, то скоро в глазах Распутина все общество, с Думою во главе, стало казаться ему обществом изменников и предателей. В своем неудержимом стремлении спасти Царя и Россию от этих изменников, Распутин базировался только на личном впечатлении, забывая, что теперь его окружали уже не прежние мистически настроенные люди, а проходимцы и нравственно нечистоплотные люди, рассчитывающие на его темноту и невежество, мечтавшие о карьере и проникнутые мелкими низменными целями. Эти люди, в большинстве случаев, принадлежали к типу тех мелких департаментских чиновников, тупых и бездарных, каких везде много, специальность которых заключалась в том, чтобы интриговать против своего начальства, и вожделения которых не простирались дальше места столоначальника или начальника отделения. Некоторые из них, действительно, имели успех у Распутина; но не у министров, которым Распутин, под их диктовку, писал свои записки, с трогательными обращениями «миленький мой», хотя часто и делал это, лишь бы отвязаться от надоедливых просьб. Не нужно доказывать, что этого рода записки никогда не касались вопросов государственных или бы отражали вмешательство Распутина в сферу государственного управления. Эти обвинения были умышленно пристегнуты, что являлось последовательным и логичным со стороны тех, кто стремился доказать, что не Государь, а Распутин управляет Россией, а министры получают свои назначения лишь после предварительной рекомендации Распутина. Само собой разумеется, что не Государь, назначавший министров преимущественно из состава членов Думы, руководствовался мнением Распутина, а наоборот, Распутин старался вторить мнению Государя, предназначавшего ответственный пост тому или иному лицу, не только поздравляя это лицо с назначением, но и внушая ему мысль о своем посредничестве..."