Если не вдаваться глубоко в детали, то время приближалось к своему концу, а дело шло к Новому году. Ещё на один день ближе к пропасти. В стране находился с визитом очередной экономический кризис, хотя, многим казалось, что он в ней уже прописался навсегда. На последнюю тысячу лет, так точно. Поэтому, все надежды на следующий год, возлагались на залётный астероид, или что-нибудь подобного рода. То есть, настроение поднять было совершенно не на что. Это было даже к лучшему, потому как, всё к лучшему, стоит только захотеть. К тому же, погода была явно не новогодней. Плюс минус ноль. Грязные ботинки приходилось мыть и чистить чаще, а то и отдавать в починку. Такое впечатление создавалось, что правительство заказало шаманам такую погоду специально, чтобы хоть немножко дать толчка под зад экономике, хоть каким-то волшебным образом сдвинуть её с места и получить свой процент и К, заодно сэкономив на реагентах. Но это была не беда. Главное, чтобы нашёлся тот, кто сумеет объяснить, почему нужно ещё доплатить, а потом ещё потерпеть и доплатить, а потом ещё... А такой всегда найдётся. И лучше при этом не возмущаться. Потому что это европейский опыт, проверенный опытным путём на других людях. А мы ни чем не хуже, проводить эксперименты на народных массах, хотя опыты над людьми официально запрещены.
Начинаешь тихонько ненавидеть кое-кого, за его окошко, которое он забыл застеклить, хотя от него и осталась только разбитая форточка, в которую приносит сквозняком запах тухлятины. Ненавидеть это стало уже, как хобби. Просыпаешься и уже ненавидишь. Ненавидишь уже то, что проснулся. А ведь хотелось, всего только, самую малость, лежать под одеялком и чтобы тебя по возможности не беспокоили по пустякам, таким, как твоя жизнь.
В каком-то музее была выставка всякого старья, то есть, художников. Совершенно даром, что нехарактерно для нынешних времён. Окучивание окультуриванием. Только метро подорожало и я опять остался дома, вне всей этой интеллектуальной игры, списав все свои мысли о вечном на особый склад ума, спрятав его среди книг на книжной полке, наполнив комнату ароматом амурных и имбирных нот, законсервированных в пыли.
Странно. Есть книги на все времена и книги на, тот сегодняшний день, на который они пришлись кстати.
Заканчивающийся год оказался намного результативней, чем ожидался по ходу. То есть, если предполагалось, что мы сдохнем, а мы нет, то можно считать его прошедшим успешно.
В Новом году должны сбываться мечты, только для того, чтобы кому-нибудь их сбыть, надо сначала их придумать, а потом уже загадать. Но не звезды с неба не падало, ни двух Нин не было по сторонам, да и, с некоторых пор, у меня на складе не осталось фантазии. Нужно было позвонить, занять пару идей, но рука не подымалась совершить эту глупость.
Дело близилось к новому году, хотя, какое могло быть дело? В новый год совершенно не верилось, как и в отпуск и выходной и в то, что когда-нибудь позовут на обед, хотя, как можно не верить в то, о чём знаешь наверняка?
-- Иди есть, - позвали кого-то с кухни ужинать. Поскольку кроме кота и меня в доме не было никого, понимающего слово «есть», я оторвал задницу от философских мыслей, как всегда, на самом интересном месте, и пошуршал рваными тапками туда, откуда звали.
На кухне ничего не менялось столько лет, сколько я мог это помнить, только всегда горел газ. Надо было экономить спички.
-- Совсем нет ощущения Нового Года, - сказали мне, когда я расположился за тарелкой. – Не верится.
-- Да, - не погрешил я против истины. – Плюс два.
Одно радовало – день начинал потихоньку прибывать. Хуже этого могли быть только холодные макароны...
-- Сколько тебя звать? Всё остыло уже.
Надо сказать, что макароны, это блюдо моей национальной кухни, давно и безвозвратно приелись. Видимо, пришла пора поменять кетчуп.
«Интересно, - думал я, нанизывая как бусы, рожки на вилку, - можно ли есть их сырыми, а потом запивать водой, если за газ и воду опять поднимут тариф и я не смогу за это платить? Ведь они должны там разбухнуть, как-нибудь».
-- Пошёл бы поработал, - поступило предложение со стула напротив.
-- Макароны же ещё не закончились, - парировал я, дополнив этим простое слово зачем.
-- Нужно делать запасы на лето, - привели мне железный аргумент так, что я должен был непременно всё бросить и пойти заниматься какой-то фигнёй, за которую мне дадут несколько ржавых монет.
Знали же, как наступить на мою больную мозоль - мечту жить в глухом лесу, и чтобы с вертолёта периодически сбрасывали мешок макарон...
– К лету они подорожают. Потому что собрали большой урожай пшеницы и на мировом рынке она подешевеет.
Это было логичное объяснение, с некоторых пор. Такое же, как и про бензин.
Мутная коричневая жидкость в чашке с трещиной во весь бок, остыла и стала совершенно невозможной для употребления. Настроение быстро менялось от «выпить боярышника» до «поехать воевать за ИГИЛ»(запрещённой на территории некоторых территориях земного шара). Но к алкоголю у меня было дикое отвращение с детства, а денег на билеты в куда-нибудь у меня не было. Даже на пистолет. Идеальный клиент для своего государства - нищий и ленивый.
-- Покупай в следующий раз спиральки, - кинули мне нужный совет. -- Там нет воздуха внутри. Не нужно переплачивать за воздух...
Вы тоже стали замечать, что количество макарон, если верить цифрам на упаковке, становится всё меньше, в то время как стоимость их не меняется, если не увеличивается? Кажется, что совсем скоро, нам будут продавать упакованный воздух вместо еды. Реклама будет звучать примерно так -
"Покупайте наши макароны. Пустая пачка по цене полной"...
Кот налёживал аппетит на, разодранном им самим же кресле, потягиваясь при каждом удобном случае.
-- Он хочет сметанки.
-- Откуда ты знаешь? Он что, тебе сам сказал?
Удивительно, как правильно внушили людям мысли об экономии на самом необходимом, ради того, чтобы собирать с них ещё больше. Возможно, если все люди перестанут пользоваться водой и светом, в один прекрасный момент, то деньги будут забирать просто так. На что-то же им нужно хорошо жить, я имею в виду не электриков.
Интересно, - подумал я, - если целый месяц никто не будет пользоваться электричеством, им придётся заглушить ядерный реактор на ЛАЭС.
«Нужно было бы попросить у этих богатых людей, обосновать необходимость владения ими семнадцати участков земли, семьюдесятью квартирами, пятьюстами машинами, а если не смогут...» Что делать с ними дальше, я додумывать не стал, но, прочитав мою мысль, весь этот либераториум наверняка догадался бы, что, увидев вилку у меня в руке.
Я положил вилку на стол, подсматривая в окно.
Не верилось, что скоро Новый год. Плюс шесть для наших широт. Я ещё застал и, к сожалению, помнил те времена, когда зимы были нормальными, хотя, на лыжах всё равно не кататься... Поэтому, бог бы с ними.
По телевизору начиналась передача «Первое на главном», о тех прекрасных временах, когда люди на первое ели суп.
Жизнь была бы прекрасна совсем, если бы не приходилось, хоть иногда, выходить из дома.
-- Мусор прихвати, - бросили мне вслед задание на поход, заметив, что я куда-то собрался, хотя до этого уже был послан за макаронами.
Тут же пакет с пакетами ждал меня у двери. Это не тот пакет с пакетами, как тогда, а тот, что как сейчас. Одна упаковка.
Перед выходом я надел прибор, чем-то похожий на респиратор, в который был встроен счётчик вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Он должен был считать разницу между этими показателями, за которые и нужно было потом платить. Задача была выяснить, сколько воздуха человек способен украсть у атмосферы. Потому что, каждый человек это потенциальный вор. Работать бесплатно не хочет, только и норовит что-то с работы украсть, а, что ещё страшнее, из кармана страны. Этот налог придумал один депутат из Партии Индивидуальной Защиты Демократических Альтернатив всем, которая образовалась после разгона Партии защиты сине- зелёных водорослей и снегирей.
Защита демократии оказалась прибыльнее защиты водорослей.
Поговаривали, что брат у него был хозяином заводика по производству счётчиков учёта воздуха. Но это злые языки. Просто, справедливость требовала строгого учёта и честной оплаты. У другого был заводик детских автомобильных кресел. У третьего –лампочек для автомобильных фар. Не зря же фары должны были быть включены и днём и ночью. Это безопасность.
Жаль, что с оружием пока не получается. А так двойная выгода – и на продаже заработали бы и народ друг друга сам перестреляет. Пенсии не надо будет платить.
Власть всегда думает о народе, за его счёт. Хотя, вероятно, думает немного о другом.
Скорее бы все передохли совсем. Сколько вас ещё там. Примерно так. Особо адекватные, возможно, даже радуются авиакатастрофам, взрывам домов и многочисленным жертвам...
Выходить на улицу было полезно. Там ездили машины и ещё ходили трамваи, такие, какими я знал их раньше. Если в них долго кататься, то можно было найти чемодан с деньгами, например, забытый под сиденьем. И, хотя предполагалось, что там бомба, а вдруг там единственный шанс разбогатеть?
В магазин бытовой техники стояла очередь за одноразовыми холодильниками.
Странно, - подумал я,- люди работают на износ, для того чтобы делать одноразовые вещи, хотя, можно было бы сделать их вечными, закрыть завод и больше не работать? Практически никогда. Потом вспомнил про депутатов и про прибыль.
Никогда не думал, что люди снова будут знакомиться, жениться и умирать в очередях.
-- И если найдёшь чемодан, открой и посмотри, что там. Может, миллион.
Или пан или пропан, - подумалось мне насчёт бомбы.
Опять забыв зачем выходил из дома, я сделал круг до трамвайной остановки, порадовать глаз красной развалюхой, и вернулся.
Сославшись на плохую память, а заодно, и на утраченный рефлекс, я достал искусственную ёлку и старые ёлочные игрушки. Была бы моя воля, отменил бы новый год. Какой смысл в празднике, сопровождаемом вырубанием целого леса?
После каждого нового Нового года остаётся всё меньше старых ёлочных игрушек, что не может радовать априори. Они лопаются от старости, разбиваются котом, просто роняются на пол из моих древних рук.
А. Вспомнил. Вынес мусор и купил макарон.
И я поцеловал свой старый добрый Минск-11.