Сборник фантастических рассказов Шестой знак после

               
                Шестой знак после запятой

На звездолёте «Титан» нас четверо: Я, Гарин – капитан и первый пилот,  Гирин – второй пилот, Горин – бортовой врач и Гурин – кибернетик. Мы, по очереди, несём вахту. Экипаж звездолёта пребывает в анабиозе. Он залёг на всё время межзвёздного скачка.
Всем гигантским хозяйством звездолёта управляет  искусственный интеллект, ИИ-1. Машина очень крутая. Имеет заоблачную память и быстродействие. Работает, как папа Карло.  Безошибочна, как таблица Пифагора.    И надёжна, как лом. Мы чувствуем себя рядом с ней, как у Христа за пазухой.
Я только что сменил Гурина.  Удобно угнездился в кресле, перед пультом управления. Запросил у ИИ-1 обстановку. ИИ-1 отреагировал моментально. Голос, с металлом в тембре, звучал ровно и уверенно:
- Первый, системы корабля функционируют нормально. Отклонение от курса – ноль.
Красавец «Титан» уже набрал девять девяток после запятой и теперь шёл по инерции. До световой скорости оставалось всего ничего.
Я включил экраны бокового обзора. Замкнутое пространство навигационной рубки расступилось. Слева и справа, за зыбкой, мерцающей, мембраной защитного поля корабля, висела бездонная, прозрачная чернота, пронизанная колючими лучами неподвижных звёзд.
Норма!
Я предался архаичному занятию – чтению книги. Настоящей, бумажной, пахнущей наивной тайной.
Можно ещё сыграть в шахматы. Но с ИИ-1 играть бесполезно. Это всё равно, что играть, одновременно, со всеми гроссмейстерами планеты. Лучше отложить шахматы до прихода Горина, моего постоянного партнёра. А пока, я с удовольствием погрузился в чарующий мир фантастики.
Негромкий сигнал с пульта оторвал меня от книги. Высветился датчик набора скорости. На нём девятая девятка  сменилась на восьмёрку.
 Скорость «Титана», почему-то, падала!   
Почему?
Я машинально глянул на экраны бокового обзора. Звёзды на месте. Космос тоже. Странно всё это. И очень опасно!
У меня взмок лоб.
- Говорит первый! Нужна характеристика окружающего пространства.
ИИ-1 отреагировал сразу:
- Известные науке, виды полей и материи в космической среде, как фон,  не превышают нормы. Аномалий не обнаружено.
Ответ машины меня озадачил.
- Это всё?
Машина уверенно ответила:
- Всё.
- Почему же тогда падает скорость корабля?
ИИ -1 замялся, потом выдал информацию, от которой у меня полезли на лоб глаза.
- Могу предположить, что корабль попал в область пространства с отрицательной энергией. Она нашими приборами не фиксируется. Возможно, только, опосредованное её исследование.
Бодро обобщил:
- Это, только, гипотеза.
Я пытался докопаться до истины.
- Пространство с отрицательной энергией? Разве такое возможно?
- Подобный феномен встречается впервые.
- Что нас ждёт?
- Продолжение падения скорости корабля.
- Чем это грозит людям?
- Постоянным ростом силы тяжести.
- Сколько у нас осталось времени?
- Около трёх часов.
- Что будет дальше?
ИИ-1 невозмутимо констатировал:
- Дальше сила тяжести станет несовместимой с жизнью.
Меня бросило в жар.
- Всего три часа? Так мало?
Если бы у ИИ-1 были плечи, то он бы ими пожал.
- Такова динамика падения скорости.
- Выход есть?
Машина меланхолично ответила:
- Выхода нет. Но я ищу его.
Олимпийское спокойствие машины раздражало.
- Ты же сам умрёшь!
- Да. Только позже. Коэффициент надёжности моих систем на порядок выше твоих.
Я, в сердцах, брякнул:
- Вот, железяка!
В ответ прозвучало:
- Первый, прошу точнее формулировать команду.
Если я тратил время только на разговор, то ИИ-1, как Гай Юлий Цезарь, одновременно говорил, собирал информацию, обрабатывал её и делал выводы.
Я спросил:
- Она напоминает вампира?
Машина метафору оценила правильно.
- Да, напоминает. Она гасит положительную энергию. В нашем случае – инерционную энергию звездолёта.
- У неё есть особенности?
- Есть. Возможно, она реагирует избирательно.
- Что это значит?
- Плотность поля отрицательной энергии неоднородна. Она резко повышается в той области пространства, где находится максимум положительной энергии. В нашем случае – перед звездолётом.
- Это правило?
- Правило.
- Любопытно…
Однако пора действовать. Я утопил клавишу экстренного сбора. Вахта собралась моментально.
Второй пилот спросил:
- Капитан, что стряслось?
Я постарался быть  спокойным.
- У нас серьёзная проблема. Надо найти решение. Срочно. Времени три часа. О цене говорить не хочу.
Я сжато обрисовал ситуацию. Лица соратников нехорошо вытянулись.
Первым заговорил Горин:
- Наши возможности ограничены. Проблема сложна.  Думаю, её решение  под силу, только, всему экипажу.
Я жёстко возразил:
- Решать проблему придётся нам. Из-за дефицита времени.
Меня поддержал второй пилот:
- Капитан прав!
К тому же, Гурин сделал неприятное открытие.
- Мы уже разменяли восьмую девятку после запятой.
Второй пилот тихо поинтересовался:
- Когда наступит развязка?
Я ответил:
- На исходе шестой девятки после запятой.
И предложил:
- Приступаем к мозговому штурму. Кто первый?
Начал Гирин:
- ИИ-1, говорит второй. Какова вероятность возврата корабля в исходную точку?
Идея второго пилота мне не понравилась. Кибернетику тоже.  И тот не сдержался:
- Звездолёт не телега. Машина будет искать решение до китайской пасхи!
Гурин был не прав в одном: ИИ-1 выдал решение мгновенно. Но оно было отрицательным. Первый раунд мы проиграли.
Кибернетик открыл второй раунд.
- ИИ-1, говорит четвёртый. Что даст изменение курса корабля?
Машина ответила, после короткой паузы:
- Задача не имеет положительного решения.
Гурин не сдавался.
- Почему? - Сгусток отрицательной энергии будет всегда перемещаться со скоростью корабля, по курсу его движения, независимо от направления.
Кибернетик недовольно пробурчал:
- А сам он в этом уверен?
Я мягко его урезонил:
- Уверен, раз утверждает.
Второй раунд нами тоже был проигран начисто. Между тем, на восьмой позиции после запятой красовалась единица.
Третий раунд открыл бортовой врач. Горин предложил интересную идею:
- А что если врубить маршевые двигатели? Ненадолго. Если не увеличим скорость, то, хоть, стабилизируем её. Что скажете?
Мысль эскулапа мне понравилась. У меня есть НЗ. Командирский. На крайний случай. И я подумал, что такой случай наступил.
Я включил главные дюзы. Корабль завибрировал от напряжения. Единица на восьмой позиции после запятой, нехотя уступила место двойке. Народ оживился. Но дальше, словно, заело. Резервный запас быстро таял. Двойка снова сменилась единицей. Не прошло. Я вырубил двигатели, чтобы не транжирить, понапрасну, остатки энергии. Они ещё могут пригодиться, когда совсем станет невмоготу.
У кибернетика потухли глаза. Он произнёс убитым голосом:
- Всё. Скорость «Титана» продолжает падать и мы, похоже, ничего не сможем сделать…
Всех охватила апатия. Третий раунд мы, тоже, проиграли. Оставалось уповать на чудо. А вдруг, область каверзного пространства, в конце концов, кончится, и мы вырвемся из плена!
Однако время шло. Скорость падала. Чуда не происходило. Сила тяжести росла. На седьмой позиции после запятой уже горела тройка. Эх, время, время…
Неожиданно Гирин сорвался с кресла и, молча, открыл бронированную дверь. Она вела в длинный шлюз, соединяющий навигационную рубку с хранилищем тяжёлых скафандров, ангаром разведывательных зонтов и хранилищем антивещества.
Остановившись на мгновенье в чёрном проёме входа, второй пилот улыбнулся. Его лицо было светлым и одухотворённым, взгляд наполненным смысла. Хотя до этого, он выглядел чернее чёрного. Перемена в настроении второго пилота выглядела неестественно.
Я с трудом поднялся с кресла. Начинала угнетать возросшая сила тяжести.
- Гирин, что ты задумал?
Второй пилот торопливо ответил:
- Командир, я, кажется, нашёл решение проблемы. Нужен ещё один движущийся объект…   Впрочем, объяснять некогда.  Времени в обрез!
Он скрылся в проёме. Мы ошеломлённо смотрели ему вслед, ничего не понимая.
Я крикнул:
- Гирин вернись, это приказ!
В ответ бронированная дверь мягко вошла в гнездо и заблокировалась изнутри.
Бортовой врач побагровел:
- Капитан, Гирина надо остановить. Его намеренья темны, а действия непредсказуемы.
- Что ты предлагаешь?
- Блокировку автоматики.
Блокировка автоматики на кораблях такого класса, как «Титан», мера чрезвычайная. Подобных случаев практическая космонавтика ещё не знала.
Я, естественно, спросил:
- Зачем?
- Надо помешать Гирину. У него вид сумасшедшего!
- Ты считаешь? Я не уверен…
- Шлюз ведёт к хранилищу антивещества. Он взорвёт корабль, к чёртовой матери!
- Мотив?
- Боязнь быть раздавленным собственным весом!
Горин судорожно перевёл дыхание.
- У нас ещё есть время. Ещё есть шанс. Может, нам ещё повезёт и мы, сможем выйти из проклятой зоны!  До развязки…
Бортовой врач, с трудом передвигая ноги, направился к пульту управления.
Во мне взыграл азарт игрока. Если Гирин открыл четвёртый раунд, то уж пусть отработает его до конца. Не надо ему мешать. Тем более что аргументы его не показались мне не убедительными. Они давали хоть какой-то шанс…
Я окликнул эскулапа:
- Горин, я запрещаю тебе блокировать автоматику!
Горин в ответ прохрипел:
- Прости капитан, но приказ твой я не выполню!
Я рванулся к пульту. Удвоенная сила тяжести сковывала движения. В шаге от пульта я настиг бортового врача и уцепился в его рукав. Вечная ткань фирменного комбинезона треснула. Горин обернулся. Я увидел, искажённое злобой, его лицо. А мгновенье спустя, багровая пелена заволокла мне глаза. От тяжелейшего удара в солнечное сплетение.  Стало нечем дышать. Я разжал пальцы и рухнул на колени. Но Горин не ушёл от меня. Я завалил его подсечкой. Он упал, скользнув кончиками пальцев по клавиатуре пульта. Приподнявшись, я бросил своё, свинцовое тело ему на ноги. Он увернулся и сделал попытку ударить меня ногой. Попади, переломал бы мне все кости. Но я успел парировать его удар рукой.
Подполз Гурин. Мы вдвоём навалились на взбесившегося эскулапа. Тот всё ещё пытался освободиться.
- Пусти, капитан! Пусти – и – и!
Тяжесть, между тем, прибывала, как весенний паводок. Держать Горина дальше, уже не имело никакого смысла. Я сполз на пол. Рядом, раскинув руки крестом, лежал кибернетик. Горин бросил сопротивляться. Утроенная сила тяжести и его пригвоздила к полу.
Я закрыл глаза. Похоже, наступал финал. Пора давать прощальную команду ИИ-1 на включение маршевых двигателей. Их работа, пусть на не много, но отстрочит исполнение смертного приговора…
Вдруг, что-то случилось. Стало легче дышать.  Стала таять тяжесть. Стало неслышным сердце. А, чуть погодя, сила тяжести нормализовалась совсем. Установилось блаженное один «же»!
Что произошло? Неужели, действительно, свершилось чудо. Но чудеса случаются только в мифах и преданиях, а, потому, вызывают, у взрослых мальчиков, недоверие к самому факту своего существования. Здесь не чудо, здесь что-то другое.
Я сел в кресло первого пилота.
- ИИ-1, говорит первый. Что с кораблём? Где второй?
Ровный баритон машины звучал, как музыка:
- Пятнадцать минут, тридцать две секунды тому назад по бортовому времени, с борта материнского корабля стартовал, пилотируемый вторым, зонд А-03. Он пошёл параллельным курсом и обошёл корабль. Сгусток отрицательной энергии сместился на траекторию А-03. «Титан» свободен.
- Второй жив?
- Связь с А-01 установить невозможно.
- Почему?
- Электромагнитный сигнал поглощается.
Я посмотрел на своих встрепенувшихся товарищей. Горин виновато опустил глаза. Я понимал его и, в душе, простил.
- Гирин первым догадался, каким образом можно снять блокаду с «Титана». Всё гениальное, просто. Ускорься и порядок!
Я перевёл дух.
- Похоже, четвёртый раунд за нами. Цель пятого раунда – помощь Гирину!
Кибернетик торжествующе хихикнул:
- А для чего у нас куча зондов, пылящихся в ангаре, а? С автопилотами и без. Гони, не хочу!
Мы впервые рассмеялись. Сначала вяло. Потом разошлись как следует…

               
                Часы, которые шли всегда

О странных часах  Глеб Дронов знал давно. Чуть ли не с самого детства. На информацию о них он наткнулся случайно, копаясь во всемирной паутине. И тут же о них бы благополучно забыл, если бы не крохотный комментарий, который его искренне удивил. Комментарий поведал о том, что этот ископаемый артефакт был совершеннее самых современных хронометров, и технологически, и по дизайну. К тому же, эти древние часы ещё и шли. Шли, без остановки, уже намного больше века. Шли, показывая точное время, не требуя, при этом, ни завода, ни иных способов подпитки их работы  энергией.
Дронов вырос. Получил образование. Стал профессиональным путешественником во времени.
Загадочные часы всё шли…
Время от времени Дронов вспоминал об артефакте и наводил справки  о нём во всемирной паутине. Часы продолжали идти, а он продолжал удивляться этому, невероятному феномену.
И вот недавно он узнал, что часы остановились. Видно, всё-таки, износился механизм. Увы, ничто не вечно под луной!
Удивительные часы хранились в небольшом музее. Он располагался, чуть ли, не в чистом поле, на западной окраине Москвы. Хронометр этому музею когда-то подарил офицер – артиллерист, защищавший подступы к столице, в ноябре 1941года.
И, однажды, Дронов таки решился их увидеть. На улице стоял ноябрь. Было ветрено и холодно. Его взору открылась, припорошенная снегом, равнина. На покатой высоте, на постаменте, стояла противотанковая пушка, навечно обратив свой ствол на  запад. Сбоку от неё возвышалось небольшое здание  строгой архитектуры. Похоже, это и был тот самый музей, где находился странный хронометр.
По пологим ступенькам Дронов поднялся на высоту. Внимательно осмотрел реликт Великой войны. Пушка оказалась настоящей. Защитная краска от времени поблекла и отшелушилась. Резина потрескалась.  А вот боевые шрамы на её железном теле хотя и покрылись ржавчиной, но вызывали глубокое уважение.
Рядом с пушкой приютилась невысокая, гранитная форма. Из скупого текста, вырезанного на ней, следовало, что на этом рубеже были остановлены, рвущиеся к Москве, танки захватчиков.
Впечатлённый Дронов прошёл в музей. Прошёлся по залам. На  полках и стендах он видел нехитрые, боевые экспонаты той, далёкой эпохи. Воспринимал он их живо и с волнением. И вот его взгляд наткнулся на то, ради чего он сюда приехал.  Это были те самые, так долго будоражившие его воображение, часы!
Дронов присмотрелся к ним и ахнул от неожиданности. Музейные часы, как две капли воды, были похожи на его собственный, профессиональный, с абсолютно точным и «вечным» ходом, хронометр. Новёхонький измеритель времени, только что изготовленный по его, Дронова, особому заказу! 
Только тот, музейный, был на сто с лишним лет старше! Ну и дела!
Не веря своим глазам, Дронов попросил у служащего музея лупу. Тщательно сравнил вещицы между собой уже вооружённым глазом и, к своему, великому удивлению, различий не нашёл. Совпало всё, даже царапина на корпусе.
И тогда до Дронова дошло, что перед ним находится один и тот же материальный объект, только помещённый в разные временные эпохи. Налицо было явное нарушение причинно-следственной связи! А законы природы нарушать нельзя. Природа, она хоть и добрая, но таких штучек не поощряет.
Если есть нарушение, следовательно, есть  и виновный. И виновным был он, Дронов. Больше некому. Ведь это  его именной хронометр затерялся в толще времени! Что его заставило там наследить? Надо полагать, исключительные обстоятельства. Какие? Он пока этого не знал.
Перемещаясь из будущего в прошлое, Дронов, конечно, сделал непростительную ошибку, оставив там материальный объект своей эпохи. И теперь, чтобы причина и следствие заняли во времени свои законные места, ему надлежало доставить в ту эпоху свой, новоиспечённый хронометр, а для себя раскошелиться ещё на один, такой же.
Глеб усмехнулся. Получалось, что он вынужден корить себя за проступок, который ещё не совершил…
Что ж, он совершит его!
…Вокруг Дронова стали прорисовываться и становится более чёткими картинки другой реальности. С обретением резкости, они задышали жизнью. Глеб, внутренне, был готов к любому повороту событий. Однако действительность, суровостью своего естества, превзошла все его  ожидания.
Он стоял на изрытой, чадящей гарью, земле.  Это была позиция разбитой батареи. Порывистый ветер сёк его лицо крупинками снега. Гимнастёрка красноармейца, с петлицами артиллериста, грела мало.
Шёл бой. Настоящий. Со смертями. В небе выли чёрные самолёты. Они пикировали вниз, и мёрзлая земля нехотя дыбилась им навстречу тяжёлыми фонтанами.
А на заснеженной равнине горели танки. Много танков с белыми крестами на бортах и башнях. Гул, глухие удары и хлёсткие выхлопы артиллерийских выстрелов слились в сплошную какофонию.
У ног Дронова были разбросаны деревянные ящики из-под снарядов и патронов. Валялись стреляные гильзы.
Сбоку, в десятке шагов от него, уткнулась стволом в землю подбитая пушка. Рядом с ней заметало снегом её боевой расчёт. Дальше, ещё одна подбитая пушка и ещё…
Картина не для людей со слабыми нервами! Даже у Дронова сжалось сердце, и к горлу подкатил тугой комок.
Ухнувший, совсем рядом, орудийный выстрел привёл его в чувство. Глеб резко повернул голову в его сторону.  Это била последняя, уцелевшая  пушка батареи. Возле неё суетились три артиллериста. Один из них, видно командир, что-то громко крикнул. Что именно, Дронов не разобрал из-за грохота боя. Два артиллериста, покинув позицию, стали лихорадочно рыться в куче деревянной тары.
В этот момент, над головой над головой Дронова, спикировал самолёт. Вой падающей бомбы выернул душу.  Она легла между Дроновым и артиллеристами. Ударила взрывная волна. Нечеловеческая сила швырнула Глеба в снег.
Он тут же вскочил на ноги, стряхнув с себя комья земли. Его красноармейская форма в одночасье приобрела боевой вид. Осколок посёк левый рукав гимнастёрки и, по касательной, зацепил предплечье. Рукав окрасился в красный цвет.
«Ого, - подумал Дронов, - и в прошлом, похоже, тоже  могут убить!».
Он с тревогой посмотрел туда, где только что копошились два артиллериста. Им повезло меньше, чем Дронову. Они, теперь, лежали неподвижно, и снег нехотя таял на их лицах.
Гость из будущего с трудом оторвал от них свой взгляд и увидел, что впереди, прямо на позицию последней пушки ползло бронированное чудовище. Оно грохнуло выстрелом. Снаряд лёг рядом с позицией орудия.   Её  заволокло дымом. Дронова охватило отчаяние: неужели это всё?
Однако когда дым рассеялся, он увидел и артиллериста и пушку невредимыми. Обрадовался. Лихорадочно ждал ответа пушки. Но его не последовало.  Гость из будущего понял, что нет снарядов. А танк, между тем, упрямо пёр на позицию.
Обострённый до предела, взгляд Дронова сразу же выхватил среди сотен стреляных гильз, два цилиндра с воронёными головками. Глеб схватил один из них и в несколько прыжков очутился возле орудия. Артиллерист вырвал снаряд из его рук и послал в казённик.  Припал к панораме. Начался неравный поединок между маленькой, незащищённой,  пушкой и бронированным мастодонтом.
Подпрыгнув, словно от радости, пушка ударила первой. Звякнула гильза. Не беда, что у Дронова заложило уши. Ничего, что его голова загудела, как колокол. Зато вражеский танк дёрнулся и застыл. Язычки пламени алчно лизнули броню. Медленно потянулись струйки жирного дыма.
- Отвоевался,  гад! – зло процедил артиллерист.
Дронов тряхнул гудевшей головой.
- Что-то неважно горит…
Артиллерист криво усмехнулся.
- Не переживай, разгорится.
В эту минуту Дронов заметил, как из-за подбитого танка выполз ещё один крестоносный монстр.
- Снаряд! – сорванным голосом крикнул артиллерист.
Опять дуэль!
Время вокруг Дронова остановилось. Мир стал безмолвным и неподвижным. Зато его, индивидуальное, время резко ускорило свой темп. Он доставил снаряд, ошарашенному от удивления, артиллеристу как раз в тот момент, когда вражеский ствол завершал свой, смертоносный, разворот. Он собирался подвести в дуэли жирную черту, но не успел.
Пушка, снова, ударила первой!
У танка снарядом своротило башню.  Потом наступила оглушительная тишина.
Артиллерист прислушался, и устало вытер рукавом потное лицо.
- Всё. Кажется, отходят. Наелись фрицы!
Присел на станину. У него курилась спина. Не торопясь достал кисет и свернул козью ножку.
Дронов сел напротив. Тело дрожало от напряжения.  Ныла царапина. Но он был счастлив тем, что приобщился к чему-то очень важному и грандиозному. Присмотрелся к визави.  На его петлицах красовались кубики лейтенанта.
Артиллерист протянул кисет с ядрёной махоркой Дронову.
- Закуришь?
Глеб вяло улыбнулся.
- Не курю.
- Одобряю.
Лейтенант с наслаждением затянулся. Весело глянул на Дронова.
- А ты шустрый, боец. Я, на своём веку, много повидал шустрых, но такого быстрого вижу впервые.
Поинтересовался:
- До войны, часом, не в цирке работал?
Дронов смущённо возразил:
- Нет. Физкультурник я.
Лейтенант с интересом окинул взглядом ладную, под два метра ростом, фигуру гостя из будущего.
-  Сам то, откуда? Я, что-то, раньше тебя не встречал в нашем хозяйстве.
Дронов немного смутился:
- Из другой части я. К вам прибился случайно…
Лейтенант понимающе кивнул.
- Бывает, брат. Это война.
Задумчиво добавил:
- Если бы не ты, они бы прошли…
Взгляд его посветлел.
- Выношу тебе благодарность, боец!
Дронов вытянулся по стойке «смирно».
- Служу трудовому народу!
Посмотрел на свой, суперсовременный хронометр.
- Мне пора.
- Ты куда?
- Поищу своих…
- Давай. Может, найдёшь кого живого.
Лейтенант с завистью посмотрел на хронометр Дронова.
- Часы, брат, у тебя бедовые. Что надо, часы!
- Нравятся?
Артиллерист завистливо вздохнул.
- Не то слово.
Дронов улыбнулся.
- Давай меняться.
Лейтенант горько усмехнулся.
- На что?
- Кисет на часы.
Командир не верил ушам своим.
- Давай!
Дронов охотно протянул артиллерийскому офицеру свой хронометр. Свою миссию он считал выполненной.
Артиллерист покачал головой.
- Ну и крутой же ты, брат!
Перед тем, как уйти, Дронов спросил:
Как ты думаешь, они возьмут Москву?
Лицо лейтенанта стало каменным.
- Фрицы? Москву? Никогда! Кишка у них порвётся!
Отборно выругался:
- А вот мы их Берлин возьмём! Дай только срок!
…После возвращения Дронова, в маленьком музее появился ещё один экспонат. Это был кисет фронтовика - артиллериста.


                Утро наступит

1 октября 331 г. до н. э. Персия. Битва при Гавгамелах для Александра была ключевой. И её он выиграл, разгромив Дария.
А вот суперкомпьютер, производивший анализ этого сражения, на основе исторических данных,  две с половиной тысячи лет спустя, показал обратный результат. Александр Македонский это сражение должен был проиграть. Причём, в чистую. По сем позициям. При всех вариантах. Результат, выданный машиной, вызвал сильный переполох в академических кругах. В безоблачном небе исторической науки образовалось неприятное, тёмное облачко, которое не давало покоя учёным умам.
Почему компьютер показал такой результат? В чём здесь заковырка? Никто не знал, хотя над этой проблемой ломали свои головы крупные умы. Оставалось одно: узнать, в чём дело, побывав на месте.
Установление научной истины требовало  нырка в толщу времени. Для этой цели, как нельзя лучше, подходил Глеб Дронов. Ростом и лицом он выглядел вылитым олимпийским богом. Только молодым и наивным. А там, где ему предстояло побывать, олимпийских богов уважали. Сам  Александр считал себя сыном Зевса. Вот только, что по этому поводу думал сам Зевс, неизвестно никому.
…Ночь перед сражением. Личная охрана македонского царя своё дело знала туго. Разбившись на небольшие группы, она рыскала в окрестностях ставки, пристально вглядываясь в темноту и выискивая там вражеских лазутчиков.
Неожиданно, перед самым носом одной из таких групп, прозрачная темнота южной ночи завибрировала и из ничего восстала фигура  могучего воина. Он был закован в мерцающую броню. Дивное явление ужаснуло бывалых воинов. Они тотчас рухнули на колени.
Глеб сразу сообразил, за кого его принимают очумевшие гоплиты, и какую роль ему предстоит сыграть в недалёком будущем.
Греческий язык его был безупречен:
- Кто вы, храбрые воины?
Один из гоплитов поднял голову.
- О, всемогущий посланник богов, мы личная охрана царя!
Гость из будущего властно произнёс:
- Ведите меня к Александру!
В шатре царя шёл военный совет. Горели факелы. Их пляшущий огонь выхватывал из темноты встревоженные его лица полководцев.
Александр поднял руку.
- Говори ты, Парменион.
Полководец сделал шаг вперёд, и твёрдо сказал:
- Александр, доселе боги покровительствовали тебе. Но завтра военная удача может изменить. Вся равнина, на востоке, до самого горизонта, в огнях. Число варваров неисчислимо. То, что сейчас смущает нас, завтра смутит рядовых воинов.
Александр перебил его:
- Что ты предлагаешь?
- Предлагаю напасть на варваров ночью. Темнота скроет численность врага, которая может внушить македонцам страх и неуверенность в себе.
Царь медленно обвёл спокойным взглядом своих соратников.
- Кто ещё так думает?
Прозвучало разноголосое:
- Все.
Александр повернулся к Птолемею.
- Ты тоже так считаешь, Птолемей?
Лучший друг Александра отреагировал мгновенно:
- Александр, я верю лишь в твою звезду, и с готовностью приму любое твоё решение.
Базилевс положил свою тяжёлую руку на плечо  друга.
- Благодарю тебя, Птолемей.
Презрительно усмехнулся, медленно обведя тяжёлым взглядом своих полководцев.
- Я не краду победу!
Заговорил, чеканя каждое слово:
- Я не хочу, чтобы царь персидский, Дарий, усмотрел причину своего поражения в ночном нападении, и решился ещё на одну битву. У него огромная держава и несметное число людей. Дарий прекратит сопротивление лишь тогда, когда побеждённый средь бела дня и на равнине, где у него преимущество, он потеряет мужество и утратит надежду!
Возня, у входа в царский шатёр, отвлекла внимание Александра.
- Кто посмел нарушить тишину?
Начальник стражи взволнованно ответил:
- Один из стражников просится к тебе, царь. У него важная весть.
Царь недовольно сдвинул брови.
- Пусть войдёт!
Соратники Александра с любопытством повернули головы в сторону входа. Царя удивил вид вошедшего воина. Щёки его пылали, глаза бегали, руки тряслись.
Базилевс холодно произнёс:
- Говори!
- Царь, мы привели к тебе… - тут он запнулся, подбирая нужное слово, - посланника богов. Посланник пожелал видеть тебя, Александр. Он могуч, как Геракл и красив, как Аполлон. Его породил воздух. Он…
Александр прервал его.
- Довольно. Иди!
Повернулся в сторону входа.
- Я хочу видеть гостя!
Плотная шеренга стражи расступилась, и в шатер македонского царя вошёл воин. Он был  выше ростом всех полководцев непобедимого царя. Мало того, он был выше даже самого сына Зевса и… выглядел мужественнее его, что тому могло не понравиться. И царь мог укоротить  гостя, на целую голову, чтобы привести рост его к общему ранжиру.  Однако сдержался. Пока сдержался.
Гость вышел на середину шатра и невозмутимо скрестил на груди руки. За его спиной шеренга сомкнулась, отсекая ему путь к отступлению.
Странный гость и великий завоеватель, некоторое время,  внимательно смотрели друг на друга. Первый с любопытством, а второй с удивлением.
Впервые, Дронов увидел изваяние Александра в Эрмитаже. Образ античного полководца его впечатлил. Лицо воина, открытый взгляд и грива непослушных волос, гармонично соответствовали его романтическому представлению о дерзком покорителе мира. Однако то был, всего-навсего, каменный Александр. Хотя, скульптор Леохар и передал достаточно реалистично черты его характера и лица. Теперь же Дронов видел перед собой  оригинал. И он потряс Глеба мощью и сложностью своей природы!
Первым, как и подобает, заговорил царь:
- Я помню в лицо каждого воина моей армии. Хоть ты и в доспехах гоплита, но тебя я не знаю. Кто ты?
Глеб держался с олимпийским спокойствием. Определив для себя, что на тёмной стезе обмана можно споткнуться, он решил играть в открытую. Дронов сделал ставку на мудрость Александра. А там будь, что будет.
- Я пришёл из будущего.
Великий полководец удивлённо вскинул брови.
- Из будущего?
- Да. Я моложе тебя, Александр на двадцать пять веков.
Царь воскликнул:
- Возможно ли это? Что доступно богам, то недоступно смертным!
Гость из будущего спокойно возразил:
- Люди стали могущественны, как боги. Их разум не ведает границ.
- Мне трудно понять тебя, пришелец. Допустим, я верю тебе. Но ради чего ты совершил столь дерзкое путешествие? Неужели только для того, чтобы потягаться в могуществе с богами?
- Ради истины, царь!
Александр с уважением посмотрел на пришельца.
- Достойный ответ!
Гость понравился Александру.
- Ты хочешь присутствовать на военном совете?
- Да, если позволишь.
- Пусть будет так. Но помни, если обнаружится, что ты обманул меня, то я прикажу отрубить тебе голову.
Далее Александр продолжил прерванный совет:
- Армия Дария, по численности, превосходит нашу армию. Но победа не всегда достигается численным перевесом. Дарий, верный своей тактике, построит своё войско двумя линиями. Фланги первой линии он укрепит конницей и боевыми колесницами. Кроме того, его  колесницы и боевые слоны…
Дронов прекрасно знал схему построение армий Дария и Александра перед битвой и их манёвры во время её. Знал до мелочей.
Но сейчас, с замиранием  сердца, он внимал первоисточнику, слушая самого творца победы. Веяло легендой не только от Александра, но и от, окружающих его, людей.
Дронов всё ждал хода непобедимого завоевателя, который опрокинет железную логику машины. Однако, к его огорчению, совет уже близился к концу, а он так и не услышал то, ради чего пришёл сюда.
…Сокрушительные удары  тяжёлой конницы, которую поведу в атаку я, опрокинут фланги армии Дария, и решат исход завтрашнего сражения!
Александр умолк. Возражений не было. Совет завершил свою работу. Дронов с трудом скрывал своё разочарование.
Не унимался лишь осторожный Парменион:
- Александр, я предлагаю, пользуясь покровом ночи, отвести обоз подальше от места сражения.
Полководец удивился.
- Зачем?
- Чтобы его не разграбили варвары.
Александр ядовито полюбопытствовал.
- Парменион, ты допускаешь возможность победы Дария?
Парменион смутился и замолчал.
Александр холодно проронил:
- Если случится невероятное, то зачем нам жалкий обоз, когда мы потеряем власть над великой державой с её несметными богатствами…
Внезапно глаза полководца загорелись. Он заговорил снова. Быстро и энергично:
- Для общего успеха, нам необходим устойчивый левый фланг. Он должен продержаться ровно столько, сколько будет необходимо нашей, тяжёлой коннице, чтобы  разгромить левый фланг армии Дария. Как этого добиться? На нашем левом фланге мало сил и, взять их неоткуда. А он должен продержаться ровно столько, сколько нужно для манёвра нашей конницы. Но выход есть!
Иронично глянул на Пармениона.
- Я размещу на левом фланге нашей армии твой обоз. И сделаю это сознательно!
Усмехнулся.
- Что не сможет сделать армия, сделает золото! Алчные наёмники Дария, наверняка, предпочтут сече грабёж. А мы, хвала Зевсу, сначала выиграем время, а потом и сражение!
«А вот и тот самый ход, - подумал Дронов, - который опровергает логику машины! Эпизод с обозом машина тоже учитывала, но рассматривала его, как случайный фактор, пренебрежительно мало влияющий на исход битвы. Разница же подхода заключалась в том, что Александр этот фактор определил, как ключевой! Теперь всё стало на свои места».
Александр заключил:
- Всё. Расходимся.  Завтра нас ждут великие дела!
Обратился к гостю из будущего:
- Тебе, надо полагать, известен исход сражения?
Полководцы Александра напряглись.
Дронов лаконично ответил:
- Известен. Ты хочешь, чтобы я поднял завесу будущего?
Александр твёрдо сказал:
- Нет. Чёрная весть о победе Дария подорвёт боевой дух моей армии, а известие о его поражении, её расслабит. То и другое недопустимо.
Дронов произнёс:
- Мне пора уходить. Александр, да помогут тебе твои боги!
Полководец впервые улыбнулся.
- Тебя проводит моя стража. Прощай!
Когда все оставили шатер, Александр ошеломлённо пробормотал:
- Воистину достойна удивления память далёких потомков о нас и деяниях наших!
Похвалил себя:
- Хорошо, что я не отрубил этому потомку голову…


                Раннее солнце

Утро едва-едва проклюнулось. Дронов остановил своего, железного «коня» с целым «табуном» лошадей под капотом, на обочине лесной дороги. По росистой траве подошёл к лесному озерцу. Присел на мшистый камень. Раннее солнце осветило макушки деревьев. Его лучи коснулись лица путешественника во времени. Глеб прищурил глаза. Солнечные зайчики цеплялись за ресницы но, не удержавшись, рассыпались призрачными, цветными искорками. Стояла тишина. Её нарушало лишь тихое, птичье многоголосье. Глебу оно не мешало. Скорее, убаюкивало. Дронов расслабился. Он любил уединение среди нетронутой природы. Природная терапия восстанавливала его силы…
Вдруг, его блаженное состояние неощутимо нарушило беспричинное беспокойство. Он поленился отреагировать. Психологический дискомфорт возрос. У него появилось ощущение, что кто-то смотрит ему в спину.
Дронов медленно обернулся и обмер.
Первое, что он увидел, это глаза. Огромные и сумеречные. Они смотрели сквозь прозрачное забрало гермошлёма в упор, не мигая. Гость был высок, и затянут в лёгкий скафандр антрацитового цвета. Материал тускло отсвечивал на изгибах и складках.
Глеб протёр глаза, но видение не исчезло.
Что за чудо? Кто это?
Новое открытие добавило шока. У пришельца из неоткуда было нечеловеческое лицо! Ошибка исключалась.  Даже с учётом стресса. Представителя своего вида путешественник во времени узнал бы сразу!
Дронова поразило не только само существо, но и внезапное его появление.  Не было ни звука, ни дуновения ветерка.
Между тем, чудеса заканчиваться не спешили. Глеб почувствовал, что в его сознание вторгается чужая воля. Причём, без спроса. Попытался сопротивляться. Бесполезно.
Его мозг, тут же, начал переводить на человеческий язык чужие мысли:
- Ты, Дронов?
Глеб оторопело кивнул.
- Дронов.
- Приветствую тебя. Ничему не удивляйся. Мы будем общаться с помощью мысленных импульсов. Природа мышления универсальна. Она позволяет общаться, минуя языковый барьер.
Несмотря на шок, Дронов выдержал протокол.
- И я рад приветствовать тебя, брат по разуму.
Не мог не поинтересоваться:
- Откуда ты знаешь меня?
- Ты посещал наш мир. Мы записали твой биологический код. Я вычислил тебя по нему. Всё просто.
Дронов удивился:
- Я побывал у вас?
- Да.
- Когда?
- В будущем, по вашей шкале времени. По нашей шкале времени – в прошлом.
- Итог моей миссии?
- От тебя мы узнали, что существует другой мир, параллельный нашему миру, со сходным социальным устройством и технологическим уровнем. Ты оставил формулу перехода из одного мира в другой. Чем я и воспользовался.
Диалог увлёк Дронова:
- Что же я там увидел?
- Наш мир.  Тогда ещё живой.
- Кто ты?
- Житель планеты Земля.
В мозгу  Дронова перемкнуло.
-???
Гость пояснил:
- Я не оговорился. Нас, действительно, согревает одно Солнце. Различие лишь в том, что наши миры существуют в параллельных, временных потоках.
Глеб покачал головой.
- Чудеса!
Взгляд пришельца смягчился.
- Твой мир полон света и жизни. А дни моего мира сочтены. Его век очерчен продолжительностью жизни жалкой горстки моих собратьев, пославших меня сюда.
У Дронова сжалось сердце.
- Почему?
- Мы погубили свою цивилизацию собственными руками. Причина – битва за природные ресурсы между конкурирующими коалициями и корпорациями.
Глеб согласился:
- Как и у нас.
Пришелец продолжил:
- Наша цивилизация балансировала между миром и войной, как циркач на канате. Равновесие могла нарушить любая случайность. Даже нелепая. Что, в конце концов, и произошло. Случился сбой в кибернетической системе глобального управления. После этого, вся разрушительная энергия, копившаяся долгие годы, высвободилась в считанные часы…
Победителей не было. Немногие, кому удалось спастись в подземных убежищах, вскоре позавидовали судьбе тех, кто сгорел в адском пламени. Отныне они были обречены жить только под землёй. Им больше никогда не было суждено увидеть солнце, голубое небо и белые облака, зелёную траву и яркие цветы, хрусталь воды и утренний туман.
Там, наверху их ждала ледяная, радиоактивная пустыня, над которой высели беспросветные, свинцовые облака. И больше ничего.
Спасшаяся элита постепенно деградировала. Каждый по-своему. Одни спились. Другие погрязли в разврате. Третьи ушли в иллюзорный мир наркотиков. Четвёртые, просто, сошли с ума. Нашлись и такие, кто без скафандра поднялся на поверхность…
Дронов, слушая гостя, неожиданно остро ощутил красоту того, что его окружало и чему, в суете, не придавал значения.
Тем временем, пришелец продолжил свой монолог:
- Нас, группу физиков, элита тоже эвакуировала в подземелье, рассчитывая на нашу помощь в будущем. Непонятно, правда, на какую.
Мы, тоже, давно свели бы счёты с жизнью, если бы не одна идея, работа над которой сплотила нас.  Ещё до катастрофы мы работали над теорией Х-поля, которое способно, на расстоянии, преобразовать ядерное вещество в безобидную, инертную массу. Избыточная энергия высвечивалась в виде нейтринного излучения.  Теория сложна. На её разработку ушли многие годы. Мы разработали её, но не успели с применением на практике. Наша цивилизация погибла.
Гость из параллельного мира сделал небольшую паузу. Потом поведал то, ради чего он здесь появился.
- Поэтому я пришёл к вам. У вас использовать нашу теорию ещё не поздно. Шанс ещё не упущен.
Гость и Дронов пристально посмотрели друг другу в глаза: первый вопросительно, а второй с благодарностью и сожалением.
Ответ Дронова удивил пришельца своей парадоксальностью. Человек искренне поблагодарил за помощь, но от бесценного дара вежливо отказался.
Гость был разочарован.
- Ты, конечно,  свободен в своём выборе. Только объясни мне мотивы.
И Дронов объяснил:
- Всё просто. Твой дар – страшное оружие. Оно мощнее ядерного. Обладающий им безжалостно сокрушит своих конкурентов и станет безраздельным владыкой мира. И неизвестно, что страшнее: балансирование на грани войны или беспросветная диктатура.
Подлинный мир возможен лишь при добровольном уничтожении всего оружия на Земле усилиями самих людей. Другого средства от тотального уничтожения я не вижу.
Гость сник.
- Мне трудно понять тебя. Я ухожу…
Дронову стало искренне жаль пришельца.
- Не уходи! Там, куда ты возвращаешься, ничего нет. Останься. Мы будем рады тебе!
- Это невозможно. Моё место там.
И здесь Дронова осенило.
- Постой!
-  Что?
- Я приму твой дар!
Гость удивился.
- Для чего? Ты поменял свою мировоззренческую парадигму?
- Я преподнесу его вам, когда, в будущем, нанесу к вам свой визит.
Улыбнулся.
- Надеюсь, ваше небо, в тот момент, ещё будет голубым?
Впервые взгляд гостя потеплел.
- Будет!
- Тогда попробуем переиграть судьбу.
Пришелец приветливо поднял руку.
- Мы ждём тебя. До встречи!
Он растаял прямо на глазах. Как кусочек рафинада, брошенный в кипяток. Ни шороха, ни дуновения ветерка.
Дронов ещё долго смотрел на то место, где стоял гость из параллельного мира, держа в руках, оставленную им, капсулу. О чём он думал, неизвестно.
Только теперь он уже другими глазами смотрел на солнце, небо, облака, лес, траву, лесное озерцо и жёлтый песок под ногами. Дронову казалось, что смотрел он на все эти бесценные сокровища глазами исчезнувшего пришельца…


Продолжение следует...