«Пророка Иону по повелению Божию проглотил кит, и пробыл Иона во чре¬ве кита три дня и три ночи. Поверженный в море и поглощённый китом, Иона не мог не чувствовать смертельной скорби; но он не потерял присутствия духа, особенно когда увидал себя невредимым: в нём явилась надежда, что Господь даст ему снова увидать свет Божий и спасёт его из глубины морской» …
( Из книги пророка Ионы)
- Ну почему это случилось?! – эта мысль летела вместе со мной в пасть кашалота.
Стремительный полёт по скользкой трубе ногами вниз. Каждый миг ожидал, что напорюсь на зубы кита.
Я знал, что на нижней челюсти у него от восьми до тридцати шести пар колышкообразных зубов. Каждый, из которых весит примерно килограмм и длиною больше двадцати сантиметров.
Мне – хватило бы и одного, чтобы отдать Богу душу.
Пронесло. Упал в склизкий мешок.
В кромешной темноте попытался найти выход, но его не было.
Натыкался на упругие стены.
Дышать можно, но зловоние и духота вызывали дурноту.
Тихий смешок заставил меня вздрогнуть.
- Кто здесь?
Ответа не последовало, но я скорее почувствовал, чем услышал шевеление.
«Покет»! – вспомнил о карманном фонарике. Включил его и чуть не выронил. Белёсые фигуры существ, отдалённо напоминающие людей, окружили меня.
- Что за чёрт! Кто вы?
- Мы – клэмы. Когда-то были людьми, но, как и ты, попали в утробу кашалота, – на английском ответил один из них.
Хорошо, что я свободно владел им и без затруднений перешёл на него.
- И вы здесь живёте?! Во что же превратились.
- Лучше жить так, чем умереть. И это невиданный научный эксперимент! Человек может приспособиться ко всему, говорю вам, как бывший профессор Гарвардского университета.
- Как можно существовать внутри кита?
- Мы с ног до головы покрыты слизью, которая защищает нас, словно скафандр.
Питаемся мы тем, что попадает в желудок кашалота: осьминоги, каракатицы, кальмары, рыба.
- И вы называете это жизнью? В темноте, на ощупь.
- Молодой человек. Зато вы на себе испытаете незабываемые ощущения, когда кашалот уходит на глубину, всплывает, или когда сражается за самку с другим самцом.
- Вы знаете, когда он всплывает?
- Разумеется. Кашалоту необходимо всплывать каждые полчаса.
Дышит он только левой ноздрёй. Правой может, но не использует её, поскольку в ней стоит клапан. Эта особенность помогает ему запасаться кислородом.
Профессор ещё сохранял остатки человеческого достоинства. Зато остальные выглядели, как противный гадёныш Горлум из фильма «Властелин Колец».
- Ожидали, что кашалот заглотнёт пищу, но вместо еды оказались вы.
- Мы со вчерашнего приёма пищи ничего не ели, – злобно прошипел, доселе молчавшее существо. Человеком его назвать язык не поворачивался.
Остальные закивали лысыми головами, соглашаясь с ним. В их больших, как у лямуров глазах, не было даже и проблеска мысли. Одни животные инстинкты.
- Да, есть хочется. Голод не тётка, – задумчиво протянул профессор.
- Зачем нам лишний конкурент? – заворчали клэмы.
Кстати, почему они себя так называют?
Я спросил об этом у профессора.
Он отличался словоохотливостью и шикнул на своих собратьев. Те примолкли. Видимо профессор пользовался у них авторитетом.
Так нас назвал моряк с китобойного судна. Он получил многочисленные раны, и умер, не приходя в сознание, повторяя в бреду это слово.
- А как вы удерживаетесь в желудке? – спросил я, незаметно бросая взгляд на часы.
- А вот как! – профессор ловко, как обезьяна пополз по стенкам желудка.
Белёсая субстанция, покрывающая его с ног до головы, обладала клейкой способностью.
Ползать по этой подводной тюрьме в кромешной тьме, подобно паразитам? Ни за что! Я, уже не скрываясь, глянул на часы.
Полчаса прошло. Свет фонарика стал желтоватый. Это верный признак того, что батарейка садится. Неважно. Пора на выход.
- Я ухожу, а вы оставайтесь, коли вас устраивает такая жизнь, – с этими словами я вынул и раскрыл складной нож.
- Что ты собираешься делать?! – забеспокоился профессор. Вся вальяжность и лоск вмиг слетели с него. Остальные клэмы тупо смотрели на мои действия.
- Не отвечая, я ножом стал тыкать в стенки желудка кашалота. Ему это явно не понравилось.
Содрогание, и нас встряхивает, как при хорошем землетрясении.
- Мы все погибнем! – переходя на фальцет, завизжал профессор. – Отнимите у него нож, – приказал он, и остальные клэмы пошли на меня.
Я по самую рукоять всадил нож в желудок кита.
В тот момент, когда склизкие ручонки клэмов уже тянулись ко мне, он изрыгнул.
Иногда кашалоты выныривают из воды.
Наверное, пошло сравниваться себя пробкой из бутылки с шампанским.
Но ощущение было именно такое. Я вылетел из утробы кашалота.
Мне повезло. Совершенно обессиленного подобрали спасатели, которых вызвали мои товарищи. Они бросились обнимать и целовать меня. Не ожидал я столь бурной, щенячьей радости от своих суровых и мужественных друзей.
Потом вспоминали, как мы, несмотря на предупреждение бывалых моряков, подошли слишком близко к всплывшему двадцатиметровому кашалоту с бледно-бурым окрасом.
Дивились крупной, массивной голове кита и его узкой и длинной челюсти.
Удар хвоста кашалота по воде, и меня смыло за борт.
До сих пор мне это снится. Но и наяву я вижу неестественно белые лица клэмов и их тянущиеся ко мне руки.
Этот кошмар преследует даже сейчас.