Валерий был парень уже лет двадцати шести, двадцати семи, а до того робок, неуверен, что постоянно, постоянно, т.е. ежеминутно жил в напряжении. В одиночестве анализировал, разбирал по слову, по жесту день минувший, в общении непрестанно глазом оценивал и ухом, настороженным реакцию окружавших его людей на слово, смех, на всё им содеянное. То ли, да так ли сказал, так ли прошёл. Да правильно ль его понимают. А как жениться надумал, совсем извёлся, теорию изучал, азы взаимоотношений. Женила его геологоразведчица, женила, легла на кровать и девять лет совместной жизни охотно принимала его заботы. Геологоразведку забросила. Стала преподавать основы бурения в училище. Утром ей Валера кофе в постель подаст. С работы придёт – она читает книгу «Бурение – это интересно» (так все девять лет только эту книгу он и видел в её руках). Валера с порога да на кухню. С кухни да за пылесос, за тряпку половую. Посуду вымоет, состирнёт её бельё да своё. Всё переделает и пристроится на краю стола, потеснив Катюшину косметику: тушь, тени, лаки, эликсиры, кисточки, тюбики, баночки-скляночки. И часа три-четыре, а то и до утра марки просматривает, в каталогах что-то ищет, записывает что-то.
К себе она его допускала по собственному лишь хотению, не по его. Года через три, детей уже двое было, повесила она на неутомимого муженька пелёнки-распашёнки да горшки, а там и все школьные заботы на него свалила. Деньжат прикопили, дачу купили. Время на «дурацкие» марки не оставалось. Валерий погас, сник вовсе. На даче с соседом пить стал. На даче ночевать.
Там и нашли его на грядке, захлебнувшимся блевотиной. Глаза голубые открыты. Небо, в тот день голубее глаз его, переглядывалось с ним. А у неё глаза карие. Сухие. – Вот не хватало проблем, - читалось в них.