Он хотел изменить мир

      

Иван был здоров как черт. И всегда же здоров на пакости. И РитибИда его была ему истинной парой, воплощенное ребро. Как ее звали на самом-то деле – забыли все давно. А звали ее по-Иванову почину. Пара дивная, однако.
Он – рыхлый, пухлячок, с детским невинным румянцем и улыбочкой вечной. Она – дылда худосочная, с вороньим носом и молчальным языком.
От детей они отмахнулись давно. Вырастили до самостийного возраста и сдали их на произвол судьбы. А интерес друг к другу у них не пропадал. Ни на какой почве.Потому что пакости не предсказуемые и прочие заскоки не давали соскучиться им.
Они и друг другу мелко пакостили и всему свету. Ну вот такие люди сюрпризные. И, собственно, было всем смешно от выдумок их мелкосуетных. И люд говаривал: «Дураки тешатся» на них.
Но Иван был отнюдь не дурак.
Голова его была набита и глобальными цифрами и умопомрачительными идеями.
Он бы столько сенсаций на свете натворил, если бы был сподручный материал для этого.
Он бы и ученым стал и в космос полетел, будь у него этот сподручный материал в виде налаженной практической последовательности, начиная от технического образования до присутствия в нужных местах.
Но дана ему была безбрежная голова и ограниченная Ратибида. Которая тянула его в суету проживания жизни.
Пакостил он зачем? Детское играло.
Собаке лапки белой краской покрасить – она и впрямь так красивее зрилась. Усовершенствовал он творение природы. Правда, соседское. И крик был, и вразумление было. И заставили Ивана лапы собачьи принародно отмывать керосином. А он тёр ее лапы керосином и радовался. И говорил: - Заодно блох этой паршивке повыведу. Все благо сотворю. Вон их сколько на запах повыскочило! - То есть – позорил хозяев, вроде.
И все ему – с гуся вода. Все неприятное он для себя в приятный оборот ставил.
Мальчику пятилетнему он приклеил еще одни ушки. Из теста слепил. Мальчик дался, потому что смешно всем было. Но дома было не смешно. И ему эти уши быстро мать отвинтила. И кто сие сотворил с дитём ее – тут и  сомневаться не надо было. Потому что главный профиль Ивана – дети и собаки. Потому что они ему в руки давались запросто. И даже любили его за то, за что взрослые его не терпели.
   Ратибида молчала обычно. Зато Иван и ее норму выговарил. А она слушала его с любовью, и лицо у нее даже такое милое становилось, когда она внимала мужу своему, изобильному в мыслях и словах. Думается, он был ее истинным ребенком. И потому про других детей она не вспоминала и не тосковала о них. А может, спокойна была за них, обычные люди из них вышли. А Иван вот – не вырос и за ним нужен пригляд. И такой он милый  и забавный мальчик у нее. И ее сердце было полно топленого молока счастья. Но она его таила и от Ивана своего. И очень даже часто втрескивала ему в лоб.Но, упаси Боже, никак и ничем словесно не уронила его чести за всю жизнь.
Иван с утра просыпался и напыживался. А в душе счастье – новый день, и на что его потратить – он бы сам решил. Если бы люди работу не придумали. Ну вот – пришпилил серьезный вид, облекся в одежды приличные, и пошел. А по пути надо из рогатки пальнуть в старуху вредную. Которая уничижает его бездумно. Она его как зацепит взглядом – так винит его за всю его жизнь, какой не знает. А он, между тем, и в ООН пишет, на старуху эту. Но не говорит ей  о том, а прихихикивает, на нее глядя. Что есть у него в кармане отыгранный козырь.
А пакости его – если прямо посмотреть – вреда обществу особо не приносят. И более того – они хотят изменить ракурс зрения на бытие и творение. Только вот люди никогда не примут то, что они все разные. И в том причина всех мировых войн и семейных раздраев. Ну не белая, не светлая ворона, Иван.  Не рвет горло проповедями о любви,  но и в стороне от человечества не стоит, всегда идет на сближение.
Тема соответствия своему возрасту изучена им в разных аспектах. Он выбрал слегка рисковать и быть слегка битым. А совсем уж как дети – следовать Христу – тогда Ратибида ему зачем? Кого он этим радовать будет, кроме Бога?
И вот создал он счастье своей единственной женщине, под ее понятие и размер. А кто не понимает – это уже Ивану утешеньице, похихикать над всеми.

2017