Кусок пиццы, съеденный секунд за двадцать, и выпитое залпом сладчайшее какао разморили Михаила Натаныча. Он опустил ноутбук, быстро почистил зубы, разделся, лёг, повернулся на бок и уснул.
Уже во сне усмехнулся: вспомнил, что когда-то мучился бессонницей. Засыпал к утру, шел в школу никакой, и всё злило: ученики, коллеги, парты, стулья, столовая. Приходил домой почти без сознания, ложился, и начиналась та же пытка до утра.
Теперь иначе. На ком попало не женись.
Сегодня пришлось наврать Надежде Федоровне, с которой спал уже полгода. Ничего страшно, один раз – не обидится. Иногда хочется побыть одному. А если обидится, найдём другую. В 45 лет жизнь мужчины, оказывается, только начинается.
Ах, только рассказ не подобрал для завтрашнего урока.
Михаил Натаныч открыл глаза. Встать что ли, снять с полки и найти?
Неохота, ну его к черту, этот рассказ.
Он закрыл глаза и подумал о Надежде Федоровне. Любит, очень любит. Но это её проблемы.
Найдем другую.
Да и эта никуда не денется. Со следующего года начну спать с двумя сразу. Да, с двумя поочередно. В 45 все только начинается. Уж сверстницу точно найду. Лена вчера глазки строила, а ей всего 34. Хотя фигура, конечно, похуже чем у Нади.
Или все-таки встать? Можно завтра по дороге поискать в телефоне.
Надя бы заставила встать. Да ну ее к черту. Со следующего года начну спать с тремя. Или вообще каждый день недели буду спать с разной женщиной.
Нет, надо встать.
Высунул ногу. Квартира ледяная. Надя требовала заклеить окна. Какое её дело? У неё муж есть. Пусть он ей и заклеивает.
Представил: встает, засовывает ноги в тапки, идет в другую комнату, нашаривает свет, находит глазами полку с беленьким шеститомником, приставляет табуретку, снимает, стоит в одних трусах, дрожит от холода, листает, ищет, выбирает, кладет в портфель, бежит обратно под одеяло.
Нет, спасибо. Все это можно сделать завтра утром. Надо поставить будильник на десять минут раньше.
В 45 все только начинается. Можно вообще ни с кем не спать, пожить годик-другой в свое удовольствие. Летом съездить в Италию. Не как обычно, а минимум на месяц. И без всяких надь, лен и оль. Там познакомиться с итальянкой и бросить её. А потом вспоминать осенью, как летом бросил красивую итальянку.
Можно вообще каждый год ездить в новую страну и переспать с женщинами всех европейских стран.
Ай, ай, ай, как холодно.
Михаил Натаныч на цыпочках пробрался в другую комнату, приставил табуретку. Как же холодно ногам. Первый том, нет, это стихи. Второй – не то, третий – не то. Нужны поздние, последние. А нет, тоже не то. Тут всякая чушь про Толстого. Пятый, ага. Какой выбрать? Все хорошие.
О! Вот этот.
Как же хорошо. Может, еще кусочек пиццы съесть? Только лень идти на кухню. Завтра всех шокирую. Ничего, одиннадцатиклассники должны знать, как жизнь устроена. Обязательно нужно объехать всю Италию вдоль и поперёк. В 45 всё самое интересное только начинается.
Отлично! Именно этот.
Михаил Натаныч ударил рукой по странице, спустил одну ногу, покачнулся, почувствовал воздушную бездну за спиной и завертелся вниз. Гулкий удар, кисло во рту, больно в зубах и смертельно больно в спине.
В полете подумал о Надежде Федоровне.
Она победила.
Спустя три недели Надежда Федоровна уже спала с Михаилом Аркадьичем.