Раннее утро... И вот через столь долгое время преодолевая все тяготы и лишения, сопровождающие нас в нашем стремительном полете пред небесами и над миром, что находился под нами, Ангел и я оказались в этом городе...
Пред моим взглядом предстала прекрасная архитектура: стоящие вдоль каменной набережной дома, которые подчеркивали своими красивыми фасадами неустанную заботу о прошлом, где еще присутствовал ее изыск с необыкновенностью и, конечно же, с настоящим, которое, как чужое и несовершенное, все сильней и сильней поглощало в себе виденное мной то, что называлось совершенством архитектуры.
Эти каменные мосты и ветра, что своими прикосновениями полируют камень, подчеркивая строгость и мощь его, все виденное мной сравнимо с простотой, где присутствует одно главное явление - вкус!
Пронизывающая, осенняя сырость, она окутала собой все... Слабые волны воды плещутся и бьются о каменный панцирь многочисленных и длинных набережных, и только камень сдерживает этот натиск воды, ограждая немыслимую силу, что в одночасье может погубить этот славный город.
«Город на болотах» - вспомнил я слова Аркадия и взглянул на проезжавшие мимо нас машины. Я посмотрел на спешащих по тротуарам, вдоль зданий немногочисленных людей… Как рано проснулись они, обитатели этого города!
Взглянув в небо, я продолжил свою мысль о том, как рано начинается жизнь в этих больших городах, в построенных социумах, что воздвигнуты в наше благо, но, которые удерживают живущих здесь в своем каменном панцире, как и эти набережные, что удерживают воду. Города, они поглощают этих хрупких созданий - людей, проглатывают их в своем ненасытном чреве, черпая из них жизни, что сравнимы с соком, который и питает этот ненасытный организм.
Быть может, я повторяюсь, но очень часто нам просто некогда об этом подумать!
Мы куда-то спешим, и я не успеваю за быстрыми шагами Ангела, но все же, тем временем я с нескрываемым любопытством продолжаю разглядывать вокруг себя всё то, что вижу. Холодный и к тому же очень влажный воздух пронизывает мою одежду, но быстрое пешее движение отталкивает из моего подсознания мысли о том, что я замерзаю.
Мы - два странных путника, одетых не по сезону, непохожие на других, и которые привлекают тем самым к себе внимания проходящих мимо нас людей.
Прохожие изредка оглядываются вслед нам, и мы чувствуем на себе их вопросительные взгляды.
Я улыбнулся на мгновение, подумав о том, что «Ангел сравним с мессией, что спустился в этот мир, а кто - же я, глупец?
Да... Именно глупец, только так я буду назван в своем мире и может быть осмеян ими - окружающими меня людьми. Осмеян за иное ощущение реальности, которая осознана мной, но не осязаема ими. Ведь многое, чем они дорожат и к чему стремятся, в большей степени материально. Для них - это главный показатель их жизни, а вот для меня он потерял всякий смысл, ибо ценности стали совершенно иными!»
Продолжая путь, мы увидели, что впереди нас на незначительном расстоянии припарковался грузовой автомобиль. Несколько людей, выйдя из кабины, открыли двери кузовной будки и после короткого перекура, бросив свои окурки на асфальт, продолжая что-то обсуждать, нередко вставляя в свои фразы отборный мат - перемат и другие вульгарности, стали сгружать на тротуар громоздкие, упакованные в толстые пачки свежих газет и журналов.
Здесь же рядом возле кованой решетки ограждения каменной набережной разместились, видимо, ранее привезенные пластиковые стеллажи для печатной продукции, именно той, которую сейчас так неаккуратно сгружали эти люди.
Распаковывая пачки с газетами, молодая девушка, которая находилась здесь же и, видимо, являлась продавцом этой торговой точки, аккуратно разглаживала руками многочисленные издания прессы, после чего раскладывала их на составленные друг на друга стеллажи.
Многочисленные издания газет и журналов пестрели яркими обложками и интриговали взгляды проходящих мимо людей интересными и раздирающими сознания заголовками статей имеющихся в содержании этой литературы.
Аркадий остановился возле стеллажа и заинтересованно стал разглядывать его содержимое: криминальные новости с фотографическим монтажом, где все было залито кровью, видимо, по мнению редактора этого издания, все это являлось неизменным атрибутом стараний его коллектива над шокирующей обложкой, а быть может и прогрессирующей болезнью их сознания, кто знает!
Здесь присутствовали и многочисленные издания глянцевых, модных, так называемых гламурных журналов, где все сводилось лишь к обнаженным телам - кожа, дорогая одежда и лица с искушающими взглядами...
Вызывающие и кричащие заголовки статей, где больше насилия и грязи. Утопии картинок и слов, где все смешалось воедино, как и та дикость, которую питают новые нравы. Где информация поглотила мозг, все больше и больше погружая его в хаос, злость и развращенность и во многое другое, что нет, не дарит спокойствие, а наоборот, неустанно напрягает и давит, пытаясь удавить.
Девушка обратила свое внимание на нас, ее сонный вид и эта монотонность работы, казалось, раздражают ее.
- Мы еще не торгуем! – резким тоном сказала она.
Но Аркадий, прищурив глаза, иным взглядом посмотрел на нее и чуть громко произнес:
- Дитя, мы лишь посмотрим на все это изобилие! - он улыбнулся ей и извлек из всего многообразия разложенных на стеллаже газет местную газету с рекламными объявлениями.
Девушка пожала плечами в знак своего безразличия и вновь стала заниматься своей работой, она распечатывала упаковки газет, которые к ней подносили люди с грузовика, и сортировала их на пластиковых полках - газеты к газетам, журналы к журналам.
Ангел раскрыл газету и стал внимательно изучать ее содержимое. Он отыскал одну из многочисленных страниц с заголовком «Услуги» и внимательно, не спеша, стал вчитываться в объявления, при этом медленно водя глазами по тексту. Из-за его плеча я наблюдал за этим процессом, и девушка поглядывала на нас с интересом, быть может, просто так, а может быть, переживала за неоплаченный экземпляр газеты.
Несколько минут Привратник молча продолжал читать короткие и длинные рекламные объявления и вот, наконец, он торжественно воскликнул:
- Вот он!
Я взглянул в раскрытую газету, именно в то место из текста, на котором находился указательный палец Аркадия, и перед моими глазами предстало короткое рекламное объявление из рубрики услуги - связанные с магией и колдовством…
Предсказываю судьбу!
Потомственная гадалка, оказывает услуги. Гадание на картах!
(дорого!)
В конце объявления значился телефон и адрес, куда следовало обращаться, а так же имелось имя оказывающего данные виды услуг - Варх Иза.
На общем фоне схожих текстовых объявлений эта реклама не пестрела вензелями и рамками, как многие другие и была скорее скромным объявлением одним из множества, но, видимо, Ангел ведал о большей смысловой подоплеке прочитанного нами.
Еще раз взглянув на адрес и запомнив его, Аркадий аккуратно сложил газету и вернул ее на стеллаж. Улыбнувшись молодой девушке, при этом, как бы невзначай по-дружески прикоснувшись своей ладонью к ее руке, он вдруг сказал:
- Спасибо, дитя! У тебя все будет хорошо... Поверь в это!
Я обратил внимание на то, что девушка находилась в этот момент в полном оцепенении, она неподвижно стояла и смотрела прямо в глаза Ангела, по прошествии нескольких секунд она вновь очнулась и мило улыбнулась нам.
Мы продолжили свой путь, и улица, на которой мы находились, оживилась, и уже большее количество людей встречалось нам, но мы их не интересовали, и это каким-то образом меня радовало.
- И кто же эта такая таинственная гадалка по имени Варх Иза? - поинтересовался я у идущего рядом Аркадия.
Он посмотрел на меня с явным озорством, широко раскрыв свои глаза, он без промедления ответил:
- Кто такая Иза, я не имею понятия! - он остановился, посмотрел по сторонам на спешащих людей, после чего посмотрел на меня, - А вот кто такой этот Варх... Я знаю точно!
В этот момент в моих глазах читалось нетерпение, и хитрая улыбка Ангела подтачивала мое желание поскорее узнать, кто же такой этот Варх.
Ангел не стал томить меня долгим молчанием, и с искренней улыбкой продолжил то, о чем в этот самый момент размышлял.
- Варх - это сокращение от известного мне имени Ваарах! А вот кто такая Иза? - сам себе задался он вопросом.
Он задумался и стал поглаживать пальцами свой подбородок, видимо, анализируя и вспоминая то, кому же из его многочисленных знакомых может принадлежать это имя.
- Ваарах... Это интересно?!
В моих словах прозвучал нескрываемый интерес о продолжении того, о чем он начал свое повествование. Но, видимо, мои слова в данный промежуток времени не соприкасались с его суждениями, и Ангел, продолжая о чем-то раздумывать, отрешенно дополнил, как будто бы это являлось отнюдь не важным, и не имели никакого отношения к делу:
- Ваарах - это домовой!
- Как и Кизуаль? - незамедлительно поинтересовался я.
Мой вопрос в одно мгновение заставил Аркадия вернуться из своих размышлений, в окружающую нас действительность.
- Прошу Вас, не упоминайте в присутствии Ваараха об Кизуале! Не забудьте о моей просьбе! - воскликнул он.
Речи Аркадия были непонятны мне, и он почувствовал это. Остановившись и как-то странно улыбнувшись, Ангел поведал мне историю, которая коснулась жизни двух домовых: Кизуаля, с которым я уже был знаком, и Ваараха, с которым мне только предстояло знакомство.
- Итак, эта история имела свое начало с того, что когда-то по прошествии многих лет до какого-то периода и сегодняшнего времени, Кизуаль и Ваарах были очень хорошими друзьями. Хотя, очень многое и, может быть, в чем-то обоюдное раздражало их друг в друге, но эта дружба, несмотря ни на что, все же имела свое место быть между ними.
И вот однажды Ваарах, который проживал в другом городе, именно в том, в котором он и проживает и посей день, по приглашению господина домового Кизуаля, посетил последнего в его обители.
Господин Ваарах не задержался надолго в гостях у Кизуаля, так сказать не стал стеснять своего друга своим присутствием, и случилось это из-за незначительного происшествия, которое возникло между ними сразу же в прошествии короткого времени. А сводилось это происшествие по сути своей к обыкновенной бытовой неурядице, которые имеют место быть, как вы уже заметили, не только у вас - людей.
Но, домовые, в отличие от них имеют один, присущий им изъян - они очень обидчивы и не преклоняемы ни пред чем. Они сами по себе и питают уважение только к своему роду - родовому древу, традициям, которые присущи только ему - представителю этого рода. Они не преклоняемы в своем мировоззрении, которое, кстати, накапливается за многое время их жизни. Время, которое несравнимо со временем зазеркалья, где обитают люди...
Да, да... Вы в чем-то похожи, вот только то зеркало и его грани в отражениях, в которых люди ищут тени, разделяют вас друг от друга, как и ваш мир с миром, в котором правят они!
Конфликт, который имел место быть, сводился к мелочи, но маленькая искра разожгла пожар, который очень долгое время из-за разных убеждений и мироощущения обоих рано или поздно, но, непременно, должен был произойти.
Их несдержанность порой удивляет даже нас!
Итак, Ваарах находясь в опочивальне Кизуаля, радуется встречи и тем временем вкушает различные кушанья со стола хозяина, восхваляя его за столь царское гостеприимство.
Пробуя различные пряности, домовой обращает свое внимание на необычный и, с его слов, неповторимый, восхитительный вкус вишневого варенья, которое ему очень понравилось...
- Эх, угодник, вкус та царский… Ведать десерт-то с царского стола?
Ваарах поглаживает ручкой свой нарядный кафтан и наслаждается вишневым вареньем, облизывая серебряную десертную ложечку.
Кизуаль довольный, как барин, раскрасневшись от выпитой водки, как кот от сладостных речей, восхваляющих его, улыбается в ответ:
- Бог с тобой, друг мой Ваарах! - довольно говорит свои речи Кизуаль, - В царских столовых, царям сей вкус и не снился!
Ваарах вопросительно посмотрел на Кизуаля.
- Так, где ж такие яства падают?
- Ай... - махнул рукой на вопрос домового домовой и непринужденно продолжил ковырять зубочисткой в зубах, - Соседка со второго этажа варила прошлым днем варенье, так она мастерица в этих делах!
- Эх, плут... Украл знать?!
Кизуаль от неожиданности услышанных в свой адрес дерзких слов, заморгал глазами и, разбрызгивая слюни, стал оправдываться:
- Не украл! - воскликнул он, - Я ей под ковер денежку положил!
И Кизуаль вытащил из потаенного кармана своего сюртука тугую пачку банковских банкнот, которую он потеребил в своих руках, слушая хрустящий звук денежных знаков, тем самым демонстрируя Ваараху, что обмен произошел честно.
- Вот с энтой самой пачки вытащил и положил за варенье! - чуть ли не прокричал в заключение Кизуаль и вылупил свои глаза.
Ваарах внимательно взглянул на деньги и рассмеялся:
- Ай, плут, каков ты плут, однако! - растягивая каждое слово и продолжая смеяться, сказал Ваарах.
- Почему я плут? - воскликнул растерянно Кизуаль, продолжая непроизвольно моргать глазами.
Домовой рассмеялся вопросу Кизуаля еще громче:
- Да денежка то ента, не входу уж давно!
И копируя поведение Кизуаля, Ваарах в насмешку, заморгал глазами, как это делал Кизуаль. Ухмыльнувшись, он продолжил:
- Плут ты, друг мой… Плут!
- Так денежка ведь и бумага красивенькая, и не знал-то я…
Хотел было оправдаться Кизуаль, но Ваарах перебил его на полуслове:
- Ха - ха - ха... Плут ты, каков и был! - дружелюбно выкрикнул Ваарах домовому, продолжая без какого-либо злого умысла смеяться над домовым.
Лицо Кизуаля сделалось серьезным, опираясь своими руками об стол с яствами, да так, что посуда, растравленная на его поверхности, вдруг задрожала, он, не сдерживая своих эмоций и слов, зло и с шипением заявил своему оппоненту:
- Ах ты мракобесие человекоподобное, жрешь с моего стола на халяву, да еще и поучаешь меня… Меня, Кизуаля, из рода рожденного ранее твоего?!
Ваарах окунул свою ложечку в пиалу, заполненную вишневым вареньем, зачерпнул ею сладкое и душистое варенье, поднес ее к губам и стал, не спеша, с наслаждением слизывать языком сладкую массу, не воспринимая всерьез гневные слова Кизуаля. Он, вновь ухмыльнувшись и как-то по-своему дурачась, совершенно при этом игнорируя раздражение домового, прокричал в ответ:
- Ой, ой, ой... Какие мы бесцеремонные пред правдой, особенно когда пьяны… Ха- ха- ха...
Кизуаль насупился и разгневанный словами Ваараха еще сильней навис над столом, разбрызгивая свои слюни, которые попадали на кафтан Ваараха, домовой пьяно кричал, матерился от досады и его голос напоминал визжание:
- Чего приперся, чего надо? Пошел вон, сопатый! - кричал он Ваараху.
Но Ваарах не стал дослушивать его слова до конца, он приподнялся со своего стула и со всего размаха засветил Кизуалю ложкой прямо в лоб, на что Кизуалю показалось, что небо вдруг рухнуло на землю.
Придя в себя через короткое мгновение, Кизуаль схватил со стола сливки, которые находились в фарфоровой чашечке, и выплеснул все ее содержимое прямо в лицо Ваараха.
И понеслось у них слово за слово, дело за дело...
История умалчивает о том, что же было дальше, но в ту ночь погорела проводка во всем доме, и стали происходить странные вещи у постояльцев квартир, объяснить которые никто так и не смог.
Выгнав Ваараха, Кизуаль страшно запил и заложниками всего его мракобесия стали жильцы дома. То квартира не с того не с сего у кого-нибудь загорится, то лампочки побьются, словом, много народу пострадало на лестницах подъездных - кто ногу сломает, кто еще чего... Чертовщина сплошная, как говаривали люди.
А по зиме метель закружит кого-нибудь под окнами дома да мороз заморозит до смерти. Изгалялся домовой, глумился долго и все по пьяни, все дела нехорошие со зла вершил, а как успокоился, так и порядок в подворья пришел.
Тишь да гладь, как сказывали люди.
Пришло время, и Кизуаль остыл, но вот дружбы с тех пор между ним и Ваарахом нет. Мелкий пустяк, но сколько народу и сколько близлежащих улиц с их обитателями пострадало в этом конфликте, в особенности от проделок Кизуаля, уж и не сосчитать.
Вот именно с того самого времени Кизуаль и Ваарах из-за присущей им гордыни на примирение так и не пошли, и в прошествии столько-то времени продолжают винить в случившемся инциденте друг друга.
Быть может, и простили они друг друга за давностью лет, но вот дружбы, как и каких-либо других отношений, более между ними нет…
Услышав о взаимоотношениях домовых из уст Аркадия, я рассмеялся. Да и сам Ангел относился к этой истории, как к анекдоту, который имел место быть. Он продолжал улыбаться, видимо анализируя мелкие детали всего того, что было им сказано, после чего с задумчивостью в голосе сказал:
- Гм... да… - и после секундной паузы воскликнул, - И на старуху бывает проруха!
Я вновь рассмеялся:
- Интересная история!
- Очень интересная! - добавил он, но вдруг, его лицо стало серьезным, как и голос, - Поэтому я и прошу Вас, ни коим образом не упоминать имя Кизуаля в присутствии Ваараха.
Посмотрев на меня, Аркадий сказал:
- Ну а теперь мы посетим и самого Ваараха! Думаю, я имею представление о том, в какую черту города нам следует отправиться. Надеюсь, мы не заблудимся!
И он жестом руки предложил продолжить наш путь...