Провинциальная история
Начало: http://www.proza.ru/2017/01/09/1323
10. ГЛАЗА НЕ ВИДЯТ – СЕРДЦЕ НЕ БОЛИТ
Родной отец, кроме труднопроизносимого отчества Всеволодович, больше ничего Вове не дал, и куда он вообще подевался, Тоня не знала, а разыскивать его не было никакого резона. Какой из него отец?
Она не хотела, чтобы её дорогой сыночек, красивый кудрявый мальчик, на которого она возлагала большие надежды, принадлежал этого неверному человеку, абсолютно равнодушному к собственному ребёнку. Тоне казалось, что она уже разлюбила мужчину, который принёс ей столько волнений и страданий.
Но если бы он вернулся... Ах, если бы он вернулся! Конечно, она простила бы его, ведь прощала же раньше. Однако Сева ни разу не написал, ни рубля не прислал матери-одиночке! Неужели он так и не приезжал на родину со своей целины? Конечно, приезжал, ведь у него живут родители в деревне неподалёку, они всякие овощи и сало привозили, когда Сева жил с Тоней. А потом – как отрезало, даже слышать не желали о родном внуке.
Тоня как-то встретила их осенью на площади возле базара, где колхозники торговали картошкой. Поговорили о том о сём, Тоня спросила, пишет ли им Сева. Не то, чтобы она имела на него виды, а всего-навсего поинтересовалась, как поживает отец её ребёнка, безо всяких претензий. Оказалось, что он там женился, но как именно – официально или просто так, – старики не знали, им это было безразлично, они никогда не относились всерьёз к незнакомым подругам сына.
Севин отец предложил Тоне ведро картошки, которое она с благодарностью взяла; хорошо, что у неё имелась с собой вместительная кошёлка. Он мог бы одарить своего внука и целым мешком картошки, поскольку мужчина был открытый и бесхитростный, но жена такой поступок не одобрила бы: она, в отличие от мужа, оказалась практичной и прижимистой. А Сева, кстати, был щедрым – правда, до поры до времени. Но у родителей внимания и заботы на всех его бывших сожительниц и детей не хватит – это ведь не картошка, да и та не растёт прямо в мешках.
Конечно, Тоня потихоньку попыталась прощупать почву на предмет возобновления родственных связей. За годы вынужденной борьбы с постоянной нуждой она научилась отстаивать собственные интересы – ради маленького сына, которого надо кормить, одевать-обувать, и сама она ещё молодая, нельзя же ходить по городу в старых платьях. Встречают по одёжке, и это не изменить.
Она считала, что Севины родители могли бы ей помогать – хоть изредка, да и мальчику полезно чувствовать их внимание, раз уж от отца он ничего не дождался. Несправедливо это, когда от ребёнка отказываются все сразу, он ведь ни в чём не виноват.
Тоня пригласила стариков к себе в гости:
– Заходите после базара, тут ведь близко, с внуком повидаетесь, отдохнёте, чаю попьёте. Вову я с хозяйкой оставила, он мальчик послушный.
Мать ответила решительно:
– Некогда нам по гостям разъезжать, дома дел невпроворот, за одной скотиной сколько ходить надо, да ещё девки своих ребятишек приводят на весь день, думают, что я двужильная. А дед уже слабый стал, у него сердце больное, он один за ними не усмотрит.
Однако Тоне хотелось связать концы оборвавшейся ниточки, тем более что деревня, где жили Севины родители, находилась всего в десяти километрах от города, и это было очень удобно: можно по выходным навещать сына, если отвезти его туда летом.
Своей медлительной, бестолковой матери доверить Вову она не могла, особенно после того, как та не усмотрела за пятилетней внучкой и девочка чуть не утонула в пруду. Повезло ещё, что взрослые парни, купавшиеся поблизости, смогли найти её в мутной воде и вовремя откачать.
– Может, вы летом Вову к себе возьмёте? Хоть на месяц – он уже большой, четыре года, за ним смотреть особо не нужно, он вам даже помогать будет, с малышами может поиграть. Он мальчик спокойный, понятливый, – осторожно начала Тоня.
– Ты, дочка, не обижайся, у нас такого добра своего хватает, где же я наберусь еды на всех? – прямо ответила «свекровь». – Да и сил у меня столько нет, чтобы я всех жалела и любила. Сама ведь знаешь, как бабам в деревне достаётся. Ты, хоть и одна живёшь, а вон какая гладкая да нарядная. У тебя ведь ни коровы нет, ни колхозных грядок, ни голодных поросят в хлеву, ни пьяного мужика – только твой сыночек. Слава богу, что он у тебя и здоровенький, и умный, а что парень красивым вырастет – это уж точно: он ведь на Севу похож, а Сева у меня красавец, не зря ты тогда в него так вцепилась.
Продолжать разговор было бессмысленно, да и неприятно, и Тоня, сославшись на усталость, попрощалась и ушла, не забыв, впрочем, забрать свою картошку.
Она и потом изредка видела стариков на базаре и даже показывала их Вове, чтобы он знал, что они существуют, точно так же, как и его отец, которому, к сожалению, не хватает времени, чтобы приехать издалека и встретиться с сыном. Но Вова, будучи спокойным мальчиком, вообще не задумывался над тем, почему в его жизни нет отца, – отцы бывают не у всех детей, и с этим неудобством можно примириться. Он привык к тому, что они живут вдвоём с матерью и вся её любовь достаётся ему одному.
На свою несостоявшуюся свекровь Тоня не обижалась. Севины сёстры и правда были плодовитые. Несмотря на бедность и беспросветную суету деревенской жизни, они сверх меры обеспечивали своих родителей внуками. Да ещё и брат до войны успел два раза жениться, и у него тоже сколько-то детей родилось, а сам погиб на войне.
Хочешь – не хочешь, а смотреть за ребятишками старикам приходилось. Детского сада в деревне не было, и дети крутились под ногами у хлопотливой бабки, а ей самой хоть бы кто помог по хозяйству. Уставала очень, а что делать? Тут не до нежностей – лишь бы внуки ничего не натворили, не покалечились. Так что никакой родственной любви к городскому отпрыску у свекрови так и не появилось, тем более что Сева вскоре ушёл от наскучившей ему женщины и возвращаться к ней не собирался.
Родители вообще не задумывались о судьбе Тони и Вовы, брошенных их беззаботным сыном. Они и имена-то их недолго помнили. Кто знает, сколько у Севы таких детей? Если поддаться уговорам одинокой мамаши, она повесит ребёнка на шею старикам, а сама выйдет замуж – и до свидания!
В случае чего, у неё свои родители есть, вот пускай они и помогают, мальчишку на лето к себе в деревню берут. Может, им там больше нечего делать, кроме как внуков нянчить да гостинцы в город собирать. Как хотят, так пусть и живут. Глаза не видят – сердце не болит.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/01/19/1243