Есть ли тут те, кто верил в Конец света? Не стесняемся, поднимаем руки выше... Отлично! Поаплодируем смельчакам и провидцам, потому что они и их предки искренне верили в приближение неизбежного краха цивилизаций и только благодаря их стараниям и подготовке мы все еще живем на земле...
- Какой гиены эти ослы слушают такого идиота как Варл?- пьяный в дрызг работяга сплюнул куда-то в сторону соседнего костра, вокруг которого расселись "провидцы и смельчаки". - Послушать его, так все мы должны рулить государством, а не гонять мутантов по пустыням. Тупицы.- икнув, мужчина отключился, растягиваясь на потрепанном плаще - вроде он когда-то принадлежал одному из служащих Правителю киборгов, но проверять это Люпиус не стал - ему не зачем. В конце концов, для всего этого мира он просто химера, научный эксперимент, оружие и даже не человек. Для других он тот, с кем можно не считаться. Только вот Люпиус так не думал. Для "своего" рода он был слишком другим: имел свое мнение, просчитывал действия наперед, разговаривал, чувствовал.
Само его появление уже было другим - он "родился" в центральном научно-исследовательском блоке в столице Империала - государства, расположившегося на территории бывшей Канады, если верить старым бумажным картам. До него химеры выводились определенной "модели": невысокие, среднего телосложения, со смуглой кожей и темными волосами - чтобы не выделяться из толпы таких же смуглых землян. Люпиус же оказался с каким-то сбоем в сетке ДНК, из-за чего кожа казалась белоснежной, а волосы походили на шерсть горных животных. Барсы или как их там называли предки?
Двухметровая химера, выделяющаяся среди остальных не должна была остаться в живых и кибер-биологи даже назначили день уничтожения, но тут сыграли фактор неожиданности и человеческий фактор: на лабораторию напали головорезы, персонал перебили, равно как и половину выращиваемых там существ, а его - напуганного, злого, раненного и готового драться с каждым - поймали и увезли в Пустынные Степи. Место, где нет никого, кроме мутантов и одичавших от голода людей. В Степи свои законы: какое кому дело - поэт ты, музыкант или физик, если в твоей руке мнемо-бластер, заряженный на полную? В Степях вежливость, сострадание и жалость посылаются к черту на рога, ведь всем плевать насколько ты человек снаружи, потому что только зверь внутри поможет выжить. И чем опасней твой зверь - тем дольше ты продержишься в этом мире. Главное уметь вовремя сжать кулак и ударить.
Люпиус уже семь лет жил один. Смешно - химера, предоставленная сама себе. Но ведь до этой долгожданной и сложной свободы пришлось пройти через невероятное количество испытаний и мучений. Первым оказалась служба у тех самых наемников, что разгромили его "родной дом". Когда после долгой и утомительной поездки в контейнере для крупных животных его вытащили на импровизированную площадь перед полуразрушенным сараем, а затем волокли во внутрь за испачканные в зеленоватой крови волосы, он испугался. Испугался, что закончит свое существование так бездарно и глупо - на обеде у каких-то диких разбойников. Но этого не произошло. Наоборот, старый и испещренный шрамами дед, оказавшийся "вождем великого племени", предложил контракт : химера работает наемным убийцей, а после смерти старца его отпустят куда глаза глядят. Он не хотел, но пришлось, ведь если не так, то его бы сразу пристрелили из электроружья, что когда-то должно было защищать инструкторов и ученых их центра от обезумевших и бракованных химер.
Чтобы разбудить в химере "внутреннего хищника", способного на убийство, дикари придумали отличную методику: его сковывали, словно дикое животное, волокли за длинные белые волосы на центральную площадь, а затем прилюдно избивали. Собравшиеся поглазеть на редкое представление люди сыпали обидными прозвищами и только придуманными кличками, а злые по природе своей дети кидали камни в ничем не повинного. И именно это заставляло Люпиуса ненавидеть весь род человеческий. Ночами он размышлял над своим положением, расхаживая по тесной клетке, как умалишенный, и что-то бубнил себе под нос. Утром его забирали, а вечером волоком и пинками запихивали еле живое существо обратно за хромированные прутья тюрьмы.
Последний раз "тренировку" прервали на середине двое приближенных к вождю наемников, на расплывающихся от усталости лицах которых было написано, что они уроды. Один из них от души саданул по тощему животу, а другой шарахнул почти смертельным ударом тока. На этом телесные мучения Люпиуса закончились.
Он не хотел, но де Вард - тот самый предводитель "свободного народа" - заставил химеру убивать. Первый раз Люпиус долго смотрел в разлетевшиеся красной кляксой мозги условного врага и боролся с желанием выблевать свой завтрак и упасть в обморок. Но с каждой такой кляксой в и без того холодных глазах оставалось все меньше сострадания к своим жертвам и все больше - лед загубленного зародыша души.
Три года он убивал и приносил старому уголовнику победы, расширяя границы влияния некогда мелкой шайки. Его даже прозвали Призраком Степи и Хранителем Пустоши, потому что полузверь - получеловек не трогал безоружных и невиновных, исполняя только заказ "хозяина". Четыре года химера ждала кончины вождя. Когда же наконец тиран умер, его довольно молодой сын попытался остановить Люпиуса и приставил к его белоснежному затылку киберский бластер, угрожая расправой в случае отказа.
Когда химере не оставляют выбора она звереет. Люпиус все равно ушел, оставляя умирать в уставленном трофеями сарае однорукого дурака.
Почти полгода он скитался по бездорожью, пока не наткнулся на стены одного из Полисов - место, где люди лелеяли старые технологии и растили новые. Сейфы эволюции и цивилизации. Многоярусный Дектополис встретил жителя Пустоши душным от выхлопных газов подобием кислорода, грязными дорогами и дешевыми девками. Химера лишь кривилась и шла дальше, поднимаясь на уровень раз в два - три месяца. Год ушел на то, чтобы создание из пробирки оказалось почти на самой вершине того мира - осталось всего четыре перехода и Люпиус вошел бы в ратушу к мэру города. Но он остановился - он полюбил. И это было именно то, чего так не хватало в наполненной опасностями жизни химеры.
Её звали Либитина Нертус, но киберша за одно упоминание своего истинного имени могла пустить энерго-заряд прямо в лоб, поэтому Люпиус быстро усвоил, что называть эту особь можно только Тира - при этом делать ударение на последний слог. Объяснить свою ненависть женщина-киборг смогла довольно быстро - стоило открыть в минибуке базу данных древних имен и все. Химера не смог понять почему родители решили окрестить свою дочь Смертью, но по словам девушки именно сочетание имени и фамилии побудило её поступить в Академию Кибернетических Исследований, а затем - пойти на службу в армию Империала. Но взрывной характер, агрессивность и нежелание работать в команде закрыли Тире дорогу в командиры, а затем стали причиной того, что профессиональный боец, на 80% состоящий из стали, оказался на улице, брошенный на произвол судьбы. И девушка, раньше открытая миру и готовая творить добро во имя правителей, огрубела, приобрела несколько нелегальных имплантатов, заделалась охотником за головами и подсела на "Голубую радость" - дрянь редкостную, но лишь от нее появлялось желанное ощущение невесомости, беспричинной радости и бесконечного счастья.
Люпиус сразу почувствовал запах болезни, исходящий от натренированного тела едва заметными волнами. А потом увидел как трясутся руки у Нертус, когда в скрюченных пальцах оказывается заветный шприц с очередной порцией "Радости".
Каждый раз, когда девушку отпускало, рожденный в лабораториях Империала Люпиус укачивал её на своих руках, как намаявшегося ребенка. Говорил он плохо и мало, но в такие моменты химера шептала грубо составленные предложения и услышанные на улицах Дектополиса глупости, веселя киборгшу. Он уговорил Нертус покинуть бюро наемников, переехать в тихий район неподалеку от небольшого бара, который они потом вместе купили, переделав в первоклассный ночной клуб. Но идиллия длилась всего год - столь хрупкое, едва установившееся счастье разрушила "Голубая радость". Мерзкое варево наркоторговцев утратило статус легального, что означало: либо преступление против власти Империала, либо медленная смерть в очередном приступе ломки.
Либитина Тира Нертус умерла так, как мечтала всю свою недолгую, но яркую жизнь - в бою. Четверо здоровых и не зависимых от "Голубой радости" киборгов не смогли одолеть ослабшую Тиру в апогее ломки: двое из них погибли от молниеносных выстрелов в голову экс-наемницы, третий свалился в мажуровневое пространство, а четвертый отступил, бросив тела напарников на растерзание торговцам органами. Люпиус оттащил еще живую воительницу в ближайший переулок и, глотая первые в своей жизни слезы, слушал хриплые наставления на будущее. Тира, выпустив изо рта облачко пара, а из ослабевших пальцев - верный нож, просипела:
- Запомни: нам нечего терять, мы бесполезный мусор под ногами сверхлюдей, Люпи. Живи и помни - наша правда и вера лишь в наших руках. А кто посмеет навязывать тебе своё мнение - сожми кулак и бей!
***
Люпиус уже семь лет жил один. Химера ушла из города в тот же вечер - ждать верных псов Империала не было ни смысла, ни желания. Скитания от города к городу, от поселения к поселению, от жажды к голоду стали нормой. Выращенный для защиты людей он убивал их за кусок вонючего мяса и флягу мутной воды. Кому какая разница: поэт ты, химера, проститутка, слесарь, киборг или сам Император - в Пустоши царит свой порядок и правила, по которым никто не будет играть. Первый и последний закон Пустынных степей - никаких законов и правил.
Люпиус не задавал вопросов и не лгал никому из своих попутчиков, если таковые находились, ведь узнать Призрака Пустоши не смог бы только слепой, каковых в Степях не водилось.
Трещал догорающими ветками рыжий костер, бубнил что-то себе под нос сумасшедший Варл, спал тихим пьяным сном работяга в рваном плаще. Химера, прихватив патроны, воду и электроружье, завела старый аэроскутер и скрылась в ночи.