Джинн.
Накрапывал летний дождик. Ребятня сбились в беседке, построенной ещё их прадедами, но каждое лето ремонтируемая их папами. Беседка была любимым местом стариков, которые днём собирались в ней обсудить последние новости, мужчин, которые собирались вечерами поиграть в шахматы, домино и карты. А ребятне беседка доставалась очень редко. Вот и сейчас выпал такой случай.
- Маша, расскажи историю, пока злые бабульки нас от сюда не прогнали.
Маша, русая девочка одиннадцати лет с большими карими глазами, была душой их дворовой компании, славилась умением сочинять рассказы. С ней ни когда не было скучно.
- Вы не справедливы к старикам, - возразила друзьям рассудительная Маша, - они не злые. Они прожили длинную жизнь и от пережитого опыта, от их судьбы, они становятся волшебниками и феями. Если бабушку и дедушку обижать, не помогать, то они становятся василисками – опасными волшебниками и феями. А если бабушкам и дедушкам помогать, уважать их старость, то они будут для вас чародеями – чудотворцами. Не верите? Сейчас я вам расскажу историю.
Но тут Машина мама вышла из подъезда и прервала ещё не начатою историю:
- Маша, сходи на рынок к Ивану Ивановичу, купи у него специи. Список и деньги лежат в пакете.
Иван Иванович жил в их дворе так давно, что ни кто уже, даже бабушки, не помнят когда он сюда переехал, была ли у него семья и кем он работал до пенсии. Был он стар, угрюм и нелюдим. Его побаивались не только дети, но и всёзнающие старушки. В свою квартиру он ни кого не пускал, даже сантехников, ремонтировал всё сам. Бабушки им пугали непослушных детей, говорили, что он детей в своей квартире мучает, поэтому вход в квартиру для всех закрыт.
В отличие от других пенсионеров, Иван Иванович работать не прекращал. Выйдя на пенсию, сначала продавал газеты, а вот теперь продаёт специи и восточные сласти. Ходил он хоть и с тростью, но не опирался на неё. Казалось, что при желании, он сможет с легкостью в воздухе при ходьбе описывать фигуры этой тростью.
Дети гурьбой пошли на рынок, не прекращая разговор:
- Маша, а ты не боишься Ивана Ивановича?
- Нет. Он добрый и интересный дед.
- Маша, а он какой волшебник – василиск?
- Нет. Он добрый джинн.
- Ага, добрый джинн. Когда мы пробегаем мимо него, он всегда грозит нам своей палкой. А если он джинн, значит, он может исполнять желания?
- Он потому на мальчишек палкой машет, что когда то давным-давно его кувшин разбили мальчишки. Теперь он, без своего кувшина, вынужден жить среди людей, и не может исполнять желания. Он продаёт восточные специи и сласти, в надежде, что придёт к нему покупатель с востока и принесёт ему подходящий кувшин.
- Ну ты, Маша, сказочница! – не поверил скептик Серёжка, он вообще в сказки не верил, в отличие от остальных.
Тем временем, они пришли на рынок.
- Здравствуйте, Иван Иванович.
- Здравствуй, Машенька, - глаза Ивана Ивановича повеселели. От улыбки морщины на его лице становились ещё глубже.
Он просмотрел список нужных покупок. В маленькие бумажные пакетики насыпал специи и со словами «это маме в подарок» положил в сумку ещё один пакет, с какой - то специей.
- Спасибо, Иван Иванович. Вы ещё не нашли свой кувшин? – спросила Маша.
- Нет, ещё не нашёл, – улыбнулся Иван Иванович, - но я не теряю надежды.
- Ну, тогда удачи в поисках!
- И тебе счастливо, - помахал костлявой рукой старик вслед убегающим детям.
Друзья от удивления не произнесли ни слова пока шли до своего двора.
Откуда им знать, что у Ивана Ивановича во время землетрясения в 1966 году в Ташкенте погибла его семья – любимая жена и годовалый сын. После этого он и переехал сюда, но горе своё не сумел забыть, до сих пор его переживает, от чего и стал угрюм и нелюдим. Одна отрада - коллекция. А сейчас ищет он какой – то необыкновенный старинный индийский кувшин. Машина мама искусствовед, поэтому у неё с Иваном Ивановичем много общих тем для разговоров. Мама Машу берёт иногда с собой в гости к Ивану Ивановичу. Тогда Маша попадает в сказку – на многочисленных полках в его квартире стоит разная антикварная утварь – кувшины, графины, посуда. Иван Иванович рассказывает удивительные восточные истории.
Маша любит бывать в его квартире.
С тех пор, сначала детвора, а потом и старики, называли Ивана Ивановича джинном. А он и не возражал.