По всем статьям - благополучный,
тогда откуда ж эта боль,
что так порой бывает жгучей -
на рану будто сыплют соль?
Не голоден, в тепле и зрячий,
чужое горе, словно Рок,
мне в детстве было жалко мячик,
что закатился под каток.
И плакал я не от потери -
в моих глазах он жил, дышал,
я почему-то был уверен,
что чья-то в нём жила душа.
Мышонка было очень жалко
полуживого во дворе,
его зашиб наш дворник палкой
при всей дворОвой детворе...
И вот стою я, пятилетний
и гула слышу дальний вал,
бомбили наши нас намедни
и в эту ночь никто не спал.
А утром слухи, как иголки:
попала бомба прямо в дом,
летели веером осколки
и все погибли в доме том.
Тоска сжимала долго душу:
Что Севастополь? Как он там?
ведь столько месяцев я слушал,
как не давался он врагам.
До сей поры пытает тяга
придти к нему, к себе прижать!
Приеду и пою "Варяга"
и глажу каменную кладь...
Приветлив город и опрятен,
гляжу, доныне умилён,
на белокаменные стати
у Графской пристани колонн.
Их, городов-героев много,
но трепет сердца только в нём,
и жжёт порою, как огнём,
и не хватает слога...