Посвящается моему сыну Владимиру.
Каяться- возвратный глагол, восходящий
корнями к общеславянскому kajati и имеет
значение «осознавать свою вину, ошибки,
сожалеть о содеянном, наказывать себя».
«Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина… И ещё родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец». Бытие, 4
Душная ночь не давала ему заснуть. Надо было спуститься к нижнему гроту, где прохлада воды принесла бы успокоение. Хотя бы во сне. Совсем рядом зарычал зверь, заухала и захлопала крыльями ночная птица. Каин закрыл глаза. Тяжек был путь его в землю мадиамскую, где хоронили отца его Адама, и мать его Еву, и брата его, убитого им, Авеля. Весь путь туда был чередой воспоминаний, нахлынувших на него с такой силой, что вот уже которую ночь он не может сомкнуть глаз. На похоронах близко подходить он не смел, но видел с высокой скалы, как приняла Земля первого человека, и матерь, родившую его первым на Земле, и брата, который не был похоронен все это долгое время, а сокрыт в месте, называемом Реон, заваленный камнями и смоляными ветками ливанских кедров. В то далекое и страшное время, когда он убил Авеля, Земля, обагренная человеческой кровью, возопила ко Господу и отказалась принять мертвое тело пока первый человек, созданный из неё не будет возвращен ей прахом. Сердце Каина обдало привычным жаром, когда он в бессчётный раз вспомнил как после убийства пытался закопать мертвого брата в распаханное поле. Он и сейчас, с закрытыми глазами видел, как забрасывал его землей, а невидимая сила выталкивала тело наверх. На краю поля лежали огромные валуны, которые Каин тяжело перетаскивал туда, чтобы приготовить землю для пахоты. И тогда он, обливаясь едким потом, носил их назад, к мертвому телу. Только они смогли придавить брата к земле. В то время у него было столько зла и ненависти к нему, столько ревности и зависти, что хватило бы на всех детей, рожденных его родителями после него! Авель был красивее и сильнее его, хоть и младше. Споры между ними никогда не прекращались. Прошли столетия, а он помнит, как младший брат, еще подростком делил с ним мир. Каин по праву старшинства хотел взять под власть всё недвижимое на Земле, недаром он ходил за тяжёлым, отцовским плугом с двенадцати лет, а Авель – движимое. Отстаивая свое право наследования, они схлёстывались как бычки – малолетки, дрались порой жёстко, до крови. Каин вспомнил, как дразнил брата: «Земля, на которой ты стоишь – моя!». А тот кричал ему в ответ, что шкуры из которых сделана его одежда и обувь принадлежит его скоту. Он часто называл Авеля душегубом. Ведь животные, как и люди, тоже одушевлены Создателем, и лишать их жизни нельзя. Со временем он перестал об этом думать. А тогда… Да мало ли, что ещё было между ними! Всего не упомнишь. А потом выросли их сестры, и одна из них – красавица Аван – стала по сердцу обоим братьям. Тут уж их вражда стала непримиримой. Они сцеплялись из-за неё не раз и только благодаря отцу не изувечили друг друга. Каин, как старший, мог первым сделать выбор, но Авель не отходил от девушки и никакие уговоры на него не действовали. Тогда они жестоко подрались и только мольбы Каина о пощаде спасли его от смерти. Авель был очень силён и не хотел уступать. Надо было придумать, как исподтишка убить ненавистного брата, и он только выжидал подходящего случая.
Отец учил их почитать Создателя и приносить Ему жертву, как делал он сам, не забывать, что всё в руках Божьих. Каин хорошо помнил тот день, когда Авель принёс Богу обильную жертву: перворождённый скот и тук его. А он, землепашец, старательно собрал с полей богатый урожай, политый собственным потом, уложил его на хранение в сухой пещере, а излишки отнёс на жертвенник. Чего добру пропадать! Он видел, как языки пламени сошли с небес и в один миг ожгли разделанные туши жертвенных животных. Дар Авеля был принят. Его же плоды лежали нетронутыми. Каин помнил, как ему тогда стало тяжело дышать от подступившей ненависти к брату. И голос самого Господа не вразумил его, не охладил его озлобленное сердце.
«И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лицо твоё? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним». Бытие, 4
Сейчас он знает, что тогда Господь хотел остановить его, но он, полный раздирающей его злобы и зависти к брату, слышал и не слушал Его слов, а отворил дверь греху и гнев хлынул в его сердце. Авель и хорош, и силён, и желанен всем! Его жертву сразу принимает Бог! Нет, им обоим нет места на Земле! Этот любимчик всегда будет заслонять его, старшего! Каин тяжело вздохнул. Молодость. Поступки бежали впереди разума. Он помнил, что долго обдумывал убийство и решил сделать это в поле, подальше от дома родителей. Вокруг так много диких зверей. Почему он должен отвечать за смерть брата? Справится с Авелем в равной борьбе он не мог и придумал напасть на него в поле, где он припрятал тяжёлую ослиную челюсть и острые камни. Он не раз видел, как брат сноровисто забивал волов и овец и поступил также.
«И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдём в поле. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его». Бытие, 4
Он и теперь видит перед собой распростёртое тело брата, а из разбитого его виска в землю течёт кровь. И, когда не получилось закопать тело в землю, его охватил животный страх перед расплатой. Нет, раскаяния от содеянного тогда не было, а только нестерпимое желание скрыться от возмездия. Он понял, что наказание неминуемо, но все равно бросился бежать, чтобы укрыться в лесной чаще. Бросился там на землю и стал рвать мох и траву, чтобы укрыть себя, зарыть ими своё дрожащее тело, как он только что пытался закопать мертвого брата. Но и там он услышал голос Господа.
«И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле». Бытие,4
Когда он, первый на Земле убийца, услышал о том, что должен уйти – ужаснулся. Значит он будет растерзан дикими зверями, с которых, после изгнания родителей из Рая, был снят запрет на убийство. Он помнил свои жалкие слова ко Господу.
«И сказал Каин Господу: наказание моё больше, нежели снести можно; вот ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня». Бытие, 4
Он знал, что везде по Земле расплодилось множество диких и опасных животных, а пройдёт время, и родители нарожают много детей, которые вырастут и тоже будут гнать его от себя и могут убить, зная о его проклятии самим Богом.
«И сказал ему Господь: за то, всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его». Бытие, 4
Каин получил печать. Тавро. Трилистник из завитков, похожих на три шестёрки, а на лбу у него набухли безобразные наросты. И сразу ему надо было уходить прочь. Родители не захотели проститься с ним, но отдали ему в жёны любимую Аван. Он собрался быстро и пошёл от лица Господа в страну Нод – страну Скитаний.
«И пошёл Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Эдема. И познал Каин жену свою…». Бытие, 4
Они прижились в тёплом и влажном краю, с горной грядой и шапками снега на её вершинах. Там в ущельях шумно текли реки, долины были полны сочными травами, диким зверьем и птицами, а в речных заводях и морских бухтах от рыбы не было видно дна. Он сделал себе жилище, жена собирала плоды, ягоды и яйца птиц, а он ловил рыбу и научился сноровисто убивать животных для одежды и жилья, для дорогой ему женщины, которую любил кутать в меха и носить на руках, когда она уставала.
«…и она зачала и родила Еноха». Бытие, 4
Аван принесла ему первенца, и он назвал его Енох. Сын вырос быстро, как все дети того, адамого времени. Аван очень боялась диких зверей, особенно львов и носорогов. Его-то, с каиновой печатью, никто не смел трогать! Тогда он начал строить большое укрепление из камней, где стала жить его семья.
Время шло и людей на Земле становилось всё больше. Уже через двести лет, а может и того меньше, к нему стали прибиваться другие потомки отца, и его выросшие дети брали в жёны дочерей других его братьев, рождённых Евой. Многие из них строились бок о бок с его жильём, огораживались частоколом, а потом и каменной кладкой. Так появился первый город – начало оседлой жизни. Каин назвал его в честь первенца.
«И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох». Бытие, 4
Каин ввел понятие длины и научился мерить землю, определять границы угодий и пастбищ. В его городе впервые стали пользоваться весом. Так зарождалась торговля. О своём проклятии он не забывал никогда. Все эти сотни и сотни лет жизни он не знал покоя, часто надолго уходил из дома и бродил неприкаянно по миру, изредка возвращаясь к жене, детям и внукам. За это время род его стал таким, что он уже мало кого из них узнавал в лицо. Все они почтительно принимали его в своих домах, но тяготились им, и только ждали, когда патриарх уйдёт. Порой, он давал отдых натруженным, разбитым, и покрытым рубцами, ногам, стёртым до кости ступням, хоть и носил на них толстую воловью подошву. Каин возвращался домой, разбирал дела, судил семейные распри, наслаждался домашним теплом. Любимая Аван ждала его, когда бы он не появился. Всегда наготове был чан густого травяного настоя для его израненных ног, чистые шкуры без насекомых и гребни, которыми она расчёсывала его спутанные и свалявшиеся космы. Она рассказывала ему все новости, жаловалась на непослушных детей и внуков, и постоянно сокрушалась, что их род враждует с потомками Сифа – сына Адама и Евы, который в сердце родителей занял место Авеля. Так проходило благодатное время передышки. Но потом, неведомая сила поднимала его и он, превозмогая многовековую усталость, опять шёл скитаться по миру без цели и надежды на покой. И, когда Каин выходил из города, никто не провожал его, никто не желал ему доброго пути.
«У Еноха родился Ирад; Ирад родил Мехиаэля; Мехиаэль родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха. Бытие, 4
Пятым потомком Каина был Ламех. Он был красив, любвеобилен, высокомерен и злоречив. Степень отпадения от Божьей благодати рода Каина начала сказываться уже на Мафусале. У него стало рождалось мало сыновей. Умаление мужского потомства было признаком наказания Божия. К тому же потомки благодатного Сифа не желали отдавать своих дочерей замуж за проклятых, хотя, и с явным интересом перенимали все навыки городских ремёсел, которые расцветали под началом каинова рода. Ламех принял меры и взял в жёны двух женщин из рода Сифа, к которому благоволил Господь.
«И взял себе Ламех две жены: имя одной Ада, и имя второй Цилла». Бытие, 4
Жены увещевали мужа, советовали ему стать благочестивым и обратится к Богу за милостью и прощением. На что он горделиво отвечал:
«Что сделал я гнусного? Что видите вы во мне гнусного и подобного, сделанному отцом моим Каином? Убил ли я мужа, в язву мне, как Каин, или, подобно тому, как Каин, убил юношу Авеля, заушив его в лицо, так и я умертвил юношу в заушение мне? Если я, совершу подобно Каину, то Каин наказан был седмицею, а я определяю себе, чтобы наказали меня семьдесят раз седмицею!»
Скитаясь, Каин часто ночевал в гротах, которых было в изобилии в тех краях. Это были великолепные подземные пещеры с чистейшими родниками и реками, по которым можно было плавать на плоту. Там со сводов причудливо свешивались огромные игольчатые наросты известняка самых причудливых форм. При разном ветре, задуваемом внутрь, они издавали удивительные звуки. Как-то ему припомнилось, что он слышал, как его внук Иавал, сын Ламеха и его жены Ады, когда пас скот в долине, часто насвистывал по птичьи через надорванные травинки, чем несказанно веселил всех окружающих. Тогда он отвел его в пещеру и показал, как ветер, гуляя по лабиринтам грота, создает свои удивительные звуки. И умница Иавал придумал наделать в тростниковой трубке отверстия и дуть в неё, попеременно закрывая дырки пальцами. В другую их встречу мальчишка показал ему, как он научился делать ещё один инструмент: из высушенных жил животных для крепления пастушьих шатров, он извлекал низкие звуки, натянув их на плоскую доску. Они бередили Каину душу и отзывались в ней щемящей тоской по утраченному покою.
«Имя …его Иавал; он был отец всех играющих на гуслях и свирели.» Бытие,4
Ещё он очень любил Тувалкаина - сына другой жены Ламеха. Тот, действительно, был похож на своего предка и также любил огонь. Встречаясь, они много времени проводили у костра, любуясь яркими языками пламени. Огонь был лучшим другом Каина все эти сотни лет изгнания. Ему он доверял свои мысли, ему он рассказывал о том, что видел за день, ему жаловался на жизнь. И пламя отвечало преданной дружбой: грело в непогоду, варило зерно, пекло рыбу и дичь, освещало временное убежище долгими и тёмными ночами. Скитаясь по окрестностям, Каин находил и железо, и медь. Он видел, как необычные камни плавятся в костре и застывают на холоде в причудливой форме. Вместе с Тувалкаином он начал обрабатывать металл. Внук оказался прирождённым ковачом и научился делать мечи, копья и наконечники стрел. Его, каинов род, готовил мужчин к войнам.
«Цилла… родила Тувалкаина, который был ковачом всех орудий из меди и железа». Бытие,4
Но сейчас его уже ничего не интересовало, ему хотелось только одного – пощады. Когда–то давно он попытался поговорить с отцом, чтобы тот выпросил ему у Бога прощение, но Адам не стал заступаться за сына-убийцу. «Ты сам не молишься Ему, так как я буду просить?!». Отец тогда отвернулся от него и пошёл в поле. Адам, не разгибая спины и не покладая натруженных рук, в поте лица своего, столетиями возделывал землю - сеял и пахал, пахал и сеял, чтобы прокормить потомство, которое было у него уже без счёта. Но этот первый человек, и падая от усталости, никогда не забывал о молитве к Тому, кто создал его и наказал такой тяжёлой жизнью. Бедной матери тоже было не до него. К тому же, она никак не могла простить первенцу смерть любимого Авеля. Сколько Каин не приходил в землю Елдад, где жили родители, он никогда не видел Еву одну. Она давала ему временный кров и тут же забывала о нём. Эта первая женщина всю свою долгую жизнь без конца рожала детей, иногда это были двойни и тройни, а потом, подняв их, принимала уже у них роды, учила вести хозяйство и растить детей. Он видел улыбку на её лице только при виде новорожденных малышей. Каину всю жизнь не хватало её тепла, и даже теперь, когда он стал похож больше на дикого зверя, чем на человека, рождённого женщиной. Но он помнил то время, когда сам, совсем маленьким, вызывал восторг и умиление и отца, и матери. Они рассматривали его и тормошили, как невиданное чудо, ниспосланное им Богом. Как давно это было! В те далёкие времена Адам часто вспоминал Эдем, их с Евой райскую жизнь, животных, которые существовали мирно и умели переговариваться между собой особым языком звуков. Отец рассказывал, как придумывал им всем названия, а мать этому радовалась и звонко смеялась. Это был мир, где всё было подчинено божественной гармонии. Адам тосковал по тому времени несказанно, но сжав зубы, исполнял Божий приговор, ни разу не упрекнув жену в её виновности. Он любил её всем сердцем как часть самого себя.Каин опять тяжело вздохнул. А он? Как он жил всё это время? Думал ли о содеянном? Казнился? Первые столетия не было времени и сил остановиться и задуматься о своём бремени – надо было выживать и думать о семье. Но, чуть стало полегче и можно было каждодневно не заботится о быстро выросших детях, его стало носить по белу свету, как сухой лист травы в сильную бурю. И удержу этому не было. Как только он покидал свой дом, повсюду люди и звери шарахались от него при виде той самой каиновой печати, что была на нём. И даже собственные дети только терпели его присутствие. А когда Аван сказала, что его внучек не хотят брать в жёны потомки Сифа из-за его проклятия, он стал ещё больше уединяться в горах, где у него было немало своих пещер. Но теперь он всё чаще вспоминал о содеянном и думал, как бы сложилась его жизнь не будь этого убийства. Каин стал тяготиться жизнью во грехе.
Тогда сердце сразу ему сказало, что умирает отец, и он сразу поспешил вниз, в долину. Сверху он увидел море людей, стекавшихся в Елдад. Казалось, что всё человечество пришло отдать последний поклон своему пращуру. Каин вдруг подумал, что все они – его родственники, но тут же спохватился: для них он – Божье проклятие. И точно, когда подошёл ближе, люди как всегда сторонились его. Тогда Каин взобрался на ближнюю скалу, так как войти в дом не решался. А потом его увидела мать и поманила к себе. Ковыляя на искалеченных ногах, он поспешил к ней. Ева увела сына в дом и рассказала, что отец занемог ещё до пахоты, весной, и очень горевал об утраченном Эдеме, который ему не суждено больше увидеть. Тогда она решила добраться до Рая и принести мужу оттуда хоть что-нибудь. Сиф вызвался идти с ней, но проникнуть внутрь им не удалось. Она плакала и молилась Создателю у дверей Эдема дни и ночи и уже потеряла счёт времени, когда Господь смилостивился и послал ей ангела с тремя ветками масличного дерева из райского сада, которые она принесла Адаму. Он, счастливый, сам сплёл из них венок, благоговейно возложил себе на голову и вскоре объявил, что Господь дал знать - земная жизнь его кончается.
-Поди, он хочет тебя видеть, - сказала мать.
Спотыкаясь, он пошёл к отцу. Адам, большой и грузный лежал с закрытыми глазами и улыбался. На его седой голове был масличный венец.
Адам, - позвала его Ева. – Здесь сын твой – Каин.
Улыбка сошла с лица отца, и он открыл глаза.
- Я прощаю тебе смерть моего сына, - проговорил он.
Каин упал перед отцом на колени и, не отрываясь, смотрел на него.
- Запомни, только тогда Бог избавит тебя от наказания, когда увидит твоё искреннее раскаяние в содеянном. Только очистив сердце своё, ты сможешь выпросить прощение. Но и тогда в памяти людской останешься убийцей – вот что ты натворил.
Адам перевел дыхание и продолжал.
- Родом твоим я недоволен. Города строят, жизнь украшают, веселятся, а Создателя своего знать не хотят.
Каин молчал. Это было правдой. Редкая семья из его потомства молилась Богу и приносила Ему жертву. С ним же было иначе. Он не мог сказать отцу, что с каждым днём всё больше и больше боится, что Господь опять, как тогда, не примет его жертвы, и тогда сердце его разорвется от ужаса и непоправимого горя. Каин стоял и молчал.
Адам помрачнел.
-Твой проклятый род пошёл дальше тебя и научился ковать из железа орудия смерти для людей. Поди с глаз моих, - бросил он сыну.
Пятясь, тот вышел вон, но не ушёл, а опять поднялся на скалу.
Адам умер. Похоронами распоряжался Сиф и его дети. Тело отнесли на место, которое называлось Геруси, выкопали могилу, Архангел запечатал гроб. Все слышали, как с небес позвал Господь первого человека:
- Адам! Адам!
И первый человек ответил Ему из гроба:
- Здесь я, Господи!
-Я предрёк тебе, что ты земля и в землю уйдешь…
И сказал Господь Земле:
- Твоя от твоих тебе приносят все.
И взяла Земля Адама, который был от неё. И все люди видели это, и плакали. И рядом с ними было много зверей, которые тоже плакали над первым человеком. Потом принесли Авеля и похоронили его рядом с отцом. Каин видел, как убивалась мать над могилой мужа и сына, а потом, там же, шесть дней не переставая молила Бога: «Господи, прими душу мою!». И Он услышал её. Так и умерла она на коленях, преклонив седую голову к земле. И опять море людей оплакивало матерь человечества.
И всё это время Каин был там. Он сидел на скале под старым кедром, как изваяние содеянному греху, и проходившие мимо показывали на него пальцем и говорили: «Вот сидит проклятый Каин!». Когда мать засыпали землёй, он встал и пошёл в горы. Шёл потайными тропами к вершинам гряды, где только он мог жить, так там было холодно. Шёл долго, почти без сна. Иногда, сжавшись в комок, дремал какое-то время, чтобы набраться сил. На третий день он увидел близкие шапки гор и стало холодно даже его огрубелым рукам. Недалеко было его пристанище в одной из больших пещер. Там он развел костер и провалился в сон. Отоспавшись, Каин принялся за охоту. Из лука, который всегда носил за спиной он набил горных коз, освежевал их туши и сложил гору мяса на угли костра прямо на выступе скалы. Выше было только небо. Потом он достал из-за пазухи душистую смолу и разложил её вокруг жертвенника. Встал на краю скалы и стал истово молится. Несмотря на холод, ему стало жарко, и он сбросил шкуру. Он просил Господа простить его за совершенное страшное злодеяние – первое на Земле убийство человека человеком. Каин просил пощады и смерти, которая избавит его от вечного проклятия и позора. Сначала он только невнятно бормотал слова, потом перешёл в голос. Он бил себя в грудь, раздирал её в кровь желтыми обломанными ногтями, кричал в небо до хрипоты отчаянные слова раскаяния. Он молил Бога о милости и почему-то видел брата, совсем маленьким, на руках матери и молодого отца. Его сердце так колотилось, что готово было выскочить из кровоточащей груди. Внезапно над ним громыхнуло, в воздухе заискрились огненные вспышки и жертвенник охватило белое пламя, ожгло его и вмиг превратило мясо в угли. К небу потянулся пахучий дым. Каин обхватил руками свою седую косматую голову и заплакал. По лицу его безудержно лились горькие слёзы. Он плакал первый раз с детских лет. Слёзы проникали внутрь, растворяли черноту его сердца и наполняли душу неимоверной радостью. В изнеможении он упал ничком и затих, провалившись в небытие, а когда очнулся, долго сидел у жертвенника и ждал: может, Господь, как прежде, заговорит с ним. Но, напрасно. Подступила ночная мгла и всё вокруг покрылось изморозью. Каин продрог. Его лихорадило, и он перебрался в пещеру, засыпал себя сухой травой, старыми полуистлевшими шкурами и заснул, а утром, тяжело ступая, пошёл вниз, в долину, домой, к жене.
***
Как только спала жара, Ламех решил поохотиться. Недалеко от его поместья, в лесной чаще, протекали глубокие проточные водоёмы, куда на ночь, в прохладу, слеталось много птиц, которыми он так любил лакомиться. Охота его развлекала. В таких прогулках его сопровождал самый младший сын, совсем ещё подросток. Стареющий красавец стал плохо видеть, особенно в сумерках, и мальчик показывал ему куда стрелять, хотя, Ламех и утверждал, что несмотря на плохое зрение мог, не целясь, по одному шороху, метко попасть в любую цель. В этот раз он набил столько дичи, что сыну тяжело было её носить за отцом. Уже темнело и надо было возвращаться домой. Вдруг, совсем рядом, в чаще затрещали сучья. Слышно было, как с тугим звуком рвались лианы и взлетали испуганные птицы – прямо на них шёл крупный зверь. И вот кусты закачались, ветки раздвинулись и показалось большое лохматое существо. От ужаса, что оно вот-вот их заметит и набросится, мальчик дёрнул отца за рукав и указал куда стрелять. Ламех моментально вскинул лук, и стрела вмиг настигла зверя. С победным воплем сын бросился смотреть добычу и в ужасе отступил назад. Перед ним лежал Каин. Стрела пронзила его насквозь. Затуманенными глазами он попытался увидеть кто стрелял, но в сумерках ничего не рассмотрел. Перевалившись на бок, мокрыми от крови руками, Каин нащупал стрелу, торчащую из груди и понял, что сейчас умрёт. На душе было спокойно. Он хотел смерти. И только мысль, что не успел попрощаться с любимой Аван, омрачала его радость.
- Благодарю Тебя, Господи! – прошептал он и испустил дух.
На него с ужасом смотрел подошедший Ламех. Он не верил своим больным глазам! Только что его стрела насмерть поразила запрещённого Каина! В дикой ярости он схватился за нож и бросился на сына. Юноша пятился от отца со словами: «Я не виноват! Он был так похож на зверя! Посмотри, он весь в шкурах и зарос космами! Ни рогов, ни тавра, я не заметил». Но, видя перекошенное лицо отца, бросился от него бежать. Обезумевший Ламех метнул вдогонку сына нож, который проткнул того насквозь также, как только что стрела проткнула Каина. Мальчик упал замертво. Тут только убийца опомнился. Отчаянный вопль разнёсся в тёмной тишине леса.
Ещё много времени он просидел с мертвецами, говорил с ними, что-то объяснял, о чём-то просил, а потом нарезал лиан и прутьев, связал из них подстилку, положил на неё Каина и сына и поволок их к дому. Сам нёс на суд Божий и человеческий своё горе. Была ночь, когда он притащил убитых на широкий каменный двор своего большого дома. Истёртыми в кровь руками зажёг факелы, без слов поманил за собой жён и, указав им на мёртвых, сказал:
- Вот перед вами убитые мною первый и последний из Каинова колена. И убил их я, Ламех.
«Ада и Цилла! Послушайте голоса моего; жёны Ламеховы! Внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне; если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро». Бытие, 4
- Горе мне, ОКАЯННОМУ!
А потом, под крики и плач сбежавшихся домочадцев, он набирал горстями из большого очага пепел, посыпал им голову, бил себя в грудь и не смел смотреть на ту, у которой убил сына, и думал, что лучше бы ему не родится.
***