Как положено, медицинские премудрости я постигала не только в аудиториях института и не всегда по книгам да конспектам. Впервые тесное общение с пациентами состоялось на втором курсе, когда студенты знакомились с работой крупнейших городских клиник. Местная БСМП – больница скорой медицинской помощи – давно утвердилась как главная учебная база. Здесь сгустились немыслимые людские страдания! Больных со сложными заболеваниями и травмами круглосуточно принимали многоопытные реаниматологи, хирурги, кардиологи и неврологи. Стараниями эскулапов разбитые, окровавленные, изуродованные и обожжённые тела возвращались к полноценной жизни.
Юные медики энергично приобщались к лечебному процессу, который начинался с ухода за пациентами. Практиканты их мыли, правильно укладывали, меняли бельё, кормили, поили, выносили судна с испражнениями. Потом измеряли температуру, пульс, давление, раздавали таблетки, делали клизмы. Вечный дефицит санитарок хоть немного покрывался безвозмездной работой помощников. С глубоким состраданием я отправлялась в отделения для самых тяжёлых больных и бралась за любое поручение медсестёр. Меня не отпугивали кровь и гной, рвотные массы и грязные тела, несвежие постели и спёртый воздух. Однако некоторые однокурсницы брезгливо кривили лица и не желали марать холёные ручки. Они в основном перебирали документы, а для пациентов чистый горшок подчас был важнее бумаг.
Я молча делала что нужно и сворачивать с пути, выбранного судьбой, не собиралась. По окончании третьего курса посчастливилось осваивать сестринское дело в одной из уже знакомых больниц. Теоретических познаний хватало с избытком, но всё равно поначалу было трудно ставить капельницы, делать уколы и перевязки. Не бескровные манекены, а настоящие пациенты приносили себя в жертву светлому медицинскому будущему. Неумелым студентам великодушно прощались неловкие движения, распоротые вены, погнутые иглы и запутанные бинты. Я старалась денно и нощно, иногда ошибалась, однако всё равно получала удовольствие. Случались и курьёзы.
Как-то мы с подругой Олей заступили на ночное дежурство, а штатные медсёстры-наставницы разболелись и на смену не вышли. Единственный на всю клинику врач распростёр объятья, достал из своего стола ароматную заварку, импортный кофе, сладкое печенье. Ещё бы не обрадоваться! На шестьдесят коек хирургического отделения не было ни одного медика, кроме неопытных практиканток. Обнаружив некомплект персонала, пациенты уже нервничали. После торопливого чаепития и короткого инструктажа мы вышли на пост с опаской. Пришлось срочно успокаивать и лечить страждущих, начиная с особо недовольных.
Дел было невпроворот! На миг-другой самостоятельность стала устрашающей, захотелось всё бросить и уйти домой. Не имея разрешения работать без контроля, мы бы легко оправдались, но сочли бегство из больницы натуральным предательством. Решили спасать честь мундира, то есть белого халата. По правде сказать, верность профессии требовала доказательств не столько чистыми помыслами, сколько знаниями и умениями. Покормив ужином лежачих пациентов, мы с подругой взялись за назначения. Обрабатывали раны, обновляли повязки, делали уколы, компрессы, клизмы, раздавали таблетки и микстуры, измеряли температуру. А после стерилизовали использованные шприцы кипячением. Эта морока просто пожирала время, не позволяя малейшего отступления от алгоритма.
Мы не мешкали, трудились честно и без перерывов. Сильно устали, однако, как ни старались, до отбоя запланированное не выполнили. Когда пациенты, утомлённые ожиданием и неразберихой, заснули, выяснилось, что им не сделаны уколы снотворных средств. Вот незадача! Вдобавок в больнице без предупреждения отключили свет. Сидим с Ольгой в зловеще-тёмном коридоре, лишь два огонька от чахлых свечей мерцают на этаже, и рассуждаем: "Как быть? Вернуться к инъекциям или расслабиться в ожидании утренней пересменки? Тогда указания врача останутся невыполненными…". Нехорошо. В лечебном деле недоработка - почти преступление. Совесть вздремнуть не желала и нам не давала.
Свет появился в четвёртом часу утра. Мы вновь взялись за работу. Набрали лотков со шприцами и пошли искать больных, не получивших положенную пайку лекарств. Тишина, сумрак кругом. Все давно спят. Кто-то сопит, кто-то храпит, кто-то постанывает, но в экстренной помощи точно не нуждается. Вдруг, нарушая зыбкий покой, две безрассудные медсестры входят в тесную палату и в кромешной тьме ощупывают стены в поисках выключателя. При этом шумно натыкаются на койки, тумбочки, костыли, судна. Половина несчастных пробуждалась ещё до того, как вспыхивали лампы. Тут уж мы тормошили остальных и выясняли, кто является Ивановым, Петровым или Сидоровым.
Искомые недовольно жмурились и плохо понимали, что от них требуется. Потом нехотя разворачивались и подставляли обнажённые ягодицы, куда лихо вонзались туповатые иглы. Не все спросонья соображали, в котором часу их потревожили. Кое-кто невнятно благодарил за заботу, и наше смущение от причинённых неудобств перекрывала радость исполненного долга. Мы с Ольгой без конца извинялись и пылко желали пациентам спокойной ночи. Однако без назойливого вмешательства их сон был бы крепче.
Слава богу, то приснопамятное дежурство закончилось благополучно. Многие больные сладко дрыхли до обеда. Утром постовая медсестра приняла смену без нареканий, только не поняла, отчего её подопечные неестественно спокойны и какое лекарство завязло во рту у одной старушки. Мы не сразу смекнули, что свечку от геморроя положили в её стаканчик с таблетками, а вечером не успели объяснить, куда нужно затолкать. Бабуля зажевала предложенные пилюли одним махом, и воск плотно прилип к зубам. Бывает. О досадном ляпсусе никто не узнал, засмеяли бы.
На следующий день на общей планёрке руководство клиники объявило нам официальную благодарность за хорошие знания, решительность и добросовестность. Мы с подругой почувствовали себя героинями! Моё желание постичь премудрости лечебного дела набирало силу.
Фото из сети Интернет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/01/19/331