Хорошая рыбалка всегда начинается задолго до...рыбалки.
Вечером я созвонился с соседом, и договорился посетить один из близлежащих водоёмов. Похвастав друг перед другом успехами в оснащения удочек, порешили, что выедем пораньше. Рыбалка - это святое. Время с удочкой Бог не вносит в протяжённость жизни, однако и не плюсует к ней?! К этому нужно добавить, что, чем дольше просидишь на льду, тем вероятнее, что больше рыбы привезёшь домой, а это почёт, уважение и ласка близких, особенно кошек. А как же - добытчик!
Покидав нехитрые снасти в рыболовный ящик и, проверив наличие в нём всего необходимого, я разыскал бур и, убедившись в остроте его ножей, спокойно завалился спать, зная, что проснусь с запасом времени на приготовить завтрак и употребить его. Сны не снились - добрый знак, а то потом придётся привязывать их к удачной или неудачной отсидке на льду.
Встав ранёшенько и проделав обычные рутинные и отработанные многолетней практикой утренние процедуры, как только начало светать, я выкатился из дому и на другой стороне улицы взыкнул звонком у ворот пару раз. Что сосед уже на ходу, я видел в окно напротив и не стал ему звонить по телефону. Сосед высунулся из дверей и крикнул, что придётся немного подождать, потому что в девять часов ему нужно позвонить в регистратуру больницы и записаться к какому-то заезжему, аж из Москвы, эскулапу.
Помянув соседа вместе с эскулапом парой нехороших фраз, я уселся возле его гаража на ящик тренировать задницу перед предстоящей ей работой на льду. До девяти часов оставалось полчаса. В приметы я не верю, но возвращаться домой и выходить из образа и психологического настроя на предстоящее дело - моветон.
Как и следовало ожидать, дозвониться удалось не сразу, и вместо получаса задница тренировалась минут пятьдесят. Потом всё двинулось отработанным образом. Погрузив все рыбацкие причиндалы в машину, мы выехали, как обычно, около десяти, никакого рано не случилось. Дорога недолгая и, за россказнями о нашем здоровье, пролетела незаметно, и вот мы на водоёме. К великой радости и огорчению никто из аборигенов на льду не сидел. Стало быть, займём лучшие места - это радость. Огорчение в том, а чёрт его знает, где сегодня эти места, если аборигены ещё не вышли на лёд и не нашли, где ловится.
Мы направились в разные концы водоёма, чтоб зону поиска расширить. В одном месте стояли две аборигенские пешни, обозначая место, откуда они вчера отползли по домам. Видно тут и окончился клёв, если был или закончилась водка. Я направился к ним. Свою пешню я брать не стал, а крутить старые лунки буром - занятие малоприятное, хуже только новые в метровом льду.
Только я расположился закинуть удочку, как усмотрел, что сосед поспешает ко мне с другого конца водоёма, где у него клевало позавчера. Я насторожился, ничего доброго его визит не сулил, разве что что-нибудь выпросить у меня. Предчувствие не обмануло. Сосед невдалеке от меня заржал и сказал:
- Будешь смеяться, я оставил дома все удочки. Первый раз со мной такое.
Пошутив по-этому поводу, мол как у девицы - всё когда-то случается в первый раз, я без особого энтузиазма дал ему одну из своих удочек, помянув себя добром, что с вечера навязал все оборванные мормышки и у меня на ходу три удочки.
Едва я собрался вернуться к, собственно, тому, за чем приехал, на горизонте возник второй мой сосед. Он приехал почти следом за нами, привёз людей на колхозное отчётно-выборное собрание и, пока нечего делать, решил навестить нас. Никаких рыбацких причиндалов у него с собой, конечно, не оказалось, и оставшейся удочкой пришлось вооружить и его, хорошо хоть ненадолго - времени свободного у него было около часа.
Возить много удочек приходится потому, что в случае обрыва гораздо проще размотать уже готовую снасть, чем восстанавливать(иногда на приличном морозе)оборванную. Ловить чаще всего можно только на одну удочку, особенно когда требуется мобильность.
Итак, все трое разбрелись в разные стороны. Я проверил штук пятнадцать лунок впустую, когда вернулся сосед-водитель, бросил мне удочку с болтавшимся на ней окунем и со словами:
- Благодарствую за доставленное удовольствие! - покинул нас. Работа такая.
Не успел я отцепить окуня и вернуть снасть в транспортное положение, сосед мой прибежал в радостно-расстроенном настроении:
- Лёв, дай мормышку! Щучку поймал, а мормышка сломалась, когда отцеплял.
Снабдив соседа мормышкой, я отправился за ним в места, где клюют щуки. И только вознамерился приступить к их лову, сосед прибежал за следующей мормышкой, проклиная щук за их жадность:
- Только привязал мормышку, опустил в лунку - тресь! Даже не остановилась. Откусила, так её разэтак!
Снабдив соседа очередной мормышкой, я наконец забросил свою удочку и к великой радости нашёл клёвчее место. Однако, музыка играла недолго. Не успел я вытащить и пяток окуней, как сосед, матерясь теперь уже на весь пруд, прибежал за очередной мормышкой взамен откушенной. Тут уж мои нервы тоже не вынесли, и я высказал соседу, что думаю о его рыбацком счастье и умении. Мормышку, однако, дал.
Ловля наша устаканилась. Пришла толпа аборигенов, и все потихоньку начали ловить. Ничего не поймал только аксакал дядя Вася, и народ на его стенания совсем уж решил оделить рыбой его кошек, но дядя сам проболтался, что холодильник у него забит прошлогодней рыбой. А недолюбливающие его аборигены (за то, что лазит сетями) промолчали, ну и мы с соседом тоже - из солидарности.
Вышло солнышко, рыба ловилась, и настроение у всех сделалось превосходным. Сосед мой выловил ещё одну щучку, на этот раз обошлось без вредительства снастям. Конечно, в душе у меня шевелился червяк неудовольствия от того, что он ловит моей удочкой, но, гордость за то, что любой может взять мою снасть и спокойно ей ловить на равных с остальными, перевесила.
Домой мы возвращались в песенном настроении, которое не омрачила ни раскисшая за день на солнышке дорога, ни обгоревшие, как головни, руки и лица. Радостные возгласы жен и орущие в предвкушении свежей рыбки коты, довершили картину дня, неучтённого Всевышним.