«Единственное существо на земле, какого ненавидит волк, это – человек. Ходят по земле последние волки, и ты, человек, убьешь их, этих вольнолюбивых санитаров леса и поля, очищающих землю от нечисти и падали, болезней и регулирующих жизнь так, чтобы оставалось только здоровое потомство. Ходят последние волки … Ходят для того, чтобы уничтожить чесоточных лисиц, оберегая от заразы других, ходят для того, чтобы ослабевшие от эхинококка зайцы не распространяли болезнь в лесах и полях и не производили потомства хилого и порочного, ходят для того, чтобы в годы размножения мышей, несущих туляремию, уничтожать их в огромных количествах. Ходят последние волки по земле.» (Гавриил Троепольский «Белый Бим Черное ухо»)
Состояние, из которого он вышел, ночным сном назвать было невозможно. Это был какой-то бред, сопровождающийся галлюцинациями. Последнее из этого бреда был страшный удар сокрушительной силы, который поверг его на пол бойцовского ринга…
В той полукриминальной среде, где он в настоящий период своей жизни существовал, все знали его под псевдонимом Зверь. Ранее у него была жена, работа и то относительное благополучие, которое позволяло строить какие-то жизненные планы. Он служил в одной из частей внутренних войск, которая дислоцировалась в районе Крайнего Севера в звании старшего прапорщика на должности инструктора по рукопашному бою. Однако с тех пор, как амбициозные, но недалекие государственные деятели со своими коррумпированными помощниками довели страну с ее населением до бедственного состояния, каток невзгод прошелся и по нему. Сначала он остался без средств существования, так как был уволен со службы, которую хорошо знал и исполнял. Потом от него ушла жена, мотивируя свой поступок его неспособностью обеспечить ее благополучие. Прожили они в совместном браке еще совсем не долго, и детьми по этой причине не успели обзавестись. Этот разрыв он пережил сравнительно легко.
Но, несмотря на все перипетии, жизнь продолжалась, и надо было чем-то заниматься. Вот он и занялся тем, что лучше всего знал и умел. Он избрал для себя стезю бойца боев без правил. Это занятие было нелегальным. Нувориши жаждали для себя острых, в том числе и кровавых развлечений, за которые они щедро платили. Вот для таких толстосумов и были организованы предприимчивыми людьми эти зрелища. Хотя оплата за бои была приличная, однако большая часть дохода оседала в карманах организаторов. Самим же бойцам доставалась меньшая часть. Но этого было достаточно, чтобы как-то жить.
Вот так, от боя к бою, и протекала жизнь тридцатитрехлетнего бойца боев без правил по прозвищу Зверь. Судьба еще благоволила ему, и серьезных повреждений у него еще не было. Но он точно знал, что это временная удача, и когда-то наступит тот бой, который положит конец его везению. Но об этом «когда-то» он думать не хотел и старался отгонять от себя мрачные мысли. Однако эти мысли сами настигали его, как нынешней ночью.
Сейчас Зверь лежал на кровати с открытыми глазами, переживая те картины, которые привиделись ему в ночном кошмаре. Ему вспомнилось недавнее предложение от «братков»: примкнуть к ним. Но становиться на явный путь криминала он не желал.
- Ладно, война план покажет, - решил Зверь и вылез из под шерстяного одеяла.
Наскоро умывшись, он приготовил себе яичницу на завтрак и выпил стакан крепкого чая. Сегодня поздним вечером ему предстоял бой. Своего противника, как и всегда, Зверь не знал: все решал жребий. Поразмыслив немного, молодой мужчина распланировал свой день следующим образам: сначала спортзал, где он в спарринге проведет тренировочный бой, потом плотный обед в кафе, затем двухчасовой сон. Ну а после можно уже идти и к месту кровавого ристалища, где, после предварительной жеребьевки, состояться бои, бои жестокие, бои без правил…
Свежий морозный воздух несколько взбодрил его и отвлек от мрачных мыслей. На дворе был конец февраля, и солнце уже уверенно совершало свой, пусть еще короткий, путь по чистой синеве морозного небосклона. В такой день хотелось жить и не думать о том ремесле, которым он теперь занимался.
Его кто-то окликнул. Обернувшись, Зверь увидел своего старого приятеля, с которым ранее служили в одной части и в одно и то же время были необоснованно уволены в запас, невзирая на их желание продолжать службу. С тех пор сослуживцы не виделись, и каждый занимался своим делом. Из разговора выяснилось, что его товарищ теперь промышлял охотой и рыбалкой. Это занятие позволяло ему хоть как-то существовать в настоящее смутное время. Из средств передвижения он имел снегоход «Буран», а в качестве промыслового пристанища – охотничью избушку, километрах в семидесяти от города в пойме Реки на одном из бесчисленных ее островков. Избушка была срублена кем-то давно и как попала к его товарищу, Зверь не знал. В настоящий момент охотник, которого звали Сашка, вышел из дому, чтобы в ближайшем магазине приобрести необходимые для жизни в избушке продукты, соль, спички и кое-что еще. Сегодня же он собирался выехать в свои охотничьи угодья.
Сашка, краем уха, слышал от кого-то о роде занятий Зверя, однако сейчас, из деликатности, ни одним словом об этом с ним не обмолвился. Зверь тоже не хотел распространяться на эту тему. Бывшие сослуживцы уже собрались было расстаться, как вдруг Сашка предложил нашему герою разделить с ним предстоящую поездку. Зверь, не ожидая такого предложения, сначала хотел было отказаться, но потом его осенило: «А что собственно меня держит? Сегодняшний бой? Да катись он вместе со всеми его устроителями и любителями крови … Не буду же я дожидаться, когда меня там всего когда-нибудь переломают! Надо уходить! Вот, может быть, тот единственный момент, когда следует принять, пусть спонтанно, но единственно правильное решение!»
- Поехали, - коротко отрубил Зверь…
…Сборы не заняли много времени. И вот уже стремительный «Буран» мчит наших друзей между торосов замерзшей и заснеженной Реки. Километров двадцать они проехали по накатанному следу, дальше же шла снежная целина, которая, впрочем, для снегохода никаких проблем не представляла. По дороге, между делом, они подстрелили несколько куропаток, которые не успели зарыться в снег и попали в луч света мощной бурановской фары. Таким образом, вкусной и наваристой шурпой на ужин наши охотники были обеспечены.
На место друзья прибыли в девятом часу вечера, когда на небе уже вовсю царствовала луна в окружении своих вассалов - ярких звезд на черном небе. Территорию избушки занесло снегом. Для того чтобы попасть в охотничье жилье, пришлось хорошо поработать лопатами. Наконец они в избушке. Безбожно коптит соляркой видавшая виды керосиновая лампа, в печурке жарко тлеют угли от сгоревших поленьев. Друзья непринужденно сидят друг против друга за самодельным столом, потягивают из алюминиевых кружек привезенное с собой пиво, которое сменило бутылку более крепкого напитка и шурпу. Они мирно беседуют на житейские темы. Наконец сон смаривает их, и охотники укладываются спать на деревянные нары, укрывшись какими-то старыми лохмотьями …
Пробудились они рано. Сашка на «Буране» отправился проверять свои, поставленные ранее, сети и силки, а Зверь остался в избушке на хозяйстве. Сначала он осмотрел территорию. Избушка располагалась на небольшом острове, образованном одной из проток Реки, неширокой речкой, впадающей в эту протоку и берущей свое начало где-то в горах, цепь которых находилась километрах в сорока на западе, и серпообразным озером. На этом озере, находящемся от избушки в трех сотнях метров, по утверждению Сашки летом жила пара лебедей, которая выводила и потом лелеяла здесь до отлета на юг свое потомство. Кроме избушки были и некоторые другие хозяйственные постройки: сарайчик, небольшой погребок-мерзлотник и вешало для рыбацких сетей.
После осмотра хозяйства Зверь занялся приготовлением обеда. Из каких-то концентратов он сварганил суп, натопил снега, поставил закипать на печурку чайник. За этими хлопотами его и застал Сашка, вернувшийся со своей вылазки. В мешке, валявшемся на прицепленных к «Бурану» санях, он привез пять «хвостов» довольно приличных муксунов, вытащенных из проверенных сетей. Короткий зимний день сменился бесконечно длинным вечером, который друзья провели примерно так же, как и прошлый.
Зверь был рад своему решению поехать с Сашкой в избушку. Здесь, на лоне природы, его душа начала «оттаивать» от той жестокой, суматошной жизни, которой он жил последний год. Он чувствовал в себе какое-то перерождение в прежнего человека, каким был раньше. А этого человека уж никак нельзя было назвать Зверем. Здесь, в полумраке избушки, он неспешно обдумывал свои дальнейшие возможные житейские варианты. А таковые имелись. Он лежал на нарах. Тихое потрескивание горящих поленьев в печурке, вся теплая и спокойная атмосфера избушки, рождали в его голове смелые решения жизненных проблем. За этим занятием его незаметно принял в свои объятия крепкий здоровый сон…
На следующий день роли поменялись: Сашка остался в избушке, а охотничью вылазку предложил Зверю, экипировав и проинструктировав его соответствующим образом. Маршрут движения был предложен по упомянутой ранее речушке, в верхнем течении которой, километрах в десяти от избушки, находилось урочище. Это урочище среди охотников и рыбаков, а также аборигенов пользовалось недоброй славой. Ходили слухи, что там пропадали люди и случались некоторые загадочные явления. Сашка настоятельно рекомендовал товарищу не соваться туда во избежание возможных неприятностей.
Снегоход быстро несся по замерзшей и заснеженной речке, которая виляла среди малых островков, берега которых густо заросли тальником. Куропатки, заслышав треск мотора, стремглав бросались с его ветвей и зарывались в снегу. Несколько штук Зверю удалось подстрелить. Наконец, разгоряченный быстрой ездой, он увидел то урочище, о котором говорил Сашка. Оно как бы возвышалось над местностью невысокими обрывистыми берегами. В отличие от кустарниковой растительности всей окружающей местности, здесь в основном росли лиственницы. Размеры урочища, по предварительной оценке нашего героя, составляли примерно два на два километра.
Помня Сашкин наказ, он не торопясь начал стороной объезжать это место. Вдруг, проехав метров четыреста, охотник увидел, бегущего в глубоком снегу ему наперерез в сторону урочища какого-то зверя. Он явно стремился найти спасение в знакомой ему местности. Охотник остановился и стал вглядываться в бинокль. Он увидел волка. Волк увязал в снегу, но настойчиво стремился к своей цели. Человека обуял охотничий азарт. Он перезарядил картечью ружье и, дав снегоходу полный газ, начал быстро настигать волка.
Опасный хищник, находясь совершенно близко от обрывистого берега острова, окончательно увяз, попав в снежную ловушку. Он уже никуда не бежал. Волк выбился из последних сил и стоял, ощерившись пастью в ожидании своей участи. Охотник остановился метрах в пятнадцати от него и вскинул ружье.
И тут взгляды их встретились. Волк смотрел на своего преследователя без ненависти, без тени страха, но готовый до последнего бороться за свою жизнь. Однако в этом взоре была и та безмерная таска побежденного существа, которую наш герой видел у поверженных им своих противников на бойцовском ринге. Его словно током ударило. Стрелять он уже не мог. Охотник опустил ружье, круто развернулся и поехал прочь.
Вернувшись в избушку, Зверь рассказал Сашке о своем приключении. Сашка, внимательно выслушав друга, молча похлопал его по плечу. Трудно сказать чего больше было в этом жесте: то ли безмолвного одобрения, то ли сочувствия, то ли еще чего-то.
На следующий день Сашка на «Буране» опять поехал проверять силки и сети, а Зверь, бесцельно «потолкавшись» в избушке, надел охотничьи лыжи и побежал на них к месту вчерашнего происшествия. Из оружия, кроме ножа, у него ничего не было, так как ружье прихватил с собой Сашка. Часа через два он добрался до своей цели.
Достигнув урочища, Зверь, немного поразмышляв, все же двинулся вглубь острова, нарушая местное табу. Пройдя, по его подсчетам, до центра урочища он ничего примечательного здесь не увидел. Лиственницы как лиственницы. Таких в лесотундре великое множество. Побродив с полчаса по острову, молодой человек уже намеревался идти назад, как на него, словно волна, накатилась усталость.
Он присел на ствол упавшего дерева. Ему требовался отдых. Однако состояние молодого человека ухудшалось. Перед глазами поплыли черные круги, его одолевала сильнейшая слабость. Сознание сверлила мысль: надо двигаться, надо идти, идти во что бы то ни стало, надо выйти из урочища. И он пошел. Даже на ринге, в ходе тяжелейших боев, он себя так плохо не чувствовал. Шатаясь, почти теряя сознание, Зверь все же вышел на крутой берег острова. Здесь урочище заканчивалось.
Он начал медленно спускаться с крутого берега. Эти действия он совершал из последних сил, превозмогая себя. Однако силы оставили его, и Зверь, вместе с лыжами, кубарем покатился вниз, где сознание уже окончательно покинуло его…
За всем происходящим наблюдал волк. Он заметил человека давно и с безопасного расстояния наблюдал за его странными действиями. Хищник видел, как неразумный человек пересек тот незримый круг в центре урочища, который он, волк, никогда бы не отважился пересечь. Сознание инстинкта животного надежно удерживало его от этого шага. Волк безошибочно чувствовал, что за этой незримой чертой – смерть.
Когда шатаясь, человек вышел из этого круга опасного пространства и побрел прочь, волк, таясь, медленно пошел за ним. Он видел, что человек упал с кручи. Волк видел, что человек лежит в снегу, не подавая признаков жизни. Он постоял на краю обрыва, понюхал воздух и опасливо спустился к человеку. Однако человек был жив. Об этом говорило его слабое дыхание. Человек был без сознания. Волк в нерешительности постоял возле него, а потом, совершенно непредсказуемо, всем своим телом лег на человека, согревая его и защищая от начавшейся поземки.
Трудно сказать, сколько времени они так пролежали. Волк согревал человека своим теплом, не позволяя ему замерзнуть на тридцатиградусном морозе. Однако, спустя какое-то время, хищника начал беспокоить какой-то далекий, еще совсем еле-еле уловимый треск. Но с каждой минутой этот треск усиливался, и волку стало понятно, что сюда приближается то странное чудовище, на котором вчера настиг его лежащий под ним человек. Волк поднялся и потрусил вглубь урочища.
Через несколько минут у места происходящих событий остановился снегоход. На нем был Сашка, который, вернувшись в избушку, не застал в ней своего друга и по лыжным следам отправился на его поиски. И это было очень своевременно, так как короткий зимний день был на исходе. Сашка погрузил на сани живого, но ничего не соображающего друга и таким доставил его в избушку.
В тепле избушки Зверь кое-как очухался и услышал от Сашки эпопею его поисков. Кроме того хозяин избушки рассказал спасенному о тех следах присутствия волка, которые он обнаружил на месте бессознательного пребывания друга.
На восстановление сил Зверю потребовалось два дня, а на третий они вернулись в город. Первое, что сделал Зверь – это поставил в церкви Богу свечку за спасение и перерождение души. Перерождение его души из человека Зверя, в душу человека сострадающего, который навсегда перестал зарабатывать себе средства для существования кровавыми боями без правил.
Новозыбков. Январь 2017 год.