Жила-была на свете сорока – трещотка и вертихвостка. Очень ей нравилось умом блеснуть. Мол, всё она в жизни видела, и наперёд знает, чем какое дело кончится. Но если о хорошем сорока могла промолчать, то плохое высказывала не задумываясь – любила посмотреть как другие огорчаются. Никакого сладу с врединой не было. Где ни появится – жди ссор и неприятностей.
Однажды прилетела сорока во двор за зелёным забором, села на самую нижнюю ветку яблони, огляделась. Видит, в вольере старый пёс с удовольствием косточку грызёт, у ворот щенок играет – за воробьями гоняется, на порожке дома кот дремлет. На макушке груши ворона сидит, клюв чистит.
Приосанилась сорока, напустила на себя важности и давай рассказывать, кого какое «счастье» ожидает:
– Грызи, грызи свою косточку, псина старая, недолго тебе сытым ходить осталось!
– Это почему? – опешил пёс.
– Не видишь – хозяйка щенка в дом взяла. Значит совсем никчёмный ты стал. Неповоротливый. Слышишь в пол уха, видишь в пол глаза. Скоро подрастёт глупыш лохматый, займёт твоё место. А тебя хозяйка сгонит со двора. Зачем зря кормить, коли толка нет?
– Не наговаривай на нашу хозяйку, - вступился щенок. – Она хорошая.
– Ага, увидишь какая хорошая, когда на цепь посадит. Ты ж, дурашка, не такой умный и степенный, как пёс. Ни одну грядку потопчешь, пока вырастешь. Так кто ж тебе позволит свободно бегать? Посадят на цепь как миленького, вот увидишь!
Бросил пёс косточку грызть, а щенок играть. Сели, опустили головы. Опечалились.
– Летела бы ты, сорока, куда летела, – недовольно проурчал кот.
– Ой, кто бы голос подал, а ты помолчал! – сорока в ответ. – Посмотри не себя – ухо порвано, глаз заплыл, нос передратый, шерсть на задней лапе свалялась, фу! Не станет больше с тобой соседская мурка гулять. Другого кота себе найдёт. Молодого и красивого.
А соседская мурка как раз в это время через щель в заборе пролезала. Услышала она как её друга хают, да на неё саму напраслину возводят, глаза в щёлочки сузила, уши прижала, кинулась на сороку, да и вырвала ей полхвоста. Может и совсем печально бы день для балаболки закончился, если бы упорхнуть не удалось.
Села сорока на грушу, чуть пониже вороны, вся взбудораженная, никак в себя не придёт.
Кошка мурлычет, коту нос лижет:
– Не верь, злыдне, котейко ненаглядный, ни на кого я тебя не променяю!
Тут и хозяйка из дома вышла с двумя мисками полными еды. Одну псу отнесла, другую щенку.
Погладила пса по голове ласково:
– Кушай, Барбосушка. Чего приуныл? Не заболел? Придётся тебе видно сегодня в доме ночевать, старым костям покой требуется. А двор Тузик посторожит. Ему побегать в радость будет.
Прошло какое-то время. Сорока отдышалась и, ну, вороне на кошку жаловаться:
– Ты только посмотри, кума, что мурка-негодница натворила – лучшие перья вырвала. Как я теперь товаркам на глаза покажусь?!
– Поделом, – отвечает ворона. – Не трещи о чём не знаешь!