К санкциям моему другу Кудимычу было не привыкать. Можно даже сказать, что без них он чувствовал себя неполноценным членом общества. Я неоднократно наблюдал за ним в те периоды, когда завершалось действие предыдущей санкции и не начиналось действие новой, и понимал, что человек буквально не находит себе места от разочарования.
Ему в эти дни без санкций было разрешено, вроде бы, буквально всё, но он терялся и не мог делать ничего такого, что могло бы привести к новым санкциям. Но эти периоды обычно не затягивались, потому что люди, вводившие санкции против Кудимыча, всегда были начеку и знали, чего от него можно ожидать.
Людей, вводивших санкции против моего друга, было не так уж и много. Если быть точным, их было всего двое: супруга и тёща Кудимыча. Потом, методом естественного отбора, осталась одна супруга. Жить, вроде бы, стало легче, но не так интересно. Потому что санкции жены были более однообразными и касались интимной части их совместной жизни. Дружескую помощь в эти дни Кудимычу обычно оказывала одна упитанная заведующая молочной фермой.
О, тёща в этом плане была гораздо изощрённее. Если бы она была знакома с представителями Госдепа, она бы одобрила их действия, сказав своё излюбленное: «Он у меня даже чихать без удовольствия будет!».
Причём введение санкций тёщей происходило всегда раньше, чем Кудимыч давал для этого повод. Эта женщина накладывала вето на всё, что нравилось зятю, переводя его на трёхразовое питание кашей на воде, проверяя на наличие запаха алкоголя строже любого гаишника. Причём умудрялась даже подъезжать неожиданно с целью проверки прямо к Кудимычу на работу.
Её регулярные визиты привели к тому, что вся бригада автослесарей уволилась из пассажирского предприятия, так как вынуждена была прекратить выпивать на рабочем месте с демократичным мастером Кудимычем. А моего друга перевели на вышестоящую должность и посадили в отдельный кабинет, чтобы проверки тёщи не разрушали производственный процесс.
После работы тёща подкарауливала Кудимыча у проходной, чтобы не дать ему обсудить таблицу футбольного чемпионата в закусочной «У Максима».
Супруга, глядя на решительные действия мамы, вводила свои санкции, которые часто шли вразрез с её желанием. Но одного взгляда мамы было достаточно, чтобы наступить на глотку собственной раздольной и сказать супругу твёрдое «нет». Многие приятели Кудимыча не понимали, как он сумел в таких жёстких условиях зачать двух дочерей.
Введение санкций всегда бодрило Кудимыча. Под их гнётом он был весел, энергичен, изворотлив и хитёр. Это особенно радовало коллег по работе, на которых не распространялось действие санкций. Они легко соглашались пронести спиртное и простецкую закусь, устроить закрытое совещание, превращавшееся в протест против санкционных мер.
Да и давно овдовевшая заведующая молочной фермой с готовностью помогала прорвать санкционную блокаду Кудимыча, надеясь, что растущий баланс встреч заставит моего друга переехать к ней окончательно.
Одного не понимала простая русская женщина, что в условиях полной вседозволенности не сможет прожить Кудимыч буквально ни дня.
После ухода тёщи в мир без санкций мой друг заскучал. Супруга осталась без общего руководства и растерялась, не зная, как действовать дальше. Эта неоднозначная ситуация раздражала Кудимыча. Он всё реже собирал закрытые совещания и уже не так часто навещал заведующую молочной фермой.
Даже не знаю, к чему бы привёл такой нервный период жизни моего друга. Его карьера могла резко прерваться и пойти в обратную сторону, что и происходило обычно с теми его коллегами, которые отказывались принимать участие в закрытых совещаниях.
Это же касалось и личной жизни. Супруга перестала сопротивляться тихо звучащей в ней раздольной песне, разрешая Кудимычу буквально всё.
Я не узнавал своего друга. Но недолго. Буквально пару месяцев. Однажды я встретил его таким же весёлым и энергичным, как и всегда, когда он находился под жёстким контролем. Он был изрядно выпившим и возвращался от заведующей молочной фермой.
Неужели слухи о кончине тёщи оказались ложными, подумал я. Или супруга начала действовать более решительно?
Всё оказалось гораздо проще. Развелась и вернулась в родительский дом старшая дочь Кудимыча. И характером она пошла в бабушку.