#galamazina
#зина
В январе к Зине приходила грусть. И вовсе не от того, что зима никак не отступала, снег все лежал, а ветер был колючим и вредным. Просто день рожденья папы был в январе.
И она каждый раз представляла, сколько бы лет было ему сейчас. Видела его рядом, скучала, хотела вернуть и поговорить – хотя бы еще один разок.
Но не вернешь.
Папы не стало внезапно, в один из жарких летних дней он не проснулся.
И все.
Навалились хлопоты и какие-то дела, странные вопросы, похороны. А мысль, что больше она никогда с ним не поговорит, и не спросит, и не увидит, никак не отпускала, жгла глаза, бередила душу, давила. Внутри все ныло, снаружи плакало. пустота – жуткая пустота … и НИКОГДА. … страшное слово….
В доме родителей была огромная дыра на месте папы. Именно в нее упиралась она взглядом с порога, потому что папы там не было. И эта дыра болела и плакала. вместе с мамой и Зиной. Тяжело вот так: без предупреждения, внезапно, без возможности услышать последние слова или хотя бы попрощаться.
Папа был волшебником. Он мог все. Он все знал и умел. И он очень любил маму. А еще сильнее любил Зину – и это был их тайный секрет от мамы.
Папа мало говорил, но, уж, если и открывал рот, то по делу.
На первый взгляд казалось, что вся семья держится на маме – у нее были ответы на все вопросы и ключи от всего, она все планировала и распределяла, а папа выполнял задачи, исполнял желания и воплощал мамины мечты в жизнь.
На самом деле, он был сердцем. Он собирал всех вокруг. Все про всех знал и понимал. Он любил людей, помогал всем, кому мог. Всегда.
В нем была мудрость и знание. И много-много любви. И вот этой любовью он делился с миром, не считая. А Зина же его любила, безусловной любовью, всегда. Навсегда.
Только никак он не хотел стареть, не мог признать, что в глазах двоится, давление скачет, а за рулем он скорее опасен, чем осторожен. Бесился от черепашьей своей скорости. Злился на свою забывчивость. И ни за что не соглашался идти к врачам. До скандала. Сказал: не пойду, - и всё.
Он видел бурлящее и скорое течение жизни уже не внутри себя, а вокруг – и не мог, не хотел оставаться на берегу, на обочине – медленным глухим стариком, в очках, с газетой, у телевизора. В голове еще роились идеи – по ремонту, строительству, а сил не хватало. Все эти страхи его для Зины были не важны. Любила она папу, сколько себя помнила - с тех самых пор. Она готова была и ухаживать, и повторять по сто раз забытое, и очки искать хоть до 100 лет или больше... но... не дано было...
Папа боялся долгих болезней и немощной старости. Видно просил, как в песне: «если смерти, то мгновенной». Вот и дал ему Господь смерть легкую и быструю – как праведнику.
Зина особенно горевала первый год. Потеря была невероятно огромной, просто неподъемной. С годами боль становилась все тише. Научилась Зина и говорить про папу, и вспоминать хорошее, и не плакать. Дом родительский привык, притерпелся, стал жить дальше, уже без папы. Так и поделилась жизнь на: вместе и после.
Бывало, вспоминала Зина его словечки и поговорки, натыкалась на его вещи, и, все равно, грустила, что сейчас он не с ними.... что не дождался появления Маруси – был бы настоящим лучшим в мире дедом.
ведь был он Океаном Любви – Мудрый, Огромный, Неиссякаемый источник, и только один такой на всей планете. Как хорошо, что он БЫЛ. Жаль, что ушел... навсегда...
#galamazina
#зина