Гримасы похоти. 1. Испуг

               
               
           (Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...»)
               
                Мы слишком много говорим о том, какая    
                должна быть любовь, и слишком мало о любви,   
                какая она есть.
                П. Брюкнер
               
                Сладострастие может быть самым  мрачным 
                человеческим ужасом, предваряющим все ужасы ада....               
                О. Мирабо               

   
     «Биоэнергия, которую мы пропускаем через себя в момент полового акта, одушевляет живую материю и приводит в движение звезды» (П. Брюкнер). «Земля, вращаясь, заставляет совокупляться животных и людей, которые, совокупляясь, заставляют вращаться Землю».
    
    «Эрекция и солнце шокируют точно так же, как труп и пещерный мрак». «Человеческие глаза не выдерживают ни солнца, ни совокупления, ни трупа, ни темноты, но реагируют на них по-разному. Когда мое лицо наливается кровью, оно становится красным и непристойным. И в то же время своими извращенными рефлексами непроизвольно выдает кровавую эрекцию и ненасытную жажду бесстыдства и преступных излишеств».
   
    «Небесному плодородию противостоят земные бедствия, образ земной бескомпромиссной любви, эрекция без исхода и правил, шок и ужас.
Так и вопиет любовь в моем собственном горле: я есмь Иязувий, гнусная пародия знойного, слепящего солнца.
   
    Я желаю, чтобы мне перерезали горло, когда я насилую девицу, которой мог бы сказать: ты – ночь». «Солнечное кольцо – solar annulus – это нетронутый анус ее восемнадцатилетнего тела, c которым ничто столь же слепящее не может сравниться, разве что солнце, хотя анус это ночь» (Ж. Батай).
   
    Так «...устами Жениха воспеваются зримые прелести Невесты.
И так в дидактическую литературу проникают намеки на женскую красоту, исполненные отнюдь не усмиренной чувственности» (У. Эко). «Цветы зла» (Ш. Бодлер) – вот что такое солнечный анус.
   
    Без мрака не было бы света. «Безобразное необходимо красоте. В Сумме (Summa), приписываемой Александру из Гэльса, сотворенный мир представляет собой единое целое, воспринимать которое следует именно в его цельности: здесь тени помогают ярче воссиять свету, а то, что само по себе может показаться безобразным, предстает прекрасным в рамках всеобщего порядка. Прекрасен порядок в целом, и с этой точки зрения оправдано даже уродство, поскольку и оно способствует равновесию порядка. Гильом Овернский говорит, что разнообразие преумножает  Красоту вселенной, а значит, и все то, что кажется нам неприглядным, необходимо для универсального порядка, в том числе и чудовища...
   
    С другой стороны, даже когда наиболее радикальные ригористы сетовали, что художники чересчур увлекаются изображением монстров, они сами не могли уберечься от чарующего воздействия этих образов. Вспомним знаменитый отрывок Святого Бернарда, всегда выступавшего против излишнего украшения церквей и обилия чудищ в орнаментах. Его слова осуждают, но его описание зла исполнено притягательной силы, словно и сам он не может устоять перед чарами этих чудо-существ...
И таким образом чудовища, притягательные, пусть и пугающие, и подпускаемые близко, пусть даже и с опаской, – во всем своем великолепии уродства входят в литературу, входят в живопись, от описаний Ада Данте до более поздних картин Босха. И лишь несколько веков спустя, с приходом романтизма и декаданса, будет без всякого лицемерия признана притягательность ужасного и Красота Дьявола» (У. Эко).
   
    «Тщательное изучение процессов при половом акте укрепляет понимание и очевидность того, что этот акт – не  только процесс наслаждения..., но и репродукция отвратительных эмоций...» (Ш. Ференци). «...Самый губительный бич, какой природа только могла дать людям, – плотское наслаждение...», «...нет преступления, нет дурного деяния, на которые страстное желание плотского наслаждения не толкнуло бы человека...», «...наслаждение раз оно, будучи сильным и продолжительным, способно погасить свет духа» (Цицерон). «...Чтобы лучше это понять, следует только представить себе человека, охваченного самым сильнейшим человеческим наслаждением; такой человек испытывая подобное удовольствие, не будет в состоянии ни о чем думать, ни за чем следовать разумом, ни о чем размышлять» (Архит).
    
    «При любви пожар начинается сверху, а при похоти – снизу»(И. Шевелев). «В сексуальности соединяются самое возвышенное и самое низменное». «Зона заднего прохода, подобно зоне губ, по своему положению подходит к тому, чтобы стать местом присоединения сексуальности к другим функциям тела» (З. Фрейд). «...То, что как раз самые интимные личные связи, какие вообще бывают между живыми существами, в полную меру насыщены агрессией, – тут не знаешь, что и сказать: парадокс это или банальность»(К. Лоренц). «Я не знаю ничего более отвратительного, чем пугающее лицо, охваченное огнем жестокой похоти». «Если именно в таком виде мы предстаем перед женщинами, они в самом деле должны находить нас отталкивающими» (Ж.-Ж. Руссо).

«не любовь а грозная темная страсть
заливает глаза полыхающей кровью

не любовь а звериная темная сила
сладко сладко напирает изнутри

не любовь а суженный жадный взгляд
вызревает в глубине прохладных глаз

источник ничтожества и силы
хитрости и безумия

осыпается шелуха оскаленная суть:
голый человек без памяти и прошлого

тяжелая страсть
смерть
не любовь ( А. Левин).
    
    «Половая любовь только безукоризненных людей бывает не противна для постороннего взгляда, да и то потому, что у них она безмолвна. Люди чистые и добрые, охваченные этой страстью, таят ее как не совсем приличную болезнь души, как слабость, выставлять которую перед другими стыдно. Не сознанием, а целомудренным чувством они понимают, что влюбленность вовсе не есть достоинство, что во всяком случае это отступление от нормы, забвение великого в пользу малого, творение себе кумира, который заслоняет Бога. Все это смутно чувствуется, если не сознается. Но для этого нужно иметь, конечно, очень чуткую совесть и врожденное благородство. Люди попорченные, каковы почти все, в любви делаются несносными, как и животные в половой период». «Влюбленные люди не составляют исключения: в их глазах
        «...Сияет пламень томный,
         Наслаждений знак нескромный»1.
   
    «Знак или наслаждений или предчувствия их, или страстной жажды их, а человек, наслаждающийся плотски, всегда некрасив, будь это еда, питье или другие физиологические виды счастья». «Любовь, поистине, как Цирцея, превращает богатырей в свиней» (М. Меньшиков). Мы заложники «философии плоти». «...Мы как телесные существа никогда не являемся в полной мере хозяевами того, что с нами происходит» (М. Мерло-Понти).
    
    Как тут не вспомнить шокированного лицезрением полового акта мальчика Аггея из повести Алексея Толстого «Мечтатель» или фильм «Антихрист» кинорежиссёра  Триера, ранее пережившего депрессию, в котором ребенок выбросился из окна, когда случайно стал свидетелем полового акта родителей! «Надо быть осторожнее: ничто так не внушает ребенку такого отвращения, как функционирование родительского тела» (Д. Кутзее).

    «Все это ужасно, когда об этом подумаешь» (М. Метерлинк). И задаешься вопросом: анально-генитальная агрессия – это  садизм или что-то более отвратительное?
___________________
 1 Меньшиков цитирует перевод  Пушкиным стихотворения «Из Анакреона».