СЕГЕЖА. Небольшая зарисовка
Александр Широбоков
- Что за Сегежа такая, - раздумывал я, заруливая на машине из одного конца Питера, где был НИИ Лесного хозяйства, в другой конец, к себе в Московский район. Дело было в том, что Вадик, сотрудник моего научно-технического кооператива, работавший по основному месту работы в этом НИИ, предложил прогуляться в город Сегежа, где у них проходила какая-то экспедиция. Надо сказать, что и лесники – учёные специалисты по лесам, и геологи, с которыми мне приходилось сотрудничать, обязательно летом или осенью проводили экспедиции, сочетая приятное с полезным. Лесники предпочитали Карелию. Вот и в этот раз, где-то в лесу, рядом с Сегежей, у них был разбит палаточный лагерь. Вадик, кандидат физико-математических наук, что меня всегда удивляло, учитывая название НИИ, недавно вернулся оттуда ненадолго по делам.
- Слушай, слетай со мной на несколько дней в наш лагерь на берегу озера. Отдохнёшь, порыбачишь. Бери с собой кого хочешь. У нас свой арендованный самолёт в люксовом исполнении!
Название города Сегежа я слышал второй раз в жизни. Однажды во время открытия осенней охоты на Ладоге я познакомился с директором Сегежского целлюлозно-бумажного комбината. Он оказался в нашей компании и, более того, мы с ним охотились в одной лодке. Правда, после первой бессонной ночи перед открытием с тостами: - Ну, за охоту! – утренняя зорька прошла безрезультатно. Да и утки не летали. А, может, мы их и не видели…
А тогда я ехал по просторным питерским улицам, и ехать мне предстояло минут двадцать пять, в отличие от сегодняшних полутора часов.
- И чего бы мне не съездить, - продолжал размышлять я, - Идёт изготовление наших приборов на заводе, вопросов пока нет, всё по графику. Несколько дней у меня точно есть!
Выписал я себе и главному конструктору Борису командировки в Сегежу, загрузил в машину рыболовные снасти, и через день на моём Москвиче мы прибыли в аэропорт. Не в Пулково, конечно, а на Ржевку. Там был в то время небольшой аэропорт местных авиалиний*. Нас встречал Вадик с какой-то симпатичной коллегой по лесным делам из Москвы. Машину я оставил на стоянке для пилотов.
- А вот и наш люкс, - сказал Вадик, подводя нас к самолёту.
Это был аккуратно покрашенный биплан Ан-2 - Аннушка или Кукурузник, как этот самолёт ласково называли в народе. Люксовость самолёта заключалась в том, что вдоль бортов рядом с иллюминаторами стояли мягкие кресла вместо обычных деревянных лавок. Туалета, безусловно, не было…
- Лететь нам предстоит 700 километров с одной дозаправкой, - любезно сообщил молодой командир корабля, - При взлёте пристегнитесь.
И мы полетели. Высота была метров пятьсот, скорость – сами понимаете. Незаметно завязалась беседа. Заметно, к всеобщему оживлению, я достал припасённую бутылку водки, что-то вроде Ерофеича. Как ни странно, на борту не оказалось стакана. Пепельница, правда, была. Курила, как тут же выяснилось, вся наша компания. Как употребить культурно напиток – не из горла; же, тем более, что с нами была женщина!
- А давайте из винтовой пробки, - предложил я, - Кто знает, какая у неё ёмкость?
Посыпались разные версии.
- Будем наливать и считать. Ёмкость-то бутылки известна. Потом разделим одно на другое. Плёвое дело, - решил вопрос главный конструктор Боря.
Так мы и долетели до аэродрома в Сегеже.
Сегежа оказалась небольшим городком с населением, как мне сказали, около тридцати тысяч. Пятиэтажные панельные дома. Не очень ухоженные. Малолюдно. Накрапывал дождь…
В палаточном лагере лесников, куда нас доставили на машине, я встретился со своим давним знакомым доктором сельскохозяйственных наук Евгением Степановичем Арцыбашевым. Его я часто вспоминаю в своих рассказах. В лагере был, как всегда у привычных к кочевой жизни работников леса, полный порядок. Большой сколоченный стол, лавки вдоль стола, пара рукомойников, кострище. Разместились мы с Борисом в просторной палатке. Выдали спальники, полотенца. И, конечно, после этого была привальная. До озера от лагеря было всего метров тридцать, но никто не полез в воду даже после привальной – заканчивался сентябрь. Но спать в ватном спальнике было тепло и уютно.
На следующий день выяснилось, что у берегов озеро очень мелкое, ловить рыбу невозможно без лодки, в лесу полно подосиновиков, но куда их девать! И. вообще, что дальше-то делать?
- Резиновую лодку я закажу у местных пожарников, - успокоил меня Вадик, - Но есть дело поинтереснее – давайте слетаем на Соловки, чтобы самолёт даром не простаивал. Пилот на завтра уже поставил полёт в план. Полетим всей компанией.
- Забавные в нашем социалистическом государстве порядки, - в очередной раз удивился я, - Чтобы сотруднику прибавить к зарплате пять рублей, нужно получить массу согласований. И то – с неочевидным успехом. А вот смету раздуть магнитофонами, телевизорами, арендованными вертолётами и самолётами – пожалуйста! Летай внутри страны куда хочешь, если обоснуешь целесообразность. На это денег не жалко!
Ранним утром мы были уже на аэродроме. Пилот радостно и с юмором встретил нас у трапа:
- Товарищи научные работники! До отправления рейса Сегежа – Соловки осталось пятнадцать минут. Взлётные конфеты и вода в полёте предлагаться не будут. Экскурсовод на Соловках заказан через диспетчера.
И полетели мы над Беломорско - Балтийским каналом, раньше имени Сталина. Озёра, шлюзы. Вокруг тундра и болота… Всё зелёно-желтоватое с проблесками воды. Никакого жилья не видно. Сколько же людей здесь вождь народов угробил при строительстве канала! Потом я посмотрел в печати. Пишут: - от 50 до 200 тысяч человек. Все, как в те времена писали в газетах, были вредителями, кулаками и троцкистами.
Бортмеханик, глядя на карту, время от времени комментирует:
- Кочкома, Беломорск, Кемь.
Название последнего населённого пункта мне было знакомо. Даже вспомнилась расшифровка слова Кемь, которая была ещё с царских времён… Потом мы недолго летели над Белым морем, и вот они, Соловки! Безусловно, мягкая посадка, потом массивные стены монастыря и экскурсовод, который нас дожидался уже час по ту сторону стен.
Я, если честно признаться, не очень большой поклонник коллективных экскурсий. Тем более, что к нам на халяву примазалось ещё человек пятнадцать «диких» посетителей. Монастырь, скиты, казематы для узников СЛОНа. Кто не знает – это Соловецкий лагерь особого назначения. Жуткие, сохранившиеся до нашего посещения надписи узников на каменных стенах в камерах без окон, в которых было прохладно даже тёплой осенью. Печек там не было. А как зимой?..
Ходили мы толпой часа три. Устали все жутко. Я мечтал скорее оказаться в мягком кресле самолёта. У выхода на лётное поле одиноко стояла женщина:
- Я первая на самолёт!
Она, видимо, дожидалась самолёта из Архангельска. Летали эти самолёты тогда очень нечасто…
- Мадам, у нас свой самолёт, будьте любезны, - огорошил её я.
Наш воздушный люкс на прощание облетел вокруг Соловецкий остров. Кто-то снимал через иллюминатор на кинокамеру. Во время полёта все обсуждали - как продолжить мероприятие в лагере. А времена были тяжёлые – борьба с пьянством и алкоголизмом в стране разгоралась. Спиртное было только по талонам, да и то, если в длинной очереди постоишь. Могло и не хватить!..
- Давайте заскочим в ресторан, там и купим. Чёрт с ними, с деньгами, - предложил я, - Всего-то в два раза дороже. Как у таксистов в Питере…
Всем коллективом мы подошли к ресторану в Сегеже. Обшарпанное здание с названием Ресторан. Я поднялся на крыльцо, вошёл в зал. В одном углу за столиком коротали время какие-то южные люди. Зал был красноречиво пуст. Подскочил помятого вида официант:
- Хочешь посидеть?
- Нет, нас много.
- Отлично, зал-то пустой!
- Нет. Нам бы с собой.
- Слушай, на вынос не продаём. Ты что, порядков в стране не знаешь?
- Да знаю я! Мы тут у вас в экспедиции. Из Питера. Может, придумаешь что-нибудь? Народ устал. Прилетели только что. Соловки...
- Значит так. На вынос никак не получится. Идите, покупайте стеклотару. Разольём. Бутылки будут по десять рублей. Иначе – никак.
И пошли мы покупать стеклотару. С этим проблем в стране не было. Отличные трёхлитровые стеклянные банки с крышками. Недорого! Купили две банки. Нас же было восемь…
В лагере тут же возник вопрос: - А что на горячее? К этому времени резиновая лодка уже лежала у моей палатки. Проблемы с червями не возникло – накопали мгновенно. Мы с Борисом отправились метров за двести от берега к плавающим моховым островкам. Причалили к одному из них, высадились. Ходить было - как по батуту. Но остров наш вес держал. С первых же забросов удочек стали один за другим попадаться небольшие окуни, чуть больше ладошки. Первую партию улова в лагерь повез Борис. Бригаду чистильщиков рыбы возглавлял всемирно известный лесовод Евгений Степанович. Со второй обильной партией окуней мы с Борисом вернулись в лагерь. Уху на костре варил тоже Арцыбашев, большой знаток кочевой жизни. А потом!..
Вся компания расположилась вокруг костра, подстелив под себя спальники. Стол, чтобы не нарушать экзотики, был не востребован. Костёр, изумительная уха и невероятно интересные рассказы Евгения Степановича о его приключениях в таёжных экспедициях. Не менее увлекательные, чем рассказы про Дерсу Узала, Это, по сути, и была наша отвальная.
А ещё через день наш самолёт возвращался домой. Летели мы над рекой Свирь, летели низко. Пересекли реки Оять, Пашу, седой Волхов. И давно бы я забыл название города Сегежа, если бы не постоянные упоминания в печати о местной достопримечательности - об исправительной колонии №7, где исправлялись и продолжают исправляться известные люди…
P.S. Друзья сказали мне, что скучно написан рассказ. А, ведь, это было! Было со мной и почему-то запомнилось. Некрологи, кстати, тоже скучные повествования. Но лучше уж так про меня, чем обо мне…
* Рассказ "Ах, наука"