Дело было на работе. Слышу телефонный звонок. Беру трубку. Секретарь редакции - Нинель Наумовна говорит:
- Александр Петрович, звонят из театра Советской Армии. Соединить?
- Конечно, - говорю.
Слышу женский голос:
- Вас беспокоит Главный администратор ЦЕНТРАЛЬНОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО ТЕАТРА СОВЕТСКОЙ АРМИИ. Нам рекомендовали Вас как человека, который может сделать достойную эмблему для нашего театра. Если Вы согласны, то, пожалуйста, с завтрашнего дня Вас будет ждать пропуск на служебном входе.
Про себя думаю: «Кто же меня разрекламировал? – а какая разница; А почему бы и не сделать…» Вслух:
- Да, согласен, но без договора работать не буду.
- Конечно-конечно, тогда завтра мы вас ждем.
Назвал им время обеда. На следующий день бодро топаю от «Молодой гвардии» к театру. Родной район, с детства знакомый со всеми улочками и переулочками. На центральном входе поинтересовался, где служебный подъезд. И зашагал налево между колоннами…
При подходе к нему вижу знакомую со школьных лет женскую фигуру (Похоже, Касаткина).
Догоняю и помогаю открыть тяжёлую дверь. Заходим, здороваюсь, принимаю от неё пальто, отдаю на гардероб, и она мне говорит:
- Саш, давно не видились...?
- Да вот, Людмила Ивановна, позвонили и предлагают сделать эмблему театра.
- Да, мне твоя мама говорила, что ты художник в «Молодой гвардии», - сказала Касаткина. – Это было бы хорошо, театр существует так давно,а эмблемы нет. Эта ужасная аббревиатура – ЦАТСА, которую можно выговорить только в трезвом виде…
- Да Вы, наверное, помните, что когда-то с Красной Армией это звучало: ЦТКА.
- Ну да, кому ты это говоришь, ребёнок, я тут с 1948 года.
- Конечно, помню, как познакомился с Вами, уважаемая «Барабанщица». Как раз тогда он и был Театр Красной Армии.
Она звонко рассмеялась.
- Ну что ж, желаю тебе удачи, но имей в виду, утверждать будет Хейфец, а это тяжёлый случай. Обязательно заключи договор и в нём всё обговори.
- А где сидит администратор?
- Идём, покажу.
Она показала направление на кабинет администратора и исчезла.
Зашёл, за столом - строгая дама. Представился.
- Я здесь набросала черновик.
- Очень хорошо. Я на Вас не надеялся и набросал свой. Давайте сверим.
В результате сверки было записано: первая часть договора, подлежащая оплате: четыре эскиза, независимо от утверждения или неутверждения эмблемы - аванс. По утверждению оплачиваются оригиналы и разработка фирменного стиля. Всего шесть тысяч, аванс по эскизам – две.
После некоторых трений на этом и остановились. Отпечатали договор, и дама умчалась к директору – утверждать. Вернулась, смотрю, всё правильно, подписал в свою очередь.
- А кто будет принимать работу?
- Ну, наверное, Хейфец, но не один, а с Художественным советом.
- Понял.
- А теперь познакомлю Вас с Леонидом Ефимовичем. Идёмте…
Пошли…
- Здравствуйте, это Александр Петрович Черенков. Он будет делать эмблему для нашего театра.
Хейфец говорит:
- Какими судьбами?
(Думаю – делает вид или действительно не в теме? Не я же им звонил. Они сами каким-то образом на меня вышли. Делают вид – будто я сюда пришёл Христа ради. Ладно, не буду возникать, поработаем).
Администратор (видно) чувствует себя неудобно.
Говорю:
- Да вот ваш Главный администратор меня побеспокоил на эту тему. Я нашел предложение интересным и с удовольствием поработаю для театра Советской Армии.
Так состоялось незабываемое знакомство с будущим Главным режиссером Леонидом Ефимовичем Хейфецем.
- Будут какие-то рекомендации?
- Конечно. Попробуйте включить в эмблему нашу аббревиатуру.
- ЦАТСА?
- Ну да, ЦАТСА.
- Да, я уже слышал мнение на эту тему.
- А вообще я думаю, что четыре-шесть вариантов эмблемы нас устроит.
- Вы меня извините, но в договоре значится – четыре. Договор подписан директором, печать стоит.
- Ну ладно, пусть - четыре. Когда вас ждать?
- Наверно, через месяц-полтора. Предварительно поставлю Вас в известность.
- Надеюсь, Вы понимаете, что работать надо быстро. Если будут вопросы, звоните.
- Хотелось бы получить аванс. Для этого Вы должны завизировать договор.
- А вы же ещё ничего не делали.
- Используя классику: «утром деньги – вечером стулья». Без аванса, извините, ничего делать не буду. Если вы возражаете, будем считать договор расторгнутым.
- Зачем же так жёстко… Что ж, коль так положено, - расписался.
Оборачиваюсь к администратору и говорю:
- А теперь за авансом.
- Идёмте. Я сейчас всё оформлю и сообщу в кассу. А Вы идите за деньгами.
Она показала куда идти.
За сим мы и расстались…
В кассе опять пересеклись с Касаткиной. Она со смехом:
- Прислушался к совету.
- Маугли всегда слушал Багиру.
- Когда появишься с вариантами эмблемы?
- Месяца через полтора. Обещал звонить.
- «Счастливой охоты», - промурлыкала «Багира» и опять исчезла в коридорах театра.
Прошло положенное время. Все четыре варианта были изготовлены по принципу «птичка». Может, широкая публика и не знает что, когда профессиональным художникам приходится что-нибудь утверждать у власть предержащих (очень редко обладающих соответствующей компетенцией), приходится прибегать к этому приёму.
Он состоит во включении в изображение явно чуждого элемента – «птички». Его приказывают убрать, и работа утверждена. В случае нескольких вариантов. Все изготавливаются с какими-нибудь недочётами. Один – основной лишён недостатков. Обычно его и утверждают. Однако это происходит не всегда…
После звонка, собрав эскизы в папку, я опять отправился в знакомый мне с детства театр.
Я помнил его сразу после войны, ещё с маскировкой на крыше, где стояли дома, сараи и даже пол-улицы, чтобы немцы не могли сверху отличить его от окружающей обстановки…
Захожу в знакомый подъезд и опять сталкиваюсь с Касаткиной.
Поздоровались.
- Ну, что «Маугли» готов встретиться с «Советом стаи»?... К твоему сведению, «пантера» тоже участвует в нём.
- Да вот, хочу продолжить знакомство с Хейфецем, набросал четыре варианта, буду показывать.
- Сначала мне покажи!
Я устраиваю демонстрацию на стойке гардероба. В соответствии с моими предположениями, она отвергает три, а про последний говорит:
- А вот этот - замечательно. Я буду за этот вариант. А самое главное, здесь нет этой ужасной аббревиатуры.
- Ну, буквы можно использовать в фирменном облике (бланки, билеты, афиша), а эмблема может обойтись и без этого.
- Правильно рассуждаешь. Сейчас Хейфец устроит худсовет. Буду голосовать за этот вариант.
- Спасибо, один сторонник у меня есть.
- И я думаю, что этим сторонником все и будет исчерпываться. Так что не надейся, что вариант пройдёт.
- «Мы принимаем бой!»
- Не шути, «Маугли» - это серьёзно и неоднозначно.
- А что так? Зачем тогда заказывать?
- А мода такая, поветрие. Вот и «наш» хочет быть модным. На худсовете остальные молчать будут, а Хейфец будет нейтрален, ни – да, ни - нет. Вот такой у нас совет «стаи».
- А как же вы спектакли ставите?
- Да, просто. Репертуар нам сверху спускают, за него и голосовать не надо. Хорошо, если удастся что-то новенькое воткнуть. Ну ладно, я бегу, у меня столько дел… - и исчезла.
Я отправился к администратору. Вхожу, говорю:
- Здравствуйте, четыре варианта готовы, как смотреть будем?
- Я сейчас Хейфецу сообщу, что Вы здесь. Будет худсовет. Подождите.
Сижу в зальце на диване, куда отвели. Уже и задрёмывать начал. Тут сам Леонид Ефимович заходит и говорит:
- Очень рад вас видеть, запамятовал…
- Александр Петрович…
- Я здесь собрал малый совет, идёмте.
В трёх шагах помещение, где на стульях у стены я располагаю все свои варианты. В комнате человек 15. Из них узнаю режиссёра Александра Бурдонского, мою любимую Касаткину, Владимира Зельдина, Фёдора Чеханкова и ещё несколько мужчин и женщин. От волнения все остальные лица смазались. Все умно смотрят. Пауза затянулась. Потом кто-то встаёт и говорит:
- Ну, вообще все варианты хороши. Но у каждого есть свои недостатки. У первого наша аббревиатура самая главная, но хотелось бы видеть что-то от театра. Во втором есть что-то от театра и наша аббревиатура, но как-то так скомпоновано, что у меня душа тоже не лежит. В третьем случае очень много театра, а аббревиатура почти пропала. А про четвёртый вообще не говорю. Конечно, и театр есть, но где же аббревиатура?
Хейфец:
- Ну а вы, Владимир Михайлович, что скажете? Вы у нас старейший член труппы.
Тот встал и говорит:
- Мальчик хорошо поработал, но это всё не по моей части. Как коллектив решит, так и будет.
Встаёт Людмила Ивановна Касаткина и голосом Багиры говорит:
- Совет, мы зря теряем время? Ясно же, что три варианта никуда не годятся. Но четвёртый, там, где есть и занавес, и наша колонна с фасада, и звезда, улетающая в небо, я считаю, что это - находка. Вот то, что нужно, если мы хотим иметь эмблему.
После этого выступали и другие: заслуженные, и народные, Бурдонский воздержался, и я понял, что ничего хорошего из этого уже не выйдет. Потом меня попросили выйти, коллектив еще пошумел… Хейфец вышел и сказал:
- Вы можете забрать свои работы, мнение коллектива разделилось пополам.
- Ну, а Вы?
- Ну а я решил воздержаться. Когда коллектив не может определиться, то режиссёру лучше быть нейтральным, тем более что эмблема - вещь ответственная, и кроме моей потребуются еще подписи вышестоящих. Идёмте, я вам покажу, как к этому подходил Дейнека. На потолке нашего зала его росписи.
- Виноват, знаком с ними будучи ещё ребёнком. Росписи Александра Александровича здесь везде. Жил рядом и давно в театре всё оббегал… так, что увольте.
- Тогда, тем более, Вы знаете, как Дейнека раскрывал тему армии... Мне кажется, что если вы войдёте в этот настрой, то ваш талант сам поведёт вас по нужному пути.
(Про себя соображаю… Таким образом он вроде бы меня «утешает» и мягко показывает, что здесь, где работал такой художник – тебе делать нечего).
- Когда же ждать вас в следующий раз?
(Знает, что следующего раза не будет, но сохраняет политес. Ну, что ж работа в принципе сделана, насильно мил не будешь).
- Аванс я уже получил. На этом считаю свою работу законченной.
А про себя подумал: «Как права была Людмила Ивановна! Можно было и не работать». Однако тема была заманчивой…
28 января 2017
************************************
Эскиз эмблемы ЦАТСА, 1988 г. - художник А. ЧЕРЕНКОВ