Отслужив в армии два с половиной года, в декабре 1968 года я вернулся в родной Ленинград. Потусовавшись неделю, стал подумывать о работе, и навестил городское управление кинофикации, где попал на прием к своему бывшему преподавателю Г.Ф.Андерегу – главному инженеру управления. В те годы Ленинград застраивался типовыми кинотеатрами вместимостью 1000 мест, оснащенными современным проекционным оборудованием для показа широкоформатных фильмов. Одну из таких “коробок” мне предложил Георгий Фердинандович и дал пару дней на обдумывание. В тот же день вечером я отправился на концерт Рижского эстрадного оркестра в ДК имени Капранова.
В этом ДК в начале 1964 года я, учащийся 3-го курса Ленинградского кинотехникума, начал свою трудовую деятельность в качестве киномеханика второй категории. Летом 1965–го года без отрыва от работы я защитил диплом и по распределению был направлен в Новгородское управление кинофикации. Год отработал преподавателем ПТУ города Боровичи, где готовил киномехаников и оттуда был призван в армию. Где мог служить выпускник кинотехникума? Разумеется в армейском клубе! А клуб располагался на морской базе в Заполярье. Там, на Кольском полуострове, я и провел последние два с половиной года.
Первым, кого я увидел пройдя через контроль знакомой мне “капрашки”(так называли ДК жители Московской заставы), был мой бывший руководитель-технорук Борис Александрович Семенов. Крепкий 70-ти летний старик был в своем обычном состоянии, то есть в легком подпитии. Мы называли его “отец ленинградского кинематографа”. Свой стаж работы в кинотеатрах города он отсчитывал с двадцатых годов, с эпохи немого кино. Имел много друзей, которые работали техноруками во дворцах культуры города. В ДК имени Кирова, работников связи, швейной фабрики Володарского, Первой пятилетки. Все они были опытными и авторитетными в Ленинграде специалистами, в совершенстве знающими кинопроекционную и звуковоспроизводящую аппаратуру.
Крепко схватив меня за руку, мой бывший шеф задал несколько вопросов, и мы направились к директору. Насколько я понял из его сбивчивой речи, нынешний технорук Дома культуры Гуров – ученик и протеже Бориса Александровича, запил и несколько дней не появляется на работе. У директора терпение закончилось, а так как это был уже не первый такой случай с Гуровым, то срочно был вызван Семенов, который отдыхал на пенсии. Крепко выпив, Борис Александрович думал над решением появившейся проблемы. В этот момент я и появился в фойе Дворца культуры. Сама судьба направила меня в этот вечер к месту предстоящей работы. Я ведь тоже мог считать себя учеником Бориса Александровича, обладал дипломом и уже имел достаточный опыт. Предложение стать техноруком в ДК было заманчивым. Руководить технической службой большого киноконцертного комплекса (читайте Дворец культуры обувщиков) было ответственно и почетно. Но технорук ДК это не только обслуживание трехзального кинотеатра. Здесь и работа с машинистами сцены, электриками, радистами. Зато я мог рассчитывать на более высокую зарплату, чем в кинотеатре, работать на концертах и театральных постановках. Это представлялось мне очень интересным занятием.
Директор ДК Писанов Владимир Васильевич, ветеран-фронтовик, инвалид Великой Отечественной войны, потерявший глаз во время боевых действий, меня не помнил. С момента моего ухода прошло три с половиной года, да и не мог директор, руководитель коллектива насчитывающего более ста человек, помнить мальчишку-киномеханика, отработавшего полтора года. Когда Борис Александрович представил меня, я обратил внимание с каким сомнением, даже недоверием посмотрел на меня директор. Понять его было можно, ведь обжегшись на алкоголике Гурове, он с подозрением смотрел на следующего кандидата. Действительно, что это за мальчишка, которому не исполнилось 22 года. Чтобы развеять его сомнения, я задал вопрос:
-К кому я могу обратиться, чтобы встать на учет?
-Какой учет? - переспросил директор
-Партийный! - твердо, как само собой разумеющееся, ответил я.
Директор облегченно вздохнул. Мое назначение состоялось.
Надо сказать, что я никогда не стремился влиться в передовой отряд советской молодежи. Еще в пору бесшабашной юности мне не по душе были проявления стадного инстинкта и всеобщего одобрения. Я всегда имел собственную точку зрения и отстаивал ее.
В комсомол я вступил на первом году службы и сразу был избран секретарем комсомольской организации, а перед “дембелем” стал кандидатом в члены КПСС. Такова специфика службы в политотделе, ведь армейский клуб одно из подразделений, где занимались пропагандой и агитацией. Это накладывало на работников клуба определенные обязательства. Кроме того в полку существовала разнарядка на вступление солдат срочной службы в партию.
Если с работой ситуация прояснилась, то оставалась не менее важная задача, подготовиться к поступлению в институт. Мама, вырастившая меня без отца, мечтала видеть сына инженером. Она хотела этим доказать бросившему нас моему “биологическому родителю”, что вполне смогла без его помощи вывести сына “в люди”.
Конечно, я мог бы попробовать поступить в институт сразу после окончания техникума, что и сделали некоторые мои товарищи по учебе. Но отличником я не был, и откровенная лень не позволила осуществить мамину мечту. Для решения этой задачи я должен был созреть. Служба основательно прочистила мне мозги, я повзрослел и был готов к решению самых сложных задач.
Ситуация осложнялась тем, что моя базовая подготовка по математике и физике была слабой. В техникум я поступил после 7-го класса. На первом курсе учащимся преподали общеобразовательные предметы в объеме средней школы. Да и после этого изучения прошло 7 лет. Таким образом готовиться к вступительным экзаменам следовало основательно.
Позавтракав, я садился за учебники, а после обеда шел на работу и пропадал там до 12 часов ночи. Рабочий график технорука предусматривал ненормированный рабочий день, свободный график и работу в субботу и воскресенье.
Однажды я обратил внимание, что недалеко от моего дома располагается ШРМ – школа рабочей молодежи. Директор разрешила мне в качестве вольного слушателя посещать утренние занятия по математике и физике в выпускном десятом классе. Мне казалось, что эти занятия помогут в подготовке к вступительным экзаменам.
Чтобы никому не мешать, я расположился на последней парте. Учеников в классе было немного, все внимательно слушали учительницу и выполняли задания, в том числе и сидящая передо мной девушка. Повернувшись ко мне, она пару раз уточняла задание учителя. На перемене мы познакомились. Я обратил внимание, что Наташа, так звали мою знакомую, была невнимательна, рассеянна и выглядела усталой. Это не осталось без внимания учительницы, которая обратилась к ней:
-Наташа! Ты сегодня очень плохо следишь за мной! Опять не выспалась? Зачем так себя мучаешь?
Та ничего не ответила, а я не стал задавать лишних вопросов.
Разгадка наступила через несколько дней и очень неожиданно. В те времена перед началом каждого художественного фильма демонстрировался киножурнал. Это могли быть «Новости дня», «Ленинградская кинохроника» или «Советский спорт». В этот день шел «Советский спорт». На экране один спортивный сюжет сменял другой. Вдруг я увидел кадры, повергшие меня в удивление. Взволнованным голосом комментатор рассказывал о триумфе советских пловцов, побеждающих в матче СССР – ГДР. Крупным планом на экране появилось счастливое лицо брассиста Владимира Косинского, установившего новый Европейский рекорд. Товарищи по команде бросились поздравлять рекордсмена и, первой среди них была моя школьная знакомая. Несколько раз, внимательно просмотрел я этот эпизод. Несомненно, это была Наталья.
На следующий день я отправился в библиотеку, где в подшивке газеты “Советский спорт” нашел отчет о матче пловцов СССР – ГДР. Зная фамилию Натальи, я прочитал, что она заняла второе место в плавании баттерфляем. Это один из самых технически сложных видов плавания. Пловцы буквально выпрыгивают из воды и мощными гребками, напоминающими взмахи крыльев бабочки, мчатся к финишу.
Надо было видеть удивление Наташи, когда на следующий день я назвал результаты, которые она показала в своих заплывах и о неожиданном кино. Мы разговорились и она рассказала о себе. Перспективная пловчиха из Перми была замечена на всесоюзных соревнованиях молодым армейским тренером из Ленинграда. Он привез ее в наш город и упорными тренировками довел до уровня сборной страны. «Но мне уже 22 года, сказала о себе Наталья, и пора с плаванием заканчивать. Очень устаю от двухчасовых тренировок дважды в день. Стипендию пока платят приличную. Думаю поступать в институт Лесгафта».
Проучился я в этой школе недолго, так как особой пользы от этих занятий не было. Сделал упор на домашнюю подготовку, налегал на решения примеров и задач по математике. Вступительные экзамены в институт киноинженеров проводились в августе, но в мае я отнес документы в ЛИАП. В начале июня там были вступительные экзамены на заочное отделение, и я решил проверить свою подготовку. Проверка прошла успешно и экзамены я сдал. Моей целью был ЛИКИ, и поэтому документы пришлось забрать.
Наталью я больше не видел и в суете между занятиями и работой о ней забыл.
Прошло два года. Я женился, стал отцом замечательного малыша, и учился на втором курсе института. Перешел на работе в радиоузел ДК. Это позволило освободить время для учебы, хоть я и потерял в заработной плате.
В молодой женщине, катившей коляску, я не сразу узнал Наталью. Я встретил ее на Московском проспекте около моей работы. С недавно родившейся дочкой она возвращалась от врача. Вышла замуж за своего тренера, c плаванием закончила и стала мамой.
-А как же теперь институт? – поинтересовался я.
-Не знаю! Пока у меня все хорошо. Главное чтобы дочка не болела!
Поговорив немного, мы расстались. На этот раз надолго.
Наша следующая встреча случилась через пять лет. Я шел из продуктового магазина, когда из очереди, стоящей у пивного ларька, ко мне подбежала незнакомая женщина. Она была в старой искусственной шубе и стоптанных сапогах. Вид у нее был помятый, давно нечесаные волосы выбивались из шапки, на лице сиял нездоровый румянец, глаза опухли. Не сразу в этой женщине я узнал Наталью. Был так поражен увиденным, что задать не смог ни одного вопроса. Она заговорила первой: «Муж – тренер ушел, оставил с дочкой. Хорошо, что удалось сохранить квартиру. Подрабатываю уборщицей».
Я понял, что давать какие – либо советы бессмысленно. Вынул из кармана деньги, оставшиеся от похода в магазин, и отдал Наталье. Эта встреча долго не выходила у меня из головы. Как же так? Что могло случиться, почему спортсменка, член сборной страны, так опустилась? Ведь Наталья годы тренировалась, держала форму, сумела достичь высоких результатов! Неужели все это не укрепило волю и не закалило характер?
Ответов на эти вопросы я не находил.
Прошло еще несколько лет. После окончания института я работал в объединении «Скороход», сын ходил в школу. Он был уже в пятом классе, когда принес из школы удивительную новость.
- Папа! У нас в классе есть девчонка, которая сказала мне, что ее мама знает моего папу! То есть тебя!
Я сразу понял о ком идет речь.
- Ну и как учится эта девочка? – поинтересовался я.
- Да не очень хорошо, папа! Да и поведение не ахти!
Через несколько дней в классе сына было родительское собрание. Мы с женой немного опоздали. Когда вошли в класс и сели за последнюю парту, я сразу увидел свою старую знакомую. В один из моментов она обернулась, и мы кивнули друг другу. Выглядела она не лучше, но и не хуже других родителей. Может быть она сумела остановиться и найти в себе силы, исправить жизненную ситуацию и остановить падение? Подойти к нам после собрания Наталья не решилась. Не захотела ставить меня в неловкое положение. Я так и не узнал, как закончилась ее история.
Сегодня я вместе с женой и сыном давно живу в другом районе города и никогда не встречу Наталью. Думаю, что теперь, когда прошло столько лет, мы просто не узнаем друг друга. Дочка ее, закончив 8 классов, ушла из школы. Как предположил сын, скорее всего, в ПТУ. Училась она плохо, поведение было отвратительным и друзей у нее не было.
Эта история до сих пор не может оставить меня равнодушным. Это рассказ о человеке, который отдал лучшие годы спорту, а что получил взамен? Найти свое место в жизни, создать нормальную семью, Наталье оказалось труднее, чем устанавливать рекорды.