Пипетка

               
Вот и закончился, наконец, то январь.  У нас в Сибири февраль это уже  почти весна. А если ещё минус пятнадцать на улице, то из квартир даже те, кто помирать собрался, на свежий воздух выползают.
Где то такой градус для людей смертельным значится, а для нас самый приятный для прогулок.  Вон, какой то лысый без шапки пошёл, наверное, думает, что от тепла волосы  вырастут.
Про детишек и говорить нечего. Тут дворник за зиму нагрёб снегу до самой крыши, так эти сорванцы на крышу залезут и с крыши по сугробу до самой  дорожки скатываются.
Попытался было он их пристыдить, что, мол, чужой труд не уважаете, так маленькая пиявочка ему с крыши крикнула
- Ничего с тобой не случиться , сгребешь, это работа твоя!
Одним словом чувствуется, что весна уже через потеплевший воздух внутрь человека проникает.
Вот и я тоже решил прогуляться, мне уже шестьдесят с лишком, но дома не сидится.
Моя половина, нет неправильно говорю, я буду одной третью от нашего целого, из квартиры спускается редко. У неё, как она говорит,
производственная болезнь.  Она всю жизнь в бухгалтерии просидела и от сидячей работы распухла вся.
Мне наши мужики во дворе, что в домино хлещутся, говорят
- Тебе Арсений хорошо, если что - так жена тебя не догонит, вон, как ты спортивную форму сохранил.
Про форму они это конечно правильно говорят, слежу я за собой. Иной раз после душа стану у зеркала и разглядываю, не появился ли животик. Нет, зараза не появляется, да и откуда ему взяться, если мне достаётся одна треть от нашей потребительской корзины.
А жена меня ещё донимает
- Опять на себя у зеркала любуешься, скоро семьдесят  годков будет, а ты всё выпендриваешься.
А я подумал, да не выпендриваюсь я; просто хочется на старости солидно выглядеть, а то всю жизнь - идем, куда с женой, так она по центру, а я то с одного боку забегу, то с другого, чтобы в её синие глазки заглянуть.
Вот по этой причине гулять мне приходиться в старости одному. Решил я в берёзовую рощу, что через наш городок тянется, сходить.
В такой день там народ со всего города собирается.  Школяры по лыжне друг за другом мчаться. Малышня на санках и  других приспособлениях с горы меж берёз с криками и визгами катятся.
Мамы с колясками стоят внизу и своими чадами любуются.
 Поднялся и я в гору по хорошо натоптанной дорожке  вдоль лыжни.  На горе небольшая полоска соснового бора сохранилась среди берёз. Очень, знаете ли, красивое место.
Присел я на пенёк, на нём всегда все мои ровесники отдыхают, когда в гору поднимаются. Сижу значит, головой верчу в разные стороны, красотой родной Сибири любуюсь и одновременно привожу свой отработавший организм в надлежавшее  состояние.
Сразу от пенька на полянке где я сижу, дорога на несколько мелких тропок делится и в разные стороны те тропки через рощу разбегаются.
Мимо меня по лыжне молодёжь проносится, обдавая ветерком и осыпая снежными комочками. Вот семейная пара прошла. Он впереди идёт, картинно поднимая лыжи и отталкиваясь палками.
Прямо петух, какой то, тем более что и костюм на нём красный, сверкающий и весь непонятными иностранными словами исписан.
Время от времени оглядывает  себя, потом ждёт  свою половину, которая по всему видно на лыжах второй раз в жизни идёт.
Только прошли они мимо, как до меня какой - то мужичок обратился.
- Скажите, пожалуйста, вы не видели тут девочки с палками не проходили, по какой тропке они пошли, я успею их догнать?
Посмотрел я на него, возрастом чуток  меньше меня будет, но шустрее, по всему видать, ишь девочек ему подавай.
-Да вон по той дорожке пошли, успеешь ещё догнать.
Тот и побёг.
- Смотри не помри только в погоне – подумалось мне.
Я забыл сказать, что у нас в городе образовался университет здорового образа жизни для людей пожилого возраста. Их наше городское телевидение показывало, и местная пресса постоянные репортажи об их здоровом образе жизни печатает.
Когда то мода была на аэробику, там молодые худющие девки в полосатых чулках под музыку танцевали, ноги выше головы задирая.
Так вот в нашем университете тоже пожилые бабушки навязали себе цветных носков до колен и лежат на полу, ногами дрыгая.
- Вот тебе, куда надо поступить учиться, в наш университет здоровья – сказал я тогда своей жене, глядя в телевизор.
- Это тебе туда поступать надо, а ещё лучше иди к ним доцентом, будешь перед ними, как перед зеркалом, красоваться.
Так вот эти студенты ещё шведской ходьбой занимаются. Целый час с палками по роще друг за дружкой вышагивают. Лица такие серьёзные, недоступные, словно они бог знает, какое важное дело делают.
Так и подмывает им какую  нибудь гадость сказать.
Только, значит, я мужичка  по неправильной тропке направил, как это делал Иван Сусанин, показались из за сосен «шведки».
Идут прямо на меня. Впереди идёт этакая косолапая бабулька, и палки лыжные в её косолапых ногах путаются.
Такое вдруг мной бесшабашное веселье овладело, что я на ходу сочинил частушку, и лихо её пропел.
Впереди меня шагала
Бабуля косолапая,
Я ручонки свои грел,
Её за попку лапая.

Тут из конца шеренги раздаётся этакий женский бас.
- А кто там у нас хулиганит, пропустите меня, девочки.
Эти шестидесятилетние девочки пропускают вперёд женщину молотобойца. Она, наверное, у них в университете доцентом служит.
Подходит она ко мне, я попытался голову поднять, чтобы ей в глаза глянуть, но не успел.
Взяла она меня сзади за ручки,  растянула их и подняла. Висю я на ней как Спаситель человечества распятый, а ещё вернее, как лягушонок препарированный.
Снимайте с него штанишки, девочки, мы ему туда снегу натолкаем, чтобы пропала охота обзываться.
Две  бабульки быстренько мой ремешок на брюках расстегнули, резинку от трусов оттянули и за снегом нагнулись.
Тут женщина молотобоец за моей спиной закашлялась, потом захихикала, а после расхохоталась.
- Девочки, у него там, в трусах какая то пипетка.
Я посмотрел вниз и увидел что моя мужская гордость от холода и страха, что её сейчас будут снегом  пытать, съёжилась, уменьшилась до резинового колпачка пипетки.
- Не пипетка это, а моя пиписька, чуть ли не слезами произнёс я.
А «шведки» уже все хохотали, их главарь отпустила меня и хлопала себя руками по мощным ляжкам.
Насмеявшись, они снова выстроились в шеренгу, и пошли дальше, и только та косолопая бабка помогла мне надеть упавшую шапку, отряхнула от снега и  сказала.
- Ты миленький не обижайся на нас, день сегодня чудесный, вот все молодость вспомнили,  пошутковать  решили. А частушка твоя мне понравилась я теперь её на всех вечёрках петь буду.

Домой я пришёл в расстроенных чувствах, жене сказал
- Лежишь тут, твоего мужа может убить захотят, а ты не пошевелишься.
Больше я решил в берёзовую рощу не ходить. Ну их этих «шведок» лучше я около  супермаркета с нашими русскими бабками, что картошкой торгуют, поругаюсь.

                (февраль 2017)