Такое красивое имя... 23. Химия и жизнь

Женские Истории
Провинциальная история

Начало: http://www.proza.ru/2017/01/09/1323


23. ХИМИЯ  И  ЖИЗНЬ

     После ночного дежурства Вова отсыпался, надевал белую нейлоновую рубашку, брюки клёш и шёл в городской сад, когда было тепло, или в ресторан, если холодно. Поесть он любил, как и его отец, которого Вова, впрочем, не помнил и не знал, где он живёт и жив ли вообще.

     В ресторане доктор встречался со своими старыми друзьями и новыми подругами. Ни у кого из них не было медицинского образования и такой ответственной работы, и поэтому они относились к Вове с большим уважением. Он же, в знак благодарности, с получки проставлял им бутылку коньяка, а в остальные дни – водку или портвейн, по обстоятельствам.

     Среди этих молодых шалопаев был Альберт, или Алик, – красивый, даже слишком красивый для этого злачного места, парень. Высокий, хорошо сложённый, с умным лицом, похожий на легендарного певца Элвиса Пресли, в добротном светло-сером костюме, наглаженном матерью, он казался вполне приличным человеком.

     Говорил он складно и убедительно – как-никак, а у него имелся диплом местного пединститута, полученный исключительно для матери и благодаря её же хлопотам. Учителем Алик быть не хотел, но и в армию не стремился, поэтому пять лет отбывал наказание в скучных аудиториях физмата, портя нервы преподавателям. Они не осмеливались изгнать из стен провинциальной альма матер сына заслуженного учителя, ветерана, награждённого боевыми и трудовыми медалями.

     Алик был не только заядлым картёжником, но и шулером, за что его неоднократно преследовали и били обманутые им граждане. Но нежелание работать и любовь к ресторанам, игре и девушкам вели его по тому же маршруту.

     В город приезжали новые командированные, которые поселялись в гостиницах, а в каждой гостинице был ресторан. Алик легко знакомился с приезжими, и вскоре они пленялись его незаурядной внешностью, а также благородными манерами, привитыми матерью-учительницей. Это и вводило в заблуждение его партнёров по карточной игре.

     За столом выяснялось, что у них много общего, в том числе интерес к футболу и картам. В футбол они собирались поиграть завтра, как только купят кеды (синие спортивные костюмы – шерстяные или хлопчатобумажные – имелись у всех: в них мужчины ездили в поездах и расхаживали по гостинице), а карты у Алика всегда были с собой. Кто выигрывал, можно догадаться.

     Вова не то чтобы дружил с ним – просто общался время от времени, как и со всеми остальными приятелями, не больше и не меньше, пока судьба не свела их ближе. Но это произошло значительно позже, после Вовиной «химии».



     За что именно посадили Вову, никто из соседей толком не знал. Да и какое им дело! Мало ли за что могли посадить предприимчивого человека!

      Антонина старалась помалкивать и даже ближайшим подругам рассказывала только часть правды, которая и без того была всем известна: Вова помогал матери в её подпольном бизнесе, добывая по своим каналам медицинский спирт, из которого получалась очень даже неплохая водка – никто не жаловался.

     Принцип изготовления этого эликсира счастья был известен Вове ещё со школьной скамьи, а медицинская практика давала уверенность в том, что он ничем не хуже химика Менделеева, который, как известно, путём проб и ошибок вывел формулу всенародно любимого напитка.

     Это сейчас можно получить лицензию на производство самогона. А тогда чистую, безвредную, медицинскую, можно сказать, водку – и то нельзя было производить безнаказанно!

     К сожалению, новоиспечённого «технолога» ждала принудительная работа почти по специальности – на «химии». Чем конкретно он занимался на одном из вредных производств, об этом скрытное семейство также не информировало любопытствующих. Чем меньше люди будут знать, тем меньше будут чесать языками.

     Поговаривали, что за предприимчивым Вовой водились ещё кое-какие грехи. Диапазон его интересов был широк: от безобидного пушистого мохера, которым успешно торговала вся семья, до запрещённых наркотических средств.

     Правда, здесь есть нюансы, неведомые широкой общественности, поэтому доподлинно о наркотиках ничего не известно. Где рядовой врач мог брать препараты, которые выдаются строго по рецепту? Кто ещё должен понести наказание за это? Почему посадили одного Вову? То-то и оно, что на эти вопросы, возникавшие у его знакомых, никто ответить не мог. Короче, осталось непонятным, было ли это на самом деле или история с наркотиками сочинена кем-то из неприятелей для развлечения скучающей публики.

     В принципе, Вова мог достать всё, что нужно, но после первого наказания, то есть увольнения из поликлиники, он вёл себя очень осторожно и потому не успел нанести большого вреда советскому народу.



     Отсутствовал Вова два года. Потом случилась амнистия, и он вернулся постройневшим и даже похорошевшим. Но это впечатление было обманчивым. Видно, не пошла на пользу Вове тамошняя химическая атмосфера, либо он перенервничал во время всех этих передряг, но только он стал как-то неважно себя чувствовать, а работать ему вообще расхотелось.

     Впрочем, мать и не настаивала. Она так переживала за него эти два года, что была готова содержать своего сыночка до самой его старости, лишь бы он жил при ней, а не где-то там, в страшной преступной среде.

     Ни себя, ни сына Антонина не считала преступниками, виновными перед бездушным законом, который всегда слишком уж строг к гражданам, и даже к нуждающимся. А разве она, растившая двух детей, не была нуждающейся? А её дочь Люба с сыном и пьющим мужем – не нуждающаяся? Что же они будут есть, если другие перестанут пить?

     И всё продолжалось по-прежнему, только с большей осторожностью. И поздно ночью, и рано утром в крайнее окно, за которым спала Антонина, стучались алчущие и страждущие посетители. А уж каким образом она объяснялась с милицией, которая ну никак не могла не знать об этом шинке – это в подробностях не известно даже её дочери Любе.

     Главное, что все главные герои этой бесконечной пьесы были сыты, обуты, одеты и продолжали своё сытое существование и перемещение по жизненной сцене, давая тем самым возможность наблюдать за их деятельностью  и впоследствии описывать её, так сказать, в назидание потомкам.


Продолжение:

http://www.proza.ru/2017/02/03/1158

__________________________________

Фото из интернета