Давным-давно это было. Жила в одной деревеньке женщина по имени Маланья. Был у Маланьи муж - Еремейка. Да поехал он как-то зимой в лес за дровами, в метель попал да так и сгинул. Осталась Маланья одна с пятью ребятишками.
Тяжело пришлось Маланье. Вся работа на ее плечи легла. И дрова колет, и за скотиной ходит, и в поле и во дворе все сама да сама.
Вот настала на дворе осень поздняя. Светлый день все короче да короче становится. После Покрова оно так и есть. Речка льдом покрылась, деревню снегом занесло. В поле да в огороде работы в эту пору нет никакой, самое время за рукоделия браться: прясть да ткать, одежонку латать, носки вязать.
Детки у Маланьи без отца совсем от рук отбились. Мать бывало сядет вязать, а они скачут, балуются, клубки разматывают, нитки путают. Нет от них никакой помощи.
Вот в один вечерок, аккурат на Филипповки, детки пуще прежнего разбаловались, мать совсем слушать перестали. Она им одно твердит:
- Ребятушки, не шалите. Ребятушки не шумите.
А детки все свое. Скачут, резвятся, хохочут, друг дружку задевают, балуются.
Рассердилась на них Маланья. Дверью хлопнула да и вышла из избы на улицу. Вышла да и пошла по дороге. Идет, а сама плачет. Не заметила Маланья, как деревушка ее позади осталась, впереди лес густой.
Вот села она на сваленное дерево, пуще прежнего расплакалась. Плакала она плакала, слышит голос совсем рядышком:
- Ты чего Маланья слезы льешь, чего домой не идешь?
Маланья глаза подняла, смотрит, стоит перед ней красавица красоты не писанной. В шубке беленькой, мехами отороченной. На голове кокошник жемчугами переливается, звездами яркими сияет.
- Как же мне не плакать, - отвечает Маланья. – Муж в лесу сгинул, а самой мне тяжело все успеть. Руки вон в кровь истерла. Да и детушки от рук отбилися. Не дождешься от них ни помощи, ни жалости. На базар мне снести нечего. С хлеба на воду перебиваемся.
– Детушек твоих я уму-разуму научу, – отвечает красавица. – А тебе будет от меня подарочек. Но не жди, Маланьюшка, не отсыплю я тебе, ни злата, ни серебра. А подарю я тебе помощницу.
– Эт какую еще помощницу? – удивляется Маланьюшка.
– А вот какую! – отвечает красавица и протягивает Маланьюшке куколку шестирукую из лыка сделанную. Куколка в красный сарафан ряжена, а к поясочку узелок-лакомник привязан с копеечкой.
– Эта куколка Филипповка, тебе от меня в Филиппов день подарочек, – продолжает красавица. - Шесть рук у нее, Маланьюшка. Что ты не успеешь, она все сделает. А уж в рукоделиях она первая помощница. Ты от глаз ее людских береги. Никому не показывай и про меня никому не сказывай. А я сама к тебе приду, своим чередом, скоро совсем. Тоже тебе помогать стану. А пока спи, Маланьюшка. Спи сном крепким до завтрашнего утра.
Не знамо откуда появилась тут постель белоснежная. Легла на нее Маланьюшка, красавица ее сверху одеялом большим накрыла:
– Спи, Маланьюшка. Засыпай, горемычная.
Детушки тем временем кушать захотели, стали маменьку звать:
– Матушка, мы кушать хотим, – кричат. – Кушать хотим. Накрывай на стол.
Тут смекнул самый старший, что матушки в избе нет, да и говорит:
– Наверно во двор вышла. Пойдем ее с порога покличем.
Вышли детушки на порог, стали с порога кричать:
- Матушка, мы кушать хотим.
Не отзывается матушка.
- Наверно до соседей пошла, - смекнул средненький. – Пойдем за ворота, оттуда матушку покличем.
Накинули они одежонку потеплее, натянули валенки. Вышли за ворота, стали матушку звать.
А мороз тут как тут, давай их за носы да щеки щипать. Метель вмиг разыгралась, детушек назад в избу загнала. Детушки хотели было дверь открыть, матушку родимую позвать, да не тут-то было. Дети дверь от себя толкают, ветер ее с улицы подпирает. Заплакали ребятишки, страшно им стало. Стали они по избе бегать в окошки выглядывать. А метель давай ставнями стучать. Слышат детки, ветер в трубе воет. Вроде бы по-своему воет: У-ууу. А деткам слышится: Кто не слушает родимую матушку-у-у?
Совсем напугались ребятушки, забились они в уголок возле печки, друг к дружке прижались, наплакались, да так и уснули.
Утром раненько слышит Маланьюшка, кто-то ее будит:
– Очнись, очнись, Маланьюшка. Жива ли ты? Или быть твоим деткам сиротками?
Открыла глаза Маланья, а это сосед – дед Игнатка ее будит. Собрался он в город на ярмарку, за деревню выехал, смотрит, лежит Маланьюшка прямо на снегу, возле дерева поваленного.
– Слава Богу, живая, – говорит дед Игнатка.
Маланья по сторонам смотрит: ни постели белоснежной с одеялом не видно, ни красавицы в белой шубке. Только сжимает в руках Маланья куколку шестирукую из лыка, куколка в сарафан красный ряжена, а на пояске у нее узелок-лакомник с монеткою.
Посадил дед Игнатка Маланью в телегу, да повез ее поскорее в деревню.
Вошла Маланья в свою избу, а детки к ней так и кинулись. Плачут, Маланью обнимают:
- Не сердись на нас, матушка. Мы тебя будем слушаться, помогать тебе во всем.
Маланья их пожалела, приласкала, за стол усадили, кашу есть да горячим киселем запивать.
Куколку шестирукую Маланья в сундук спрятала. А бывало, нет в избе никого, так она ее достанет, сарафан ей поправит, ленточкой новой одарит да прошепчет:
- Куколка Филипповка, не скучай, а давай-ка меня выручай. Надо мне нынче и напрясть, и наткать, и нашить, и навязать. Завтра на ярмарку свезти, копеечку выручить.
Только сядет Маланья за работу, так все у нее вмиг сладится. Веретено само вьется – в руки не дается, на стане ткацком холсты сами ткутся, спицы так и звенят в руках у мастерицы.
Детушек с той поры и узнать нельзя, чуть что бегут к Маланьюшке, спрашивают:
- Чем помочь, матушка? Может воды принести, может пол подмести?
А как поедет Маланья на ярмарку, так отбоя нет у нее от покупателей. Все продаст, деткам гостинцев накупит.
Зима в тот год была суровая. Одна Маланьюшка на нее не жаловалась. Бывало, сядет она шаль вязать, а на оконце в ту же минуту морозный узор проступит, да такой диковинный, что ни в сказке сказать. Смотрит на него Маланьюшка, а у самой в руках крючок этот самый узор повторяет.
Бывало, отправится Маланьюшка в город по делам каким, так пока она в дороге метелица стихнет, снегопад прекратится, дорога белой скатертью перед ней ляжет. Только Маланьюшка в избу зайдет – вьюга поднимется, ветер в трубах завоет, все дороги заметет.
Смотрит Маланьюшка в окошко да шепчет:
- Спасибо тебе Зима-Зимушка и за то, что деток моих уму-разуму научила, и за подарок на Филиппов день – за помощницу мою чудо-куколку.