Вспоминаю дачу. Небольшой такой выкрашенный серой краской домик, всего - то на одну комнату. Одна, маленькая, метров 12, слева и справа стоят диваны, в левом углу стул, а в правом дачное кресло из алюминиевых трубок и полосатой плотной ткани. В комнате два оконца, во двор и на улицу. На стене, справа над горбатым диваном с выдавленными пружинами, висит большая картина, репродукция Васнецова - Три богатыря. Авторитетная картина, в моем представлении в то время. Сбоку на стенке висит еще одна, чуть поменьше Маковского - Дети, бегущие от грозы. Слева репродукция Айвазовского - Девятый вал. Эти три картины были мне больше всего в доме интересны, они составляли особую атмосферу дачного домика. И запах, как сейчас помню соломенный аромат, смешанный с пылью и старым деревом, витавший в воздухе. В комнатке очень светло и уютно. Больше всего мне нравилась картина Маковского, особенно в дождь, лежать на диване и смотреть на нее, думая о своем.
Войдя в дом, попадаешь в кухню, где стоит стол и три стула, тумбочка с ведром воды. В доме нет никаких удобств, двери закрываются на ключ и деревянный щит с винтовым замком. Зато в коридоре есть погреб, где бабуля хранила овощи и консервацию. Помидоры, огурцы и вишневое варенье, темное, темное, сладкое и густое с косточками. Во дворе на 6 сотках плодового сада, растут вишни Владимирки, несколько абрикос, яблонька и груши. А еще клубника, бережно прополотые большие кусты, а перед самим домиком картофель. Сбор вишен с каждым годом представлял все большую и большую сложность, потому как деревья становились очень высокими. Лазить на них с банкой на шее, было опасно. Мы, с братом Андреем, ели с этих деревьев клей, янтарный, тягучий как жвачка с особенным древесным привкусом. Бабуле же это не нравилось, и она кричала, что у нас животы будут болеть.
Дачную еду готовили на привезенном с собой газу в красном баллоне Пасочке, на улице ставили горелку под кирпичи и варили картофель, жарили лук. Иногда бабулька разогревала «глызевые» вареники с картошкой или капустой, бывало и с вишнями. Их я очень любил. Из погреба доставали баночку огурцов под капроновой крышкой, слегка заплесневевших, но вкусных. Бабуля заставляла нас мыть руки перед едой в дворовом умывальнике и вытирать их жестким льняным серым полотенцем.
А вот деда Николая, я помню на даче очень слабо. Говорила бабушка, что незадолго до болезни деда, на даче ее душил домовой. Отпустил, ушел, а вокруг дивана валялись космы черных волос. А еще знаковым было то, как искусал рой пчел деда на даче. Незадолго после этого случая дед заболел гангреной. Часто при сахарном диабете такой исход.
На дачу мы ездили много раз за лето, долго шли пешком через поле, набивая ноги в сандалиях о сухую землю. На рейсовом автобусе до Комсомольской коммуны и километра 2-3 к дачным участкам. В то время дачное дело было модным занятием, активно выделялись участки и каждый обустраивался, как мог. Конечно же, глядя на соседа, и обгоняя друг друга. На соседней улице один дачник построил диковинный домик, разукрасив стены цветными битыми тарелками. Каждый раз я просил своего отца проехать на велосипеде мимо этого дома, так было интересно снова и снова взглянуть. На дачу выезжать было модно и престижно. У Советского человека должна была быть дача и все заботы связанные с ней.
Сейчас страшно взглянуть во что превратились все эти дачные массивы. Как варварски все разворовали, вытаскивая банальный черный металл, выдергивая специальной техникой заборные столбики. Все уничтожили, безнаказанно разграбили. Разбили окна, сняли шифер, все, что можно было продать, продали.
Моим родителям дачу строили оба моих деда, дом дед Александр отец мамы, а веранду дед Николай отец папы. Каждый из них вложил свою душу, мастерство и руки, и у каждого, было свое видение на то, какой должна быть дача моих родителей. Я помню, они даже подтрунивали друг друга по этому поводу. Но дача моих родителей так и оставалась внутри не законченная, Союз развалился, времени и денег на это уже не было. В 2007 году на семейном совете приняли решение, спасать ситуацию полным переносом материалов с дачи в город и достройкой родительского дома. Таким образом, сохранили почти весь материал и не дали ему быть разграбленным. Расширили дом, пристроили кухню и веранду. Это было единственным правильным решением.
Сейчас там где были наши дачи просто пустующие земли, с одинокими дачниками как напоминанием о былых, безусловно, более счастливых временах.