Полосатый арбуз, килограммов на семь, покачивается в раковине под струей холодной воды.
— Софийка! Ставь тарелочки под арбуз, он уже готов — холодненький...
— Мы вдвоём будем его есть? — спрашивает десятилетняя внучка.
— А что, не осилим? — улыбается бабушка.
Едва бабушка коснулась ножом корки арбуза, как он треснул кривыми линиями, будто обозначил верхние материки на глобусе.
— О! Это хорошо, когда так — значит созрел и будет сахаристым, — с довольным видом отмечает бабушка.
— Бабушка! А откуда ты всё знаешь про арбузы?
— А я, внученька, выросла где много солнца и песка — бурунах Ставрополья. У нас росли отменные арбузы!
— Отменные — это какие? Большущие? Да?
— Ну да! Поболее этого, что у нас на столе, но не это главное. Главное, какие они были сладкие! Теперь уж таких нет... — бабушка задумалась.
В памяти вспыхнуло свежее солнечное утро в начале лета. Бахча в степи. Едва заметные, с белёсо-зелёными резными листочками всходы арбузов, а между ними сорняки, которые вот-вот заглушат зарождающуюся радость. В руках у мамы и у неё, девятилетней, тяпки. На головах лёгкие белые косынки. Мама показывает как надо остриём тяпки прямо под корень срезать непрошеную траву. И вот сорняки распластались, безжизненно, на земле, дав свободу арбузным росткам.
К полудню становится жарко, душно, потно! Можно и отдохнуть, попить водицы...
— У меня уже слюнки текут, хочу арбуза, — вернула внучка бабушку к действительности.
Половину арбуза бабушка поставила в холодильник, а другую стала нарезать на ломтики и складывать на тарелку.
— А разве этот не сладкий? — удивилась Софийка, впиваясь губами в очередной сочный ломтик.
— Сладкий, да не такой, какие были раньше. И сахаристость сейчас не такая — воды много. Раньше из арбузов даже мёд варили. В моем детстве сахар не всегда был в продаже, а пчелиный мёд и в глаза не видели. Вот и варили мёд из арбузов.
— Расскажи, бабушка, про арбузный мёд, — просит внучка.
— Что рассказывать? В конце лета мы вместе со взрослыми собирали созревшие арбузы и складывали их в горки. Арбузы - крупные, тяжёлые, но мы этой тяжести не чувствовали. Своя ноша не тянет! Иногда ноги запутывались в длинных арбузных плетях, и арбузы выскальзывали из рук, разбивались. Мы вынимали из них сердцевину, самую вкусную часть, без семечек и ели с наслаждением, измазывая лицо и руки липкой сладостью.
На совхозной машине привозили арбузы домой. Часть их солили в деревянных бочках, большую часть оставляли для еды, а остальные очищали от корки, и из мякоти в большой кастрюле мама варила арбузный мёд. Мякоть долго-долго варилась на летней печке во дворе, потом семечки убирались дуршлагом - получался очень сладкий мёд коричневого цвета. Его вкус я помню до сих пор!
Бабушка нарезала несколько кусков хлеба и принялась есть арбуз с хлебом.
Внучка съела три алых ломтика, насытившись, с удивлением стала наблюдать, как бабушка управляется и с хлебом, и с арбузом.
— Ну вот, пообедала, а ты думала не осилим арбуз, — завершила трапезу бабушка.
— Разве это вкусно? Арбуз с хлебом? — удивлялась Софийка.
— Для кого-то, может, и не вкусно, а для меня — это вкус моего детства.
— А что это такое, бабушка?
— После войны время было голодное, а хлеба и арбузов у нас было вдоволь. И такая еда летом нам заменяла обед. Каким бы не было трудным детство, оно — самая счастливая пора в жизни человека, помнится все, что с ним связано.
Но бывает не только вкус детства... — опять задумалась бабушка.
— Расскажи, бабулечка, — не терпелось внучке.
— Вот твой прадедушка не мог есть гречку. На дух даже запах её не переносил. В наших краях она не росла, но не только поэтому. В последние дни войны их кормили только гречневой кашей в консервах. Война — худшее в жизни человека, и гречка напоминала ему о том времени.
— А какой у меня будет вкус детства? — Софийка задумалась...
— Об этом, внученька, ты узнаешь, когда проживешь много лет. У каждого он свой.