Кара за воспитание

Евгений Боуден
    Молодой парень, лет двадцати пяти - двадцати семи, появился в их технологическом отделе весной. Как-то сразу все работники небольшого заводоуправления стали шушукаться, что он еврей, что наверное попал сюда по блату. Да он и не скрывал своего еврейства. Вошел в сопровождении начальника отдела Виктора Юрьевича Корюнина. Тот представил:
      - Прошу любить и жаловать. Наш новый технолог-нормировщик.
    Парень спокойно оглядел  работников отдела, сидящик за столами, расположенными в три ряда, с огромными стопами документов и чертежей:
      - Меня зовут Андрей Иосифович. - сказал он, упирая на "Иосифович", будто намеренно хотел подчеркнуть, что он еврей.

    Корюнин представил Андрею каждого работника, затем  показал его стол, стоящий у окна лицом к третьему ряду столов. Во главе каждого ряда столов стояли также его собственный стол в среднем ряду и стол его заместителя. Вряд ли это совпадение о чем-то говорило, но работники почему-то снова зашушукались.

       - Мири Абрамовна, введите Андрея Иосифовича в курс дела и помогите ему разобрать заказы.  Из-за третьего стола в его ряду поднялась маленького роста, хрупкая молодая женщина, явно еврейка, судя по имени и по лицу. На столе высились башни чертежей каких-то сложных конструкций и механизмов. Оказалось, что это и есть заказы. Завод был опытно-экспериментальный, вся продукция изготавливалась в единственном экземпляре. Работа технолога заключалась в том, что на каждую деталь необходимо было разработать полный технологический процесс изготовления, начиная от заготовок, выбора материала из которого делать заготовку, способа отрезки (автоген, механические пилы, токарные станки), далее механическая обработка на фрезерных, токарных, расточных, зуборезных, шлифовальных и т.п. станках, и, наконец, сборки самого механизма или конструкции. А самое важное, нужно было продумать все нормативы, включая каждый проход, скорость, подачу, и пронормировать время обработки и сборки. "Ого!" - подумал Андрей - "Хорошо, что я токарем когда-то работал, да и с остальными станками и обработкой знаком. Тут институтского образования мало".
    Мири Абрамовна показала ему кучу справочников и нормативной литературы, стоящей на полках в шкафах или валяющейся на столах или подоконниках.

    Незаметно прошла первая половина дня. Сотрудники потянулись на перерыв.
      - Иосифович, идёмте я покажу вам где у нас столовая.

    В столовой они взяли на раздаче еду и сели за один столик. И тут Мири прорвало. Она жаловалась на антисемитизм в отделе, и что она ужасно рада, что их стало двое евреев, на то, что по её нормам времени в цехах постоянно возникают скандалы, потому что она не умеет отстоять свою правоту, она ведь считает строго по нормативам, но в жизни так не получается. Кроме того, рабочие цехов работают сдельно и именно от нормативов зависит их зарплата.
    Ха, Андрей по себе знал, что уложиться в эти советские нормативы никак нельзя, что никакими нормативами не оценишь наш родной советский бардак, когда полчаса нет на месте кладовщицы и нельзя быстро получить инструмент, когда резцы такого низкого качества, что постоянно тупятся и крошатся, и требуется их перезатачивать, что заготовки, вроде бы вчера нарезанные, теперь днём с огнём не найдёшь.

    Мири рассказала ему, что воспитывает дочь одна, без мужа. Впрочем, могла бы и не рассказывать. Каждые полчаса весь отдел становился невольным свидетелем воспитания дочери по телефону:
      - Инночка, открой холодильник, там на второй полочке стоит белая эмалированная с синими цветочками кастрюлька с макаронами (борщом, котлетами, кашей... неважно, но весь отдел зато знал, что в меню у их семьи). Возьми её за две ручки, поставь на стол.... Поставила? Теперь вернись и закрой дверцу холодильника. Закрыла? Умничка! Возьми спички, зажги одну и поднеси к конфорке газовой печки, а второй рукой поверни ручку вправо и лишь потом открой газ. Смотри, не обожгись!!! Так. Горит? Теперь осторожно возьми со стола кастрюльку и поставь на газ. Поставила? Хорошо, я перезвоню.

    Через несколько минут:
      - Инночка, Подойди к печке, поверни краник влево и выключи газ. Выключила? Возьми на гвоздике полотенечко, и через него возьми крышку на кастрюльке. Осторожно, она горячая! Отложи крышечку в сторону на крыло печки. Молодец. Теперь возьми большую ложку и тарелку и положи из кастрюльки себе на тарелку. Есть? Кушай доченька, я перезвоню.

    И она звонила, и весь отдел знал, покушала ли Инночка, выучила ли уроки, покакала ли, не болит ли у неё животик... Вместе с Мири и Инночкой решали уроки сначала за второй, потом за третий, потом за четвёртый класс.
    Она была самой натуральной аидише мама(1) и не просто аидише мама, а сумасшедшей аидише мама.

    После перерыва Корюнин сказал:
      - Мири Абрамовна, сходите с Иосифовичем в цех, токаря опять бузят.

    Через длинный застеклённый мост на уровне второго этажа Иосифович (теперь уже все на заводе, несмотря на молодость, называли его только по отчеству) и Мири пошли в цех. Немедленно её окружили несколько человек, зло ругаясь, размахивая руками. Мири стояла пунцовая, что-то пытаясь показать в нормативном справочнике, который прихватила с собой. Но ее не слушали, требуя увеличить норму втрое. Особенно усердствовал молодой парень небольшого роста, Паша Дубин. Схватил Мири за рукав и потянул ее к своему 1К62 (2). Доказывал, что на такой подаче деталь вывернет из патрона, а  резец и минуты не выдержит.

    Иосифович молча отодвинул рукой от станка крикуна и стал на деревянную решетку. Переключил скорость, установил подачу, проверил подачу эмульсии. Открутил и вынял из резцедержателя резец, осмотрел его внимательно.
      - У тебя напайки Т5К10 пятигранные есть? Давай.
    Паша с удивлением смотрел на него, мол кто такой и откуда взялся? Мири сказала ему:
      - Это наш новый технолог. Иосифович.

    Андрей закрепил напайку, установил резец, подложил несколько медных пластин под него, устанавливая по центру. Снял со лба Паши очки, надел и включил станок. Знал, что вот сейчас, как в фильме "Неподдающиеся" может заготовку вывернуть, а резец полетит. Но "помогай еврейский бог" - подвел резец и начал точить:
      - Засекай время, Паша!
    Еврейский бог помог, или Андрей еще не потерял сноровки, но в деревянном поддоне начала расти горка готовых деталей. Наконец остановил станок.
      - Детали запиши себе, но по норме, которую установила Мири Абрамовна. Ясно?
    Оглянулся - у станка стояло с десяток зрителей. Кто-то зааплодировал, хлопки подхватили остальные. Смущенный Андрей, подхватил Мири Михайловну и они пошли в свой технологический отдел. На этот раз через улицу, а не через переход.
      - Иосифович, ты где так наловчился?
      - Так ведь я несколько лет мастером механического цеха на заводе имени Ленинского Комсомола проработал, а когда-то после школы сам токарем работал. Пацаном ещё.

    С этого дня началась их дружба с Мири. Вскоре на завод перевелась жена Андрея - Алина. Они тоже подружились с Мири.
 
    Мири Абрамовна просто обожала беседы с Иосифовичем. О политике, о Палестине, о победе Израиля в "шестидневной войне", о прочитанных книгах, о кинофильмах, естественно советских, так как увидеть зарубежный было практически невозможно. Их по пальцам можно было пересчитать. У обоих росли дети и они часто разговаривали о них. И если в других темах Мири чаще всего соглашалась с мнением Иосифовича, то на его замечания о том, что она слишком опекает свою Инночку, лишь кивала головой и... и продолжалось то же самое. Девочка уже была в старших классах, а мама по-прежнему обращалась с ней как с маленькой, контролировала каждый ее шаг.

    С появлением Иосифовича антисемитские разговоры на заводе резко поутихли, и Мири откровенно этому радовалась.
    Каждое лето семья Иосифовича и Мири с Инночкой ездили отдыхать на базу отдыха "Дружба", принадлежащая заводу. Дети тоже перезнакомились. Только Инночка была тихая, спокойная девочка, а Андреевны - шкодливые, буйные, задорные, вечно лезущие куда не надо и получающие "на орехи" от мамы Алины. Иосифович же старался как можно меньше запрещать что-либо своим девочкам. Пусть сами шишки набивают и учатся на ошибках.

    Иосифович, несмотря на все уговоры Корюнина и директора завода, рассчитался и ушёл работать на огромный радио завод п/я (3) "Скиф". Мири и Алина остались. Инночка поступила в медицинское училище, но всё так же была цыпленком под крылом квочки-мамы.

    Грянули 90-е, развалился СССР. Было голодно и страшно за семью. Иосифович с младшими Андреевнами, ненаглядной Алиной и собачкой Кудряшка Сью репатриировались(4) в Израиль. Трудно вживались в новую жизнь, но не сразу Москва строилась - устроились, купили квартиру, машину. Иосифович переквалифицировался в программиста и работал на Хеврат Хашмале(5) руководителем проекта. Дочки вышли замуж. Появились внуки.

   Однажды раздался телефонный звонок:

      - Здравствуйте. Можно Андрея Иосифовича к телефону?
      - Да. Это я.
      - Иосифович, не узнаешь? - голос был безумно знакомым.
      - Мири, вы что ли?
      - Да. Я. Мы с Инночкой репатриировались. Обосновались в Хайфе.

    Дружба возобновилась. Андрей с Алиной часто ездили к Мире с Инночкой, а те приезжали к ним. Алина и Мири как-то поехали отдыхать вдвоем на Мёртвое море. Вот только... Что-то странное было в Мириной маленькой семье. Инночка давно уже стала взрослой женщиной, приближался сороковник, а она всё ещё была тем же цыпленком при маме-квочке.
    Мири и раньше была очень мнительной, а теперь её мнительность стала какой-то болезненной. Ей казалось, что к ним плохо относятся коренные израильтяне, что Инночке намеренно не дают сдать экзамен на медсестру. А главное!!! Главное (с тремя восклицательными знаками) ей казалось, что Инночка без неё пропадет, и ещё более главное (с десятью восклицательными знаками) - не дай Бог Инночка сойдется с мужчиной и бросит её. Нет, она конечно не против, чтобы дочь нашла свое счастье, но все знакомые дочки козлы, сволочи, эгоисты, жадины, дураки и т.п. Короче, выходить за этих козлов замуж? - Боже упаси!

    И все-таки один парень нашёлся. Эдуард. Не парень уже, разведенный мужчина, платит алименты... Это ладно, но он полный эгоист, и Мири он не любит. Но, Инночка почему-то уцепилась за него.

    И Мири повела против мужчины решительную борьбу.

    Случилось несчастье - Инночка забеременела. Боже, как сказать об этом маме? Ведь она так не любит этого Эдуарда. И Инночка решилась на аборт. Это поставило точку в её возможности забеременеть ещё раз. И с Эдуардом всё перестало ладиться. Зато с мамочкой они стали ещё более близки.

    И снова несчастье - Мири заболела. Опухоль. Её удалили и казалось, что теперь всё будет хорошо. Мири уже было за семьдесят, Инночке подкрадывалось пятьдесят. Она дружила с детьми Андрея. Приезжала к ним на дни рождения, теперь уже не только на их дни рождения, а и на дни рождения внуков. Очень любила дочку младшей Андреевны, а та тоже называла ее "моя большая подружка". Андреевны удивлялись Инночке:
      - Ну что ты волосы вечно собранные носишь? Распусти их, сделай стрижку модную, покрасься. Надень мини, блузку посмелее - да у тебя от мужиков отбоя не будет.
      - Ну что вы, девочки! Зачем это мне?

    Несчастье вернулось. Снова опухоль. На этот раз все было плохо. Уже не помогало ничего. Андрей с Алиной приезжали, вели разговоры о том, что вот-вот Мири станет лучше. Должно стать. Мири уже сидела с кислородной маской, в легких скапливались литры жидкости. Она сказала Алине:
      - Алиночка, вы же не бросайте Инночку. Ведь кроме вас у неё никого нет!

    Начались метастазы и летом Мири тихо умерла. На похоронах было только шесть человек: Инночка, средняя дочь Андрея, его жена и он сам. Был Эдуард со своим товарищем. Они-то всё и организовали, но Инночка в упор Эдуарда не видела. Она вообще никого не видела. 
    После похорон вернулись в Мирину квартиру. Посидели там пару часов. Нужно было ехать домой, но как бросить Инночку одну в пустой квартире, где каждая мелочь напоминает о маме? Они уговорили Инну поехать на несколько дней к ним.

    Инна была в жуткой депрессии. Ни мужа, ни подруг, ни друзей, ни увлечений, ни даже котика или собачки. Только работа на полставки да пустой дом.

    В голову ей лезли странные мысли. В переписке с дядечкой Андреем, как она называла Иосифовича, задавала странные вопросы про общение с потусторонними силами, с духом матери. Однажды написала, что так жить не может. Алина и Андрей боялись, что она что-нибудь с собой сделает, мотались к ней в Хайфу. Один раз вытащили к себе... Шло время. Они думали, что время лечит, но ничего не менялось, Инночка не могла справиться с собой, обещала приезжать, но не приезжала. На месяцы исчезала и не отвечала на телефонные звонки...

   Вот такое вот мамино воспитание! Вот такая плата за такое воспитание. А может кара?
 

    ПРИМЕЧАНИЯ:

  Аидише мама(1) - еврейская мама, перевод с идиш.

  1К62(2) - Токарно-винторезный станок,именуемый еще ДИП 200 (ДИП - догнать и перегнать Америку)

  п/я (3) - Почтовый ящик, так именовались заводы, принадлежащие военному ведомству.

  репатриировались(4) - Термин обычно употребляется в отношении военнопленных, перемещённых лиц, беженцев, эмигрантов с восстановлением в правах гражданства или возвращение в страну...

   Хеврат Хашмаль(5) - Электрическая компания Израиля