Торфянка

Анастасия Стрельцова
Вечер воскресенья, воспоминания. Почитаете?
Торфянка.
Около города Королева есть волшебное озеро. Когда то добывали торф и образовалось озеро. Торфянка, а в простонародье Тряпка.
Мы переехали под новый год. Через какое-то время я узнала, что есть озеро, но так и не дошла по весне. Фимой ходила тяжело и долго лежала на сохранениях. Но мечтала, что рожу, оклемаюсь и побегу рано, пока еще предрассветные сумерки скрывают оплывшее послеродового тела и будет рассвет и лес. Утро. Молодая трава и ледяная вода. Я прыгну с места в карьер. Охну, получу эпилептический припадок от поступка, содеянного, холодного. Я веровала в очищение этим утром. Я его жаждала и ждала. И вот прошло время. Фима стал взрослее и начал ходить и спать по ночам. Я набралась смелости. Завела будильник. Проснулась до него. Сварила каши. Молочная детям. Безмолочная взрослым. Укутала, завернула, спрятала в теплое одеялко. Чай заварила. Если что, если проснутся без меня. Поесть. Попить и ждать, когда мама вернется. Одела спортивное что-то, кроссовки. Вышла во двор и пошла в сторону леса.
Ну во-первых, пока солнце не встало, там темно. И вообще не понятно куда бежать. Но я приблизительно знала направление и понеслась. Кто видел, как я бегаю. Понимает, что нифига я не несусь, а иду старушечьим бодрым шагом. Мерным и тихим. Но внутри меня было чувство, что я несусь, не касаясь земли, и за мной развивается волна длинных шелковых волос. И деревья сами расступаются, а под ногами расцветают цветы.
Долго ли коротко ли, долетела до озера и уже потянула руку расстегивать кофту. Как неожиданно увидела, что вдоль всего берега на равном расстоянии друг от друга, как точки на выкройке миллиметровой бумаги сидят рыбаки. Они как рыбы в косяке одновременно повернули головы и молча, уставились на меня.
На их рыбацких строгих лбах бежала бегущая строка: Щас эта дура нам всю рыбу распугает! Сразу убьем? Или сама уйдет?
Я смутилась и попятилась обратно в лес. Спиной. Потом развернулась и преисполненная разочарования и немножко испуга полетела назад.
И в тот год дела шли просто замечательно и мы упылили на Туретчину. Отпуск. Море. Фима маленький. Лиза еще с нами.

А потом выдался такой год, что хватило денег только на покупку велосипедов. Самых простых. Но лето выдалось жаркое, даже очень, так что к августу торф уже горел во всю. И из окон был виден только белый туман.
Но еще до этих трагичных событий, мы вставали утром, завтракали и ехали на озеро. Часам к 10 утра рыбаки уже все испарялись вместе с их бегущими строками.
А был песочный пляж, трава, лес. Озеро. И полное счастье, что я живу в необыкновенном волшебном месте.
Одно только удручало. К середине лета берег начинал напоминать большую пепельницу… И поскольку убирать планету мне нравится, то прежде чем расположиться и распаковать бутерброды, фрукты, термос с чаем, игрушки, книжки и еще Бог знает что мы пихали в мой рюкзак, я раздавала детям пакеты целлофановые и мы прибирали берег.

В то утро взяла с собой не только Лизхен, но двух потенциальных женихов (Лиз, прости, но они на полном серьезе поспорили какого цвета у тебя трусы в тот день. Выиграла я. Потому что ограниченное подростковое сознание остановилось только на черном и красном, а мы с тобой точно такого в гардеробе не имели)))
И каково было их изумление, когда я выдала им по два пакета. Один на руку, во второй складывать. И гордо пошла причесывать бережок. Они глумились, ржали. Стояли в непонятках. Потом подтянулись и поняли, что труд безвозвратно испортил жизнь простым мирным обезьянам, присоеднились. И даже пытались выиграть у маленького Фимыча, кто больше соберет. Я улыбалась, рассматривала шесть кубиков пресса на молодых юношеских телах, любовалась взрослой красавицей дочерью и балдела от +25, Тихо. Утки мирно проплывают с выводком. И я вроде как с выводком. Пастораль.
За моей спиной раздалось покашливание. Я обернулась.
Покашливал высокий холеный мужчина. Очень выдающейся внешности. Темный загар, который в солярии не получишь, а только выезжая часто на юга и зимой непременно. Дорогие часы. Плавки. Кажется, я такие видела в рекламе чего-то. Весь такой гладкий, лоснящийся. Волосы пострижены и причесаны. Сейчас попробую вспомнить на какого артиста похож… А точно. Энре Гарсиа в роли Амадео Модильяни.
-Добрый день.
-И вам здравствуйте.
-Зачем вы это делаете? И детей заставляете? -он с неподдельным интересом рассматривал нас.
-Нам не хочется на этом загорать.
-Я сейчас позвоню в одну клиринговую компанию и через полчаса здесь будет отряд специально обученных людей и они почистят берег.
-Это здорово, правда. А им заплатят?
-Если вы настаиваете, я заплачу.
-Я настаиваю, потому что их как раз сюда принудят приехать.
-Их привезут, не волнуйтесь. Как вас зовут? Вы не узнаете меня?
Я, конечно, это лицо видела и много раз. Все-таки местные газетенки почитывала. Но не призналась.
-Не имею чести узнать. Меня зовут Анастасия. Стрельцова. Это мои дети их друзья. Кстати, они учатся в школе, окна которой были восстановлены за счет родителей, когда как город отказал в дотациях и потратил бюджет на неизвестные нам цели.
-Оооо, кажется я начинаю понимать.
-А что дурного в том, что мы на нашей земле, в родном городе убираем бычки за курящими людьми. Потому что их не научили взять с собой пакетик, покурить в него и унести это до ближайшей помойки?
Он посмотрел мне в глаза и задумчиво наклонил голову, потом сделал резкий шаг и схватил за лицо. Большие теплые руки приятно пахли. Мальчишки напряглись и встали в боевые стойки.
Я рукой повела. Тише, спокойно, все нормально.
Мужчина сказал:
- Откройте рот
-Вы хотите сосчитать мои протезы?
-Вы невероятно уверенная в себе женщина, зачем я вообще с вами разговариваю?
-Затем, что вы еще не скоро встретите такую как я.
В тот момент я включила в себе Настю, которая выжила в 90-е…
-Это так.
Он отпустил меня и мрачно, с усилием воли, как будто слова даются с трудом произнес:
-Давайте эти ваши пакеты, я буду работать с вами. Я тоже не хочу в этом лежать.
Ребята расслабились и мы молча продолжили свою работу. Затем я собрала улов и упаковала все в большой мешок.
-Ай да купаться!
И мы побежали к воде. Господин Х (вдруг обидится не буду писать фамилию) улегся на полотенце и закрыл глаза.
Мы вылезли из воды и и ребята стали закапывать Фимку в песок. Господин Х продолжил беседу.
Мы поболтали о том и о сем. И я спросила, что его сюда занесло-то. Он признался, что хотел посмотреть на озеро. Его из окон кабинета не видать.
А потом сказал, что мечтал быть оперным певцом, учился долго, а стал политиком…и коммерсантом. И еще кем-то, но это ничего его не радует. Он давно присытился всем, что может порадовать или развеселить. Вот и женился в третий раз. Девочка совсем. Тело упругое. Голова пустая. Что еще в кризисе средних лет мужчине надо?
И громко приказал мне не отказываться от его подарка. Он встал на одно колено. Набрал воздуха полную грудь и голосом Градского (реально в ноль) запел самую мою любимую арию Каварадосси из оперы Тоска.
Я опешила. В голове была мысль: лишь бы Стрельцов-Мартинес сейчас не нарисовался. Потому что это будет финал двадцатой серии пятого сезона Гримм.
Парни перешептывались и поглядывали на меня. Лиза всячески отвлекала Фиму. Народ потихоньку стал подтягиваться поближе к нам. Намечалось явное шоу.
-Скажи, ну скажи, тебе нравится, как я пою?
-Очень хорошо поете, правда, очень. Но может мы потом споем? Здесь столько людей.
-Вы не понимаете.- Он схватил меня за руку,- Я всю жизнь хотел вот так, спонтанно, петь для незнакомых мне людей. Позвольте мне,- и запел дальше.
Я закрыла глаза, мысленно попрощалась с тихим днем.
Потому что вслед за Каварадосси последовал Атилла Верди… и еще кажется немного каменного гостя…
Затем он тихо прошептал:
-Не могли бы вы незаметно помочь мне встать? У меня колено затекло. Я напрягла мышцы руки и дернула его. Он встал и покачиваясь пошел прочь от озера, от странной женщины, собирающей мусор. От онемевших людей. Потом вернулся, взял свои вещи, вытащил визитку и сунул ее мне в руку.
-Здесь…е маил. Напишите мне, если что. Не звоните, телефоны все…впрочем, зачем вам это знать…
И стал удаляться в сторону парковки машин. Ну как парковки? На куске леса деревья вырублены …
 А я повернула лицо к собравшимся и голосом ведьмы из Блэр тихо, но очень весомо произнесла:
-Кто об этом хоть слово скажет и Стрельцов взбесится- я приду со всем выводком жить к тому? Поняли?
-Настя, да ты что, да мы ж понимаем, ну правда, чего ты?  Мы просто испугались. Странно все так. А вы что знаете друг друга?
-ЗАКРЫЛИ ТЕМУ! Всем купаться. Не знаю я его. Бутерброд будете? Нет? Все- всем купаться…
Уфффф…. А саму трясет. Глаза еле в орбиты вернулись. Сердце бьется. Потому что эмпатия даром не проходит. Потому что столько боли, и усталости и поиска было в этом голосе… Что хотелось, конечно, догнать и постучать по спине и сказать. Иди домой. Там жена молодое упругое тело, ребенка родила 8 месяцев назад. Диван удобный. Двор таджики лижут круглосуточно. Кабинет никто пока не отнимет.
Хорошо все будет. Хорошо…И сейчас хорошо. Голос не каждому выдают такой и слух опять же.
А сама подивилась, как интересно мир устроен. Ведь совсем недавно думала, что сто лет в опере не была…Да я практически и никогда в ней была. Несколько раз- это перчатка в лицо Монсеррат… А так люблю. И раз уж ты в лес жить уехала с Обыденского и нарожала тут и слегка деньжат растеряла. Вот, на, Настя, Вселенная обо всем позаботится. Слушай и наслаждайся. И подними свою самооценку. Не всегда тяга определяется упругостью и молодостью. Иногда личные качества сильнее всякого глянцевого магнита.
Кто– нибудь сейчас причесывает мой бережок? Торфянка, я скучаю…