– Собрание рабочего коллектива объявляю открытым, – торжественно произнес заместитель директора фирмы «Постройвтюхипрод» Мирослав Фатхуллахович Гаглиадзе, энергичный усатый мужчина лет пятидесяти. – На повестке дня у нас три вопроса: итоги квартала, приезд европейских коллег и, наконец, празднование дня рождения нашего инженера, всеобщего любимца Сережи Шутина. Последнее мероприятие относится, так сказать, к неофициальной части заседания.
Все присутствующие, разместившиеся за одним большим столом, весело рассмеялись.
– Итак, слово предоставляется главному бухгалтеру, Авдотье Тимофеевне Сальдовой.
– В целом, минувший квартал получился не лучше позапрошлого, но пока и ничуть не хуже нынешнего, – встала Сальдова, симпатичная моложавая женщина средних лет. Рядом с ней сидела ее верная помощница, недавняя выпускница бухтехникума Леночка Активкина.
– По итогам трех месяцев, результаты получены неплохие. Единственный минус в том, что пришлось немного урезать зарплаты рабочим. Зато мы сумели сохранить уровень обеспечения потребностей бухгалтерии, секретариата и профкома. Нельзя не вспомнить и успехи на международной арене. Товарищи Дмитриев и Гаглиадзе достойно представили нашу фирму на конференции в Мидлсбро, ни разу не уступив заморским коллегам в застольных дебатах.
Есть, конечно, отдельные персоналии, которым наши антикризисные меры не понравились. Некоторые даже позволяли себе повышать на меня голос. В жизни, к сожалению, без этого никуда. Не все еще научились отделять свое от общественного. Но в целом, если рассматривать картину всей панорамой сразу, я лично считаю прошедший квартал вполне удовлетворительным.
– Учитывая, что в экономическом плане наша страна, скорее, позади планеты всей, чем впереди планеты всей, отчетный период можно признать, скорее, удовлетворительным в финансовом плане, чем неудовлетворительным в финансовом плане, – пошутил директор «Постройвтюхипрод» Владимир Борисович Дмитриев, тучный человек с добродушным обрюзгшим лицом. Присутствующие подобострастно рассмеялись.
– Для вас-то, конечно, – неожиданно влез в разговор один из монтажников Наум Давидович Лейнер. Вообще-то, этот шестидесятилетний сухощавый работяга не должен был присутствовать на заседании. Он вместе с напарником Василием Рукозлатовым заходил в бухгалтерию за какой-то справкой, а разгоряченный уже с утра Шутин едва ли не силой заставил их остаться на банкет. Вася с Лейнером перед этим тоже немного выпили, поэтому Рукозлатов пока скромно помалкивал в ожидании момента, когда можно будет проявить красноречие, не привлекая к себе ненужного внимания начальства. Активность Наума Давидовича его, как и всех, явно удивила.
– Вы вот себе машину новую купили, замечательно, искренне вас поздравляю. А нам как прикажите на эти деньги жить? Ладно бы еще вовремя выплачивали, но и тут вечные перебои. Ребята лишены даже жизненно важной возможности обрести с утра нужный тонус. Это и с полной зарплатой и премиями было нелегко. А что в результате? Страдает качество строительства. Заказчик-дурак, конечно, объект примет и будет доволен, но совесть ведь так просто не заткнешь. Постоянно нарушать восьмую заповедь не всякий сдюжит. Некоторые терзаются. Чувство вины приходится глушить, образуется замкнутый круг…
– Я, конечно, извиняюсь, – вмешался Гаглиадзе. – Что вы, евреи, постоянно о деньгах, да? (Авдотья Тимофеевна согласно кивнула) Мелочные какие-то, ей-богу. Правильно вас все-таки тогда египтяне с курортов своих выгнали. Вы, Лейнер, уже забыли, что получаете у нас полторы ставки? Вам ведь дали возможность подрабатывать, да. Выполняй в свободное от основной работы время непыльные функции системного администратора и менеджера по продажам, да получай солидную надбавку. Пошли навстречу. Нет, ему все мало! Полутора ставок ему мало, ему две подавай!
Помните замечательный советский фильм с Евгением Леоновым, который сам от премии отказался и еще молодежь за собой потянул? А почему? Потому что чувствовал, что не заслужил? Вот это, я понимаю, человек жил проблемами своей организации, да! Почему вот Василь никогда не лезет, вопросы ребром не ставит? Потому что православный человек знает – руководство не обманет, а если и уж чего-то там не получится, так когда-то обязательно компенсируют! А ты, Давыдыч, только о бабках! И еще в такой праздничный день! Жлоб ты, уж извини меня за пролетарскую прямоту!
– Я, вообще-то, агностик, но это неважно, – сказал польщенный Вася, довольный позитивной характеристикой себе. – Но Давыдыч прав, с такой зарплатой все сложнее готовиться к полноценному рабочему дню.
– Ладно, хватит трепаться по пустякам, – махнул рукой демократичный начальник. – Большие зарплаты и премии, дорогие наши Вася и Наум, со временем будут обязательно. Куда им деваться, земля круглая – космос ровный. Мы своих сотрудников в обиду не дадим и сами туда не пойдем. Шутка. Что там у нас дальше по протоколу – иностранцы, кажется?
– Да, делегация из Зальцбурга, послезавтра припрутся, – сказал Гаглиадзе. – В позапрошлом году мы с Владим Борисычем были у них в гостях, типа обменивались опытом, да. Изучать там, конечно, нечего. Прибыль у них по нашим масштабам мизерная, а человеческого общения между партнерами, в ресторане там или сауне, минимум. Да и принимали так себе, ни одного по-настоящему мощного фуршета. Пригубили, да, разошлись. Приходилось за свой счет в номере дозаправляться, но это ладно. Наша гвардия везде найдет.
Гомосеки, опять же, повсюду радугой трясут. Я их лично не видал, но какая-то тревога на душе чувствовалась. Афро-чурок, опять-таки, полно всяких, косорылых. В общем, Запад есть Запад, гниет со страшной силой и запаха своего не чувствует. Хилы европейские тылы! Наверное, от поездок туда вообще откажусь. То ли дело в Китай!
– Задолбал уже линию партии поддерживать, тоже мне славянин нашелся, – неожиданно резко отреагировал Владимир Борисович. – Живут себе и живут. Тебе эти гомики, негритосы и арабы, что, целоваться предлагали? Наоборот, сам бухой ко всем лез обниматься. Я их тоже терпеть не люблю, но терпел ведь! Люди нас приняли, пусть по-жлобски, но приняли. А мы примем по-нашему, по-славянски, по-постройвтюхипродовски! Баня, водка, кабак и такси!
Или нет, нефиг на кабаки деньги тратить. Баню нашу на несколько суток затопим и там до самого их отъезда засядем. Свозим пару раз в центр, пусть на фоне Ленина пощелкаются, может еще куда. Видишь, Давыдыч, куда ваши премии уходят? Ты, небось, думал, что мы с Фатхуллаховичем их в коробках из-под ксерокса носим? Нет, все на дело, брат! И это мы еще экономим! Кстати, готовься, будешь переводчиком. Ты же у нас немецкий и английский знаешь? Вот и отлично! Все, с этим тоже разобрались! Адольфыч, ты чего там уснул, давай уже оформляй. Сколько тебе сегодня стукнуло?
– Тридцать два, Владимир Борисович! Можно сказать, теперь я самый полноценный рот, – радостно откликнулся именинник Шутин, сразу начавший сноровисто выставлять бутылки на стол. К необычному отчеству юбиляра, за которое его отец всю жизнь благодарил деда, решившего в 1940 году назвать первенца в честь великого друга советского народа, на фирме уже давно привыкли.
– То есть? – не понял Гаглиадзе.
– Ну, лет мне, как во рту зубов, пока они там все. Это я типа так пошутил. Ладно, у всех налито? Первый тост, как водится за начальником. Прошу, Владимир Борисович!
– Дорогой наш, Сергей Адольфович, Сережа, Серик, Серго! – торжественно начал Дмитриев. – Помню, как семь лет назад ты впервые переступил порог нашего офиса, сумев наконец за него не зацепиться. Что я могу сказать о тебе плохого? Все, что угодно, но только не сегодня. Что я могу сказать о тебе хорошего? Все, что угодно, но это будет неправда. Шутка, Шутин, так мы шутим! Ты хороший работник и отличный товарищ, благодаря которому в офисе не всегда царит унылое настроение. Фатхуллахович, что мы там ему от чистого сердца дарим? Грамоту и отгул на завтра? Вот! За тебя, Серхио!
Выпили, закусили. И так несколько раз. Один из тостов говорил Гаглиадзе. Спич этот был настолько длинным и сложным, что привести его здесь целиком не представляется возможным. Суть состояла в том, что некий Небесный Инженер в свое время создал на Земле очень сложную конструкцию. Уберечь сложившийся миропорядок от полного разрушения способны лишь избранные. Без этих чудо-инженеров социума человечеству сразу каюк и хаос. Такие люди – товар штучный, они нечто вроде атлантов, удерживающих на своих плечах хрупкое равновесие космоса. Каждой эпохе и стране полагается лишь по нескольку таких гениев, поэтому каждого из них следует беречь как зенитку ока. В перспективе этот славный список может пополнить и Сергей Шутин, если не сбавит обороты и продолжит расти над собой, чего мы ему и желаем.
Кавказская глубина тоста всем очень понравилась, за исключением насупившегося Наума Давидовича. На протяжении большей части вечера Лейнер сидел молча, ничего не ел, лишь сухо чокаясь в нужный момент и стремительно опрокидывая рюмку в рот. Вася Рукозлатов, наоборот, повеселел, освоился и почувствовал себя в родной стихии. Он постоянно острил, иногда переигрывая в этом отношении даже Шутина. Последний быстро набрался на старые дрожжи, но вел себя вполне прилично, явно подбивая клинья к Леночке.
Право ухаживать за Авдотьей Тимофеевной одновременно почувствовали в себе Гаглиадзе с Василием. В пользу первого говорили должность и финансовое благополучие. У второго за плечами была только видная, хотя и не слишком опрятная внешность, бонусом к которой шло молодецкое обаяние. Владимир Борисович к этому времени уже попрощался и уехал на какой-то действительно важный банкет. Все окончательно расслабились, за столом завязывались оживленные диалоги.
–...Пойми, Наум, я не хотел тебя обидеть, да! Я евреев уважаю вполне и считаю нормальными людьми. Да, присутствует хитрожопость и жадность, да, кичитесь своей образованностью и гнилой интеллигентностью, но у всех свои недостатки. А вот ты, например, меня ненавидишь. Знаю, знаю, не надо мне тут. Я все что думаю, всем в лицо говорю, даже себе, хотя это не так просто. Думаешь, я Борисычу никогда не говорил, что он бездарный начальник и шутит плоско? Да, не говорил. Но почему? А потому, что не в этом дело, да. Систему надо менять, а поменять ее может только Небесный Инженер. Вот так вот!
–...Вот вы думаете, бухгалтерия это так просто? Плюсуй, минусуй, умножай, дели, подытоживай, клади в карман? Как бы не так! Сидишь по ночам, отчеты сколачиваешь, балансы эти держишь на своих плечах, а зарплата копеечная. Леночка еще молодая, я ей говорила, иди, переучивайся на ткачиху, хоть поживешь. Шучу, конечно. Думаете, мне приятно вам эти зарплаты сокращать? Я бы и себе сократила, но не в этом же дело. Жизнь, как говорят французы, се ля ви. Кстати, хватит уже называть меня по имени-отчеству, Василий! Неужели я такая старая? Зовите меня просто Дуней.
–...Не в этом дело, Фатхуллахыч! То, что ты евреев ненавидишь, это понятно. Вы, гои, все такие. Но ты мне скажи: прав я или не прав? Борисыч машины каждый месяц меняет, ты раз в полгода, бухгалтерия домой только на такси, вы через день тут бухаете с цыганами, а денег для работяг нет? Ладно, я вдовый еврей с пятью малолетними детьми, мне деньги не нужны, но мужики-то тут причем?
–...Ну почему же, Ленок, вы не хотите ехать со мной в караоке? Хороший вокал, как известно, активирует души накал. У меня, между прочим, прекрасный и громкий голос. Ну, неужели я вам настолько не нравлюсь? Не в этом дело? Тогда в чем же? Я сегодня именинник, не бросайте меня, умоляю!
–...Вот еще один классный анекдот, Дуняша, слушайте! Короткий, но не в этом дело! Поймал как-то старик золотую рыбку, но не стал ее трескотню слушать, а снес к ювелиру, чтобы оценить пробу. Там его царские менты и повязали, так как рыбка числилась во всесоюзном розыске. А жадная старуха осталась гулять на свободе. Быстро нашла сожителя, который стырил ей на работе новое корыто взамен старого. Мораль: поймал рыбу – сразу жарь, потому что ну его нафиг!
–...Что за нелепые анекдоты, Василий? Причем здесь какая-то рыба? Дунечка, поехали лучше сейчас в одно кафе, там у меня намечена встреча с интересными людьми. Вон и Шутин туда собирается, посидим, продолжим общение.
...Заседание незаметно подошло к концу. Наскоро прибрав со стола и закрыв офис, компания с хохотом вышла из здания, не забыв порадовать вахтера своим искрометным тонким юмором. На улице наших героев уже ждало такси, в которое полезли все за исключением монтажников. Наум Давидович и Василий попрощались с гуляками, после чего неспешно потопали до ближайшей рюмочной.