Над одними господами есть другие господа -
Время движимо рабами ниоткуда в никуда –
Трансформация предметов в вечном стойбище среды –
Календарные заветы, мысле-творчества следы –
Результаты трансформаций в информации лежат,
Инновации простраций гравитацией кружат:
То восходят, то нисходят, расширяются во всё,
И событья происходят – развивается бытьё…
Солнце, снег искрится, в глазки
Льётся сладостный простор,
Дед-сосед влачит салазки,
Стал, заводит разговор:
- Здорово, Витоха, любуисся…
- Любуюсь, Алексеич…
Лаврентьев, щурясь на эту чистую, лучезарную простоту, улыбнулся и протянул старику руку. Старик снял рукавицу. В сухом, горячем рукопожатии соседа, Лаврентьев увидел хитринку.
- Вы-то, аборигены, уже, наверняка, не замечаете этой красоты…
- Да, примелькалось, за восемьдесят с лишним лет…
- Уж не помирать ли собрался?
- Давно собран…
- Не страшно?
- А чего страшиться – не я первый, не я последний, как говорил мой дед: помрёшь и не заметишь… меня другое смущает – никак не могу понять этого равенства между городом и деревней…
- В каком смысле?
- В прямом. У вас там, в городе жизнь нервная, суетная, питаетесь химией, дышите химией, а у нас тут вроде и воздух хороший, и вода, и продукты натуральные – всё свое, и суеты вроде нет, а болеем так же, как вы… отчего это?
Лаврентьев наморщил лоб, пожал плечами. Старик улыбнулся, надел варежку, тронул салазки, гружёные хлебом из магазина.
- Ладно, пойду я, а то старуха под себя сходит – она у меня лежачая – ничего не соображает…
Элиты общества трусливо-неумны,
Учёные научены врачами,
Истории всех стран искажены,
Искривлены кривыми зеркалами –
Плодятся физкультурников стада,
Пред отраженьем дрыгающих мясом,
И алкоголиков, незнающих стыда,
Заливших ум и совесть водко-квасом –
Ни линии электропередач,
Ни лимузинов техногенный пафос,
Ни что не защитит от неудач
Самовлюблённую-изнеженную пакость –
Провалятся истоки пресных рек,
Живую воду вывести не смогут,
И превратится глупый человек
Во временнУю вечности основу…
06.02.17
9:21