Мой внук написал мне вконтакте, что Олег звонит ему ночью и мелет всякую чушь. Олег – это мой сын и отец моего внука. Он живет в Москве, а внук в Минске, а я в деревне под Питером. Нас связывают современные коммуникации, а главное наши предки и вера. Я пытаюсь объяснить внуку, что нужно терпение, чтобы понять то, что хочет донести ему отец и вспоминаю, как когда то читал письма моего отца, который жил в Саратове, а я с матерью в Архангельске, и тоже мягко говоря не понимал о чем он пишет в своих письмах. А писал он очень мудрые вещи, которые я понял только после 50 ти лет. Видимо есть какая то родовая информация о разделении отца с сыном после рождения, хотя у моего деда по отцовской линии было два сына, а у моего отца трое сыновей.
По видимому не зря в дворянских семьях детей воспитывали гувернеры, а отцы только изредка навещали своих детей.
Мой отец жил в довольно сложное время и служил в организации СМЕРШ, где его готовили для диверсионной работы в тылу врага. Однако повоевать во время войны ему не удалось, т. к. поезд, на котором он направлялся на войну разбомбили и он с контузией попал в госпиталь, а вышел уже когда война закончилась. Но служба продолжалась и его направили на борьбу с «лесными братьями» в Литве, где он прослужил какое то время, пока эти «лесные братья» не захватили его группу в плен и его, в отличии от других отпустили, пожалев его молодость и неопытность. После этого его направили на Север в Архангельск, где он познакомился с моей мамой, а потом они поженились. Затем его снова направили на Балтику в Калининградскую область в Мамоново, где собственно и родился я.
У отца был сложный характер, с одной стороны он был честный, открытый, компанейский человек. Он не пил, не курил, но с другой стороны был достаточно резким и вспыльчивым, да ещё сказывалась контузия, поэтому маме, да и мне порой доставалось. Отца постоянно переводили в приграничные гарнизоны, один из которых был в поселке Янтарное на берегу Балтийского моря, где мы прожили несколько лет.
Отец служил, мама занималась хозяйством и немного мной. Меня, конечно, тянуло к приключениям, особенно мне нравились собаки, и как то зимой я ушел в питомник к служебным собакам. Мне хотелось поиграть с ними, а они начали раздевать меня, т. к. я был в зимней одежде, и какая то женщина заметила и услышала мой плач, и меня оттуда убрали, а мама в это время искала меня и тут меня принесли. Она была в шоке, когда ей рассказали, как я общался с овчарками в питомнике. Я их хватал за морды, а они со мной играли, а потом начали раздевать.
После этого, когда мне было уже 2,5 года, а мама ушла куда то по делам я решил открыть окно в комнате. Я открыл нижний шпингалет, но окно было закрыто и на верхний, тогда я подставил стул, залез на подоконник и открыл верхний шпингалет, но не удержался, т. к. окно распахнулось и я выпал со второго этажа на булыжную мостовую. Не знаю каким образом, но мне под голову попал пим, который для меня сшила моя бабушка Таня из Архангельска, поэтому голову я практически не повредил, но синяков на теле было достаточно. Когда мама увидела меня, у неё на некоторое время отнялись ноги. После этого она возила меня к разным докторам, чтобы проверить всё ли у меня в порядке – никаких нарушений, кроме синяков не нашли.
Когда мне было уже 5 лет я играл с соседской собакой Жулькой – это была немецкая овчарка, и когда я сплел ей венок и одел на голову, а потом залез на неё верхом и хотел прокатиться – она скинула меня и цапнула зубами за щеку, но не откусила, а просто отпустила. Щека висела на ниточках, но меня тут же доставили в госпиталь и пришили все обратно. У меня даже есть где то фото, где я с перевязанной головой сижу в окружении матросов, которые служили у моего отца. Отец хотел убить собаку Жульку, хозяин которой был генерал, но как он рассказывал потом – собака так жалостлива посмотрела ему в глаза, что он не смог выстрелить и убрал пистолет.
Меня же никто не наказывал, только маме доставалось, и она ушла от отца, а потом они развелись и это правильно, т. к. мы не дворяне и гувернеров нанимать не на что. А воспитывать детей надо учить в школе, но это уже другая история.