Жизнь - игра.
Б. Грасиан
Студенческие трудовые отряды по партийным разнарядкам действовали на самых разных фронтах народного хозяйства, которое всегда нуждалось в крепких руках и молодом энтузиазме. Для студентов это был своеобразный трудовой семестр. Вот и отряд экономического факультета Иркутского института народного хозяйства, под романтическом названием «Бригантина», был направлен на крупный железнодорожный узел города Усть-Кут для ведения учета поступающих товарных грузов, которые дальше неиссякаемым потоком переправлялись речным флотом по великой сибирской Лене-реке по программе северного завоза.
Работа была ответственная и хлопотливая, смены двенадцатичасовые, и времени учетчицам народного достояния едва хватало на самое необходимое да на сон, и то в обрез. Собственно, в провинциальном городке «столичным» девам и заниматься-то было нечем. В местном кинотеатре шел нашумевший на весь Союз фильм «Фантомас», где супергерой в зеленой резиновой маске с прорезями для глаз лихо расправлялся с противниками, но знакомство с боевиком состоялось еще в Иркутске.
Обиталищем девчатам служили две смежные комнаты, разделенные стеной, в нижней части которой кем-то и зачем-то была пробита небольшая сквозная дыра. Она, впрочем, оказалась очень даже кстати для приблудного котенка, подростка, но еще не кота, который шмыгал по доступному ему ходу туда-сюда, стараясь одновременно оказаться в разных комнатах, чтобы не пропустить что-то важное для себя. И везде ему оказывали теплый прием, радушие и вкусненькое угощение.
Каким-то кошачьим чутьем он угадал, какие фигуры из обитательниц каждого жилого отсека занимали главенствующие роли, и относился к ним, наравне с другими, с должным почтением. В одной из комнат это была Света, официальный командир отряда, а в другой – Вика, неформальный лидер коллектива. У девчат отряда порою головы шли кругом от неразберихи, кому, когда и в чем им следовало подчиняться. Котенку было проще – он готов был угодничать перед каждой командиршей.
В тот день, один из многих трудовых будней, командирши слегка повздорили, так, по пустяку, о котором и упоминать-то не следовало, ежели бы этот пустяк не привел к такой заварушке, о которой позже охотнее всего вспоминали бойцы трудового отряда. В той мелкой стычке Светлана на правах полноправного руководителя коллектива дала понять своенравной неформалке, кто в отряде хозяин. Не могла она остаться с подмоченной командирской репутацией, чтобы об нее вытирали ноги кому не лень, вот и пришлось поставить на место перечившую девицу, хотя и приходившуюся ей первой подругой. На том, вроде как, и разошлись.
Вике можно было бы проглотить нанесенную обиду, но прилюдный щелчок по носу ей, фактическому лидеру, который властвовал душами девчат не по приказу декана, а по тому дару, что дается непостижимыми путями избранным личностям, звал к сатисфакции. Человек строго дисциплинированный, она не могла допустить прямого неподчинения начальственному лицу, тем паче, бунта на корабле, стало быть, надо было найти скрытый ход, словно случайный, но такой, чтобы умы и сердца девчонок прикипели бы к ней еще сильнее. Что же тогда предпринять?
Уставшие труженицы контроля и учета социалистической собственности уже укладывались по кроватям, чтобы забыться до утра в сладком покое, когда к ногам озадаченной Вики приткнулся вечно ненасытный котенок, посредник между девическими комнатами. Посредник! Вот он, инструмент для отместки, лучше которого и не придумать! Ну, Светлуха, погоди, будет тебе ночной гость в уютном девичьем ложе! Только как этого гостя ловчее снарядить?
Эврика! Если есть идея, то всегда найдется путь ее воплощения. По такому случаю не жаль было и банки с консервированными бычками. Была в ту пору везде и всюду распространенной эта мелкая морская рыбешка, родственная окуню, вечно служившая предметом острот и легких насмешек со стороны непривередливого студенческого люда, и не только студенческого. Это потом, в лихие постсоветские годы, в народе будут теплиться ностальгические воспоминания о славной закуске из головастиков в томатном соусе, а тогда она пользовалась признанием людей всех поколений.
Теперь за дело. Затейница веселенького ночного представления вскрыла наполовину крышку бычковой банки и отогнула ее, оставив котенку едва доступную щель для головы. Любитель морских деликатесов с трудом протиснул голову вовнутрь, и насыщение началось. Когда его бока заметно раздулись, кот, пытаясь оторваться от кормушки, поднял голову вместе с надетой жестянкой и начал отчаянно стряхивать ее с себя. На белой кошачьей шерсти появились сочные красные подтеки. Не в силах освободиться от помехи, удрученный пленник обжираловки закрутился волчком на месте, размазывая по голове недоеденные остатки. Это было то самое, что надо.
Выждав некоторое время для пущего нанесения макияжа, выдумщица розыгрышей отловила котенка, стащила с него нахлобучку и пришла в восторг от живописной картины, нанесенной томатным соусом. На кошачьем мурле торчали красные усы и светились круглые зеленые глаза, в каждом по крупному вопросительному знаку. Что же с ним наделали? Из уха торчал бычковый хвост, по голове слой соуса в мелких ошметках. Настоящий Фантомас, пусть не зеленый, а красный! Кот и сам понимал, что выглядит не презентабельно, хотя и сытно.
Не давая чумазому Фантомасу опомниться, Вика ухватила его за шкирку, по пути прилепила на раздувшееся брюхо несколько репейных колючек, содрав их с чьей-то студенческой куртки, и опустила перед черной дырой в стене, уверенная, что ночной лазутчик и в кромешной темноте найдет свою благодетельницу. «Троянский кот» тоже знал, к кому идти за утешением и у кого можно было привести себя в порядок. Ему надо было припасть к знакомой девической груди, уютно расположившись на ней, как это всегда бывало, и срочно заняться обезображенным туалетом.
Вика, вся в предвкушении эффекта от кошачьей вылазки, выключила свет, создавая в комнате обстановку полной тишины и непричастности к соседским делам и заботам. Бурные события за стеной разыгрались без промедлений. Сначала раздались Светкины вопли, и в комнате поднялся шумный девичий переполох. Вскоре из стенного лаза пробился пучок света, и в соседней комнате разразился гомерический и неумолкающий хохот, поднявший с постелей весь отряд. Когда хохот поутих, во всеуслышание разнеслась грозная фраза: «Ну, Викуха! Погоди! Будет тебе в деканат характеристика за трудовой семестр!»