Всесоюзная торпеда
(отрывок из автобиографического произведения "Слюни Искариота или Адукции сине-белого воротничка)
Великолепно, с точки зрения управления, организованная и структурированная система Государственного технического надзора за безопасными условиями труда в СССР, прямо-таки торпедировалась системой управления Народным хозяйством, базирующейся на Всесоюзном социалистическом соревновании.
Молодой заместитель главного инженера по технике безопасности получил от начальника УБР такую «нахлобучку» за своё должностное право «остановить работы при обнаружении серьёзных нарушений правил безопасного ведения работ», которое он применил на одной буровой, что фраза: - «Ты кто тут такой? Я для чего тебя тут держу? Буровые работы останавливать? Так этим пускай Ди...нов с «Моржом» (начальник Госгортехнадзора и его самый свирепый инспектор) занимаются», стала программной установкой на всю его трудовую жизнь.
Это сейчас статья «представительские расходы» сказочно облегчила поиск средств советских руководителей на "неофициальную" часть торжественных, планово - проверочных и не планово-ревизорских мероприятий. Слабые знания бухучёта возносили «главбухов» в моих глазах на самую верхнюю полку иерархического криминального стеллажа, когда они с виртуозной лёгкостью изыскивали денежные средства на «встречу» ревизоров.
В одном родном мне УБР начальник ЦИТС при появлении группы товарищей с удостоверениями инспекторов по охране труда из, наводящей ужас на руководителей, всесильной РГТИ, под председательством знаменитого старшего инспектора по кличке «Морж» стремглав , чуть не сбив с ног эту же комиссию, летел на второй этаж где располагалась бухгалтерия. Пока главным бухгалтером решался вопрос о финансировании неофициальной части ревизии (а цена вопроса была типовой - двадцатибутылочный ящик водки и полагающийся по нормативу на это количество объём закуски) начальник ЦИТС распорядился срочно вызвать из отпуска и включить в сопровождающий эскорт старшего инженера цеха освоения скважин. Имя его было Геннадий С. Столь странные действия начальника инженерно-технологической службы при здравствующем заместителе главного инженера по технике безопасности объясняются просто: - Зам. главного инженера по Т.Б. по состоянию, хилому от рождения не мог исполнять функции сопровождающего комиссию под председательством «Моржа». «Морж» являлся родным правнуком Феопфента настоятеля православного монастыря, который на вопрос: - Сколько можешь выпить батюшка? - отвечал: - Если с «закусом», да по отдельности, да за приходские деньги - пью до бесконечности плюс ещё одна бутылка! - с той лишь разницей, что внучатый родственник игумена не любил делать перерывов, при том оставаясь вменяемым до последней бутылки.
Уважаемый же Геннадий С. назначался старшим над сопровождающими комиссаров, потому что он был и принят-то на работу с основной функцией, приглядывать за комиссарами (любых специальностей - все они были «одним миром мазаны») до последней бутылки, сохраняя при этом доброе здравие и светлость ума. Такова была его психофизиология при приличном (в 120 литров) водоизмещении, не доступная даже самому «Моржу», что позволяло Геннадию выходить победителем из всех алкогольных ристалищ (проверяющий - проверяемый).
А что касается штатного охранника безопасных условий труда, то его удел был, как говорят геологи, камеральные работы с проверяющими в тиши административных кабинетов. Такая планида ему выпала сразу же после назначения его на должность и, первого же, заезда на буровую в компании закоренелых инспекторов. В тот раз, находясь в это же время на соседней буровой после собрания начальник ПТО, уже усевшись, в УАЗ-ик, кричит мне: - Давай сгоняем на соседнюю буровую там комиссия по Т.Б. Комиссию мы не застали но застали кладбищенскую тишину, т.к. бригада вместе с поварами была в отгуле из-за длительного постоя. Вдруг Леонтьич (нач ПТО), дёрнув меня за рукав, полушёпотом произнёс: - «Смотри!». Смотрю. И правда, между БПР и складом ГСМ мелькнула тень которая, через несколько минут выплыла со стороны мостков и задвигалась в нашем направлении. Узнать в безвольной фигуре с измождённым лицом на тщедушном теле нашего заместителя по Т.Б. было трудно. Его медленный кивок головой в сторону соседней буровой на наш вопрос: - А где комиссия?- не требовал большой мыслительной способности, чтобы представить картину предыдущего вечера. Ясно было и так, что сегодня по утру, когда «Морж» высунувшись из внедорожника, рявкнул: - «Ты с нами?» - наш ещё три месяца назад бывший молодой специалист мотнув отрицательно из последних сил гудящим ульем на покосившейся шее, собрав волю в кулак, завершил беззвучно мысль: - «И дёрнул же меня чёрт вчера произнести - «Ну что , по маленькой? Тамада хренов!» . Как опытный стратег, Леонтьич скомандовал: - «По машинам!» - и взяв направление на соседнюю буровую, продолжил: — «Вдруг там водка закончилась?». Он знал чего ждать от не "опохмелённого" «Моржа». И самое интересное, что это и я знал.
Расскажу конспективно:
- Мне, тогда ещё молоденькому начальнику бурового отряда геологоразведочной экспедиции, в бескрайнюю восточно-оренбургскую полупустыню звонит главный инженер и сообщает: - К тебе едет «Морж».
- Я инструктирую: - Авдотья Никитична! (повариха) — чтобы три дня ни в одном глазу; Бурильщики! — чтобы, при появлении на горизонте жёлтого УАЗика, ложили вышки своих самоходных буровых агрегатов (к неработающим механизмам меньше претензий).
-Закупаю ящик полусухого вина (до сих пор не вспомню — почему в деревне не было водки?) и жду.
- Пять дней безуспешного ожидания, вселили в меня уверенность, что грозу пронесло тем более, что повариха запила и ушла в деревню, а ко мне приехал друг Юрка и мы с ним устроились на песке небольшого пляжика под обрывом рядом с ящиком, к тому времени, не тронутого вина.
Когда ящик облегчился до того, что я мог его свободно выжать левой рукой вдруг, в лучах уходящего солнца, заметил что вокруг бурового станка стоящего над обрывом и находящегося в ремонте, засуетились какие-то люди. Из чего я сделал глубокий вывод - это по мою душу.
- Душа меня не обманула и засуетилась (это же она размягчила меня и морально и физически), но было поздно. По дальнейшим действиям проверяющего не трудно было догадаться, что его поверг в уныние большой, металлический, чёрный, безжизненный и ни чего (ни жидкого, ни твёрдого) не обещавший, амбарный замок на дверях столовой.
- Выяснив для себя и его подкомиссара — элетрика, что у них теперь достаточно времени, что бы посвятить его прямым своим обязанностям, они начали на больную голову (мой отряд оказался последним на их тернистом пути) описывать нарушения на разобранном буровом станке, у которого и двигатель то был на ремонте в Оренбурге и даже заглянув в окно столовой, определили, что лампочка там над столом висит слишком низко. А уж на работающих станках которые, и вправду, буровики завидев на горизонте пылящую тачанку комиссаров сложили вышки и колонной повели их навстречу судьбе, они отыгрались по полной. Апофеозом их инспекционной деятельности явился пункт - Не застрахованы цепи дополнительного давления! (на самоходных агрегатах есть такое приспособление для создания дополнительного давления бурового снаряда на забой с помощью веса самого агрегата). Попытка, сопровождавшего их, главного инженера экспедиции образумить энтузиастов борьбы с врагами безопасных условий труда восклицанием: - «Да они же вращаются!? (правда шестерня, приводящая их в движение, делает всего пол оборота), не вразумила их, а только подзадорила и завершилась вердиктом самого «Моржа» - «Будете страховать каждое звено цепей».
Кончилось всё штрафом учитывая мой «юный» стаж в должности начальника бурового отряда и, что денег на встречу «высоких гостей» мне ни кто и не обещал.
В наше время у руководства постоянной головной болью было - где добывать деньги на создание комфортных бытовых условий для многочисленных делегаций — проверяющих, обменивающихся опытом и приглашённых на торжественные мероприятия. К началу перестройки, численность делегаций и количество членов в них, так увеличилось, что стала чем-то напоминать очередь в Мавзолей Ленина в 70-х годах. Для ублажения руководителей серьёзных организаций, пробавляющихся на охране экологии (председателей колхозов - за отведение земель, административные экологические органы — за минимизацию штрафов), был отлажен натуральный обмен (бартер), где с нашей стороны выступали - трубы, цемент, нефть, строительная техника и рабсила, а с их стороны — благосклонность. Со своей стороны, я мог предложить только включение проверенных на доверие коллег в список премируемых (за победу в соцсоревновании, за новую технику, за содействие внедрению рационализаторских предложений, за выполнение особо важных заданий, за экономию материалов) с последующей отдачей премируемыми денежных средств сопровождающим комиссию. Причём, стимулирующая суть этих локальных фондов моего ведомства до того потеряла своё значение, что приказы на поощрение стали издаваться без участия отдела организации труда. Правда, в качестве морального поощрения, им самим (проверенным лицам) всё-таки доставалось от сумм поощрения маленько, но не более 10 руб. на нос.
Среднеазиатские и закавказские руководители, имели более широкий спектр изыскиваемых средств, и не только на вышеперечисленные цели. Как-то директор, не знаю уж с какой целью, или меня проверить — владею ли я предметом, или себя проверить — правильны ли его суждения, вкрадчиво эдак говорит мне: - «Ты вот мне скажи - я тут голову каждый раз ломаю - где взять деньги на «серьёзные» мероприятия, а у начальника узбекского (Бухарского) УБР, вечно деньги высовываются из каждого кармана, я прямо чувствую себя перед ним «бичом» (на сленге 70-х годов это - Бывший Интеллигентный Человек)? Пришлось на эзоповом языке (что бы на меня не пала и тень, моих коррумпированных коллег) намекнуть начальнику, что у его коллеги чудесным образом оседает «львиная» доля пожертвований, собираемых его начальником отдела труда с буровых мастеров за проявление благосклонности при расчёте процента перевыполнения нормативного задания (издержки сдельной системы оплаты труда).