Каунас, 1965 год.
Три пары испуганных глаз с ужасом наблюдали за стремительно набирающей скорость, катящейся вниз, тяжеленной железякой. Опрометчивость своего поступка пятнадцатилетние пацаны начали осознавать только сейчас, когда уже ничего предотвратить было нельзя. По крутому спуску пятидесятиметровой горы, местами поросшему чахлыми кустами, неслась сто килограммовая чугунная мусорка. Подножие горы огибала улица Донелайтиса, со спешащими прохожими и редким транспортом.
Ещё десять минут назад упомянутая железяка мирно покоилась около свежевыкрашенной в жёлтый цвет деревянной скамейки, инвентарным атрибутом сквера, именуемого в народе Малой Дубовой рощей на Зелёной горе. Пышущим весенней энергией недорослям, вросшая от тяжести в землю мусорка, не позволила пройти мимо. Повалить её, и просто покатить им показалось мало. Тем более что рядом, буквально в шестидесяти метрах, находился пологий обрыв или крутой склон, это кому как удобней назвать. Лишить себя радости понаблюдать, за округлым тяжеленным снарядом, набирающем от гравитации скорость, они себе позволить не могли. О последствиях никто и не задумывался.
Перед пешеходным переходом притормозила новенькая блестящая белая «Волга М-21», с бордовой крышей. За рулём, вольготно развалясь на переднем диване, и попыхивая дорогой гаванской сигарой, распологался лысоватый мордатый мужчина средних лет с наглыми глазками, татуировкой на предплечье и намечающимся пивным брюшком. Скорее от полноты жизни и нетерпения, чем от необходимости, он поторапливал пешеходов короткими гудками. Наконец машина въехала на освобождённый переход, … как сто килограммов ржавой смерти на бешеной скорости врезалось в левую переднюю дверцу на уровне стекла.
* * *
Заместитель начальника Управления милиции города Каунас, подполковник Владас Масюлис, в своём рабочем кабинете ознакамливался с оперативными сводками за последние сутки. Параллельно с цифрами и фактами, изложенными в бумагах, в его голове витали блаженные мысли и образы приближающейся пенсии, до которой оставалось буквально три месяца. Последние пять лет службы в этой должности, негативом почти не омрачались, и определялось это, пребыванием в Правенишской ИТК(Исправительно-трудовая колония) главного возмутителя спокойствия города Петра Бондаренко.
Прожжённый рецидивист-уголовник по кличке Бандура, биографию имел не только криминальную. Девять лет назад он возглавлял одно из бандформирований, именуемых в народе «лесные братья». Но по последней амнистии 1956 года, после которой официально считалось, что вооружённое националистическое сопротивление перестало существовать, Бондаренко оказался на малой родине, в Каунасе. Причём почти белый и пушистый, так как все его подручные дружно и самозабвенно показали, что в лесах он занимался чуть ли не благотворительностью.
Это объяснялось животным страхом перед главарём и его непомерной жестокостью.
Возглавляя профашистскую националистическую банду, сам лидер по крови был далеко не литовец. По отцу украинец, по матери латыш. Но идеологии соответствовал литовской, национально-освободительной. И родным языком у него был литовский.
Оказавшись в мирном городе, бывший партизан быстро смекнул, что борьба против Советов в лишениях и страданиях, себя давно изжила. Оказывается можно жить в сытости и достатке, используя некоторые свои навыки, а точнее агрессию и силу. Поэтому с первых же дней пребывания на свободе начал сколачивать из бывших подручных новую банду на тех же «лесных» принципах: решительность, жестокость, осторожность, продуманность, а главное – железная дисциплина с неотвратимостью наказания за неповиновение.
Изменились только цели. Вместо подрыва основ оккупировавшего Литву государства Советов, истребление на местах партийно-хозяйственного актива и диверсий, наоборот, никаких враждебных действий против властей. Бандура понял, что бороться, а тем более воевать с «нерушимым Союзом республик свободных» себе дороже, можно и без головы остаться. Есть другие цели, ведущие не к расстрельной стенке, а к сытости, благополучию и даже богатству.
Годы немецко-фашистской оккупации Каунаса, принесли еврейской общине города невосполнимый урон. Из 32-х тысяч евреев проживавших в 130-тысячном городе, войска Красной Армии в августе 1944 года обнаружили только 90 человек. Позже в город подтянулись евреи из трёх партизанских отрядов, действующих в окрестностях, а полгода спустя и их каунасские одноплеменники из освобождённых концлагерей.
После занятия Каунаса немецкими войсками, в предместье города Вильямполе, в августе 1941 года, было организовано еврейское гетто, куда согнали около 30 тысяч выживших евреев. Выживших потому, что истребление евреев литовцами началось ещё до прихода в город фашистских войск. Сразу, как только Красная Армия, без боя сдав город, отступила.
Надо отметить, что даже в условиях гетто евреи умудрились наладить свой быт. В течение короткого времени организован госпиталь, весной 1942-го возле гетто возделана земля и разведены огороды, создана школа садоводства и ремёсел, возникает оркестр, и даже выпускается журнал «Ницоц»(Искра).
В январе 1942 года, в недрах гетто появляется сионистская организация сопротивления с боевым крылом, насчитывающим в период расцвета до 600 бойцов. Примечательно, что военную подготовку и вооружение боевое крыло получало от ... еврейской полиции гетто. От той самой организации, которая на корню должна была пресекать подобные проявления. Воистину, умеют евреи приспособиться, недаром Бог назначил их избранным народом!
К моменту легализации Петра Бондаренко в 1956 году, население Каунаса составляло уже 200 тысяч человек, в том числе 4,5 тысячи евреев, то есть 2,7% от всех жителей. Но все предприятия промышленности и организации предоставления услуг, могущие приносить «левый» доход, были буквально оккупированы евреями. Начиная с мясокомбината, ювелирных мастерских, и заканчивая вещевым рынком и нотариальной конторой. Видимо не следует даже упоминать, что лучшие портные, зубные врачи, фармацевты и адвокаты тоже были евреями.
Бандуре такое положение в городе явно не понравилось. Получая советский паспорт, он даже записался на литовский манер: Пятрас Бандаренка(Petras Bandarenka). Теневую экономическую ситуацию в Каунасе надо было менять в корне, причём в свою пользу. Этим он энергично и занялся, но ... боевая организация еврейского гетто не канула в Лету, да и бывшие партизаны еврейских отрядов вполне даже здравствовали и не хотели делиться своим влиянием, а тем более материальными ценностями нажитыми «непосильным» трудом. Да к тому же их противник, агрессор, оказался опять уголовно-фашистская мордой.
Но предприимчивости, наглости и жестокости Бандуре было не занимать, а его подручные ещё не растеряли навыков владения оружием. В городе начали пропадать люди. Иногда, позже, их находили в лесу, подвешенными за ноги на деревьях, бывало не находили совсем. Нередким явлением стало обнаружение человеческих трупов по утрам, на улицах Старого города, а зачастую и в квартирах. Большинство жертв оказывалось почему-то евреями. Были потери и среди братвы Пятраса.
Тем не менее, за четыре года ему удалось «отжать» у евреев все продуктовые рынки, фармацевтический завод «Санитас», кирпичный завод, все пилорамы в окрестностях города, тепличное хозяйство и птицефабрику. Насколько Бандура был хорош в экспроприации объектов, настолько он был плох в их умелом «доении». Все «завоёванные» предприятия в короткое время приходили в упадок и пытались дышать на ладан. Поэтому приходилось постоянно расширять сферу своего влияния, чтобы прокормиться.
Бедная городская милиция все четыре года стояла на ушах и одновременно бегала с высунутыми языками в поисках преступников. Криминогенная ситуация зашкаливала. Уже двое начальников УВД были уволены за необеспечение правопорядка в вверенном им населённом пункте. Иногда, правда, удавалось взять с поличным рядового бандита или осудить его за преступление по неопровержимым уликам. Но никто из арестованных, не только не смел указать на главаря, но даже подумать об этом, так как точно знал, что больше недели не проживёт.
Подполковнику милиции Масюлису, как бывшему боевому офицеру, имеющему множество высоких наград, новый начальник УВД, полковник Йонас Саткаускас, поручил курировать сферу уголовных преступлений и их профилактику. Этим он прикрывал свою задницу и продлевал пребывание в начальниках.
Владас новому назначению не обрадовался, оно, кроме неприятностей ничего не сулила. До этого он занимался в основном служебной и боевой подготовкой личного состава.
Подполковник глубоко задумался, тяжело вздохнул, почесал затылок, и вызвал своего ближайшего помощника и друга Ромаса Поцюса. Тот почти всю войну прослужил у Владаса сержантом-ординарцем, а сейчас носил уже погоны капитана милиции.
- Слыхал, Ромка, каким «счастьем» нас начальство одарило? – насупился Масюлис.
- Да уж умеют верха чужими костями прикрываться. Ни Саткаускас, ни его предшественники ничего не могли поделать с Бондаренко, хотя весь город знает, кто стоит за каждым громким преступлением, тем более убийством. Так что будем делать, товарищ подполковник?
- Ладно, Ромас, не выкай, не в строю. Давай лучше пораскинем мозгами. Что тут нас в активе? Оказывается только одно, знаем кто корень зла, и из-за кого четыре года весь город трясёт в лихорадке, причём вместе с нами. А в пассиве все остальное: благообразный амнистированный гражданин Пятрас, честно работающий начальником фуникулёра Зелёной горы ... и это не важно, что он появляется на работе раз в неделю. Наоборот, весь его персонал дружно подтвердит, что он на работе и днюет и ночует. В пассиве ещё хрущёвский указ, согласно которому в СССР организованной преступности не существует. К тому же еврейская община города, которая должна быть на нашей стороне, совершенно не хочет, точнее боится нам помогать, даже предоставлять информацию о преступлениях Бандуры и его группировки. И только по одной причине. Тот обещал, что если он, или его брат подвергнутся нападению, то половина жидов города будут вырезаны. А ведь у этого засранца не пустые угрозы! Ладно, не буду причитать, может мысли какие есть, капитан?
- Пока вы говорили, возникло пару мыслей. Во-первых, мы его за задницу взять не можем всего лишь из-за того, что он своими руками ничего не делает, только через своих подручных. Значит, его надо подставить на слабости. А слабость – малолетние девки. У меня в агентуре есть одна маман, которая богатеньким буратинам поставляет юных проституток. Вот на одной из них мы Бондаренко и возьмём за растление, а может даже за изнасилование. Ведь у нас в Союзе проституции тоже нет.
- Ну, Ромка, молодец, мыслить научился. Первая идея принимается – подставить. Для нас он, лютый враг, как на фронте, поэтому белые перчатки снимаем, и делаем дело не оглядываясь на мораль. А вот вторая мысль не годится. Бедная девчонка, подставленная, долго не проживёт после его ареста, да и её мадам не поздоровится. То есть мы подставим ни в чём не виновных людей, которых должны наоборот, защищать. Поэтому возьмём его на оружии. Даже нет, любого пистолета родословную можно проследить, а мы его купим на боеприпасах.
Неделю спустя, по зарегистрированному в милиции анонимному телефонному звонку, на квартире гражданина Пятраса Бандаренка, был произведён обыск с соблюдением всех юридических формальностей. Обыск подтвердил, информацию звонка, о наличии у подозреваемого патронов ТТ-ППШ. Нашли всего два патрона, но этого хватило, чтобы возбудить уголовное дело. Суд, учитывая прошлое подследственного, назначил наказание в виде лишения свободы с отбыванием в колонии усиленного режима, сроком на семь лет.
Пять лет город, вместе с «родной» милицией пребывал в расслабленном состоянии. Еврейско-литовские разборки криминалитета прекратились. Каждая группировка удерживала имеющиеся позиции и на чужое не зарилась. Оставшийся у руля за брата Виктор, а среди братвы Витас, по кличке Бонка, больше уделял внимание совершенствованию «дойки» подконтрольных объектов. Но время вспять не течёт, прошло пять лет и из Правенишской ИТК ОЧ12/2, «откинулся» по УДО Пятрас Бандаренка.
Весь город напрягся, особенно его старая часть, где проживала основная масса евреев. Вся милиция практически инстинктивно приняла стойку борзой на дичь.
Но … прошел месяц, и … ничего не происходило, Бандура вёл себя смиренно и миролюбиво, много общался с ближайшими подельниками. Это напрягало ещё больше. Все ментовские оперативники, опираясь на свой опыт и чуйку, в один голос, хором твердили, что будет криминальный взрыв невиданного масштаба. В ожидании худшего пребывал и подполковник Масюлис.
Нынешнее пребывание в кабинете, заместителя начальника УВД, предпенсионно-удовлетворённым назвать было никак нельзя. Скорее наоборот, атмосфера накалялась, грозя разразиться бурей. Это чувствовал не только он. В напряжении находились все, начиная с главы милицейского ведомства и до последнего постового сержанта. Ожидания не обманули и не заставили себя ждать. В кабинет без стука ворвались майор - оперативный дежурный по управлению, и капитан Поцюс. Воздух кабинета содрогнули слова: «Бандура убит!»
* * *
Трое восьмиклассников двадцатой средней школы сидели в разных углах большой комнаты и сосредоточенно молчали. Лица всех выражали одновременно испуг, растерянность и отчаяние. Саша Тонков, блондин среднего роста, нервно крутил пуговицу своего пиджака. У Нахума Каплана, упитанного брюнета с курчавыми волосами, мелко дрожал подбородок. Кястас Йонайтис, высокий шатен с римским профилем, уставился в пол, закрыв уши ладонями. Тишина затягивалась, каждый боялся первым её нарушить, тем более, что в головах присутствующих преобладал ужас от содеянного. Первым не выдержал Нахум:
- Надо же что-то делать! Мы человека убили!
- Или наоборот, ничего не делать, его уже не воскресишь. – откликнулся Кястас.
- Давайте думать и высказываться, - осторожно начал Саша, - скоро с работы придут мои родители и по нашим харям поймут, что мы куда-то крепко влипли.
- Надо сидеть и не высовываться, авось пронесёт. – встрял Кятас, - В Малой дубовке кроме нас вроде никого и не было. А снизу, со стороны улицы, разглядеть человека трудно, далеко. Тем более определить, взрослый это или пацан.
- А кто был в машине? – подал голос Нахум, - Интересная у неё раскраска, сама белая, а крыша бордовая.
- Стоп, пацаны! Кажись знаю! – взвился Сашка, - У Бандуры такая машина, а он живёт в квартале отсюда, на улице Аушрос. Короче слушай сюда. Пару недель назад был у нас в гостях папин друг, дядя Владас, он зам.начальника городской милиции. Так они за ужином много чего говорили про этого Бандуру. Тот, оказывается, освободился из правенишской зоны. А мой отец до 63-го года охранял эту колонию, командовал конвойным батальоном. То есть тоже не понаслышке знает этого бандита. Так они такое про него рассказывали, что жуткие байки про чёрную руку, это просто ясельные шалости, по сравнению с преступлениями Бандуры.
- Так что, мы получается, доброе дело сделали? – воодушевился Нахум.
- За это доброе дело можно получить реальный срок. Нам же уже больше четырнадцати. – разочаровал друга Кястас.
- А до срока ещё надо дожить. Если про нас прознают дружки Бандуры, мы лёгкой смертью не умрём. На кусочки порежут.- просветил всех Саша, - Поэтому наши жизни зависят от нашего молчания. Нельзя проболтаться ни родной маме, ни во сне. Да даже между собой эту тему не вспоминать, вдруг кто-то подслушает.
Вся троица опять тревожно замолчала, задумалась, переваривая высказанное. Первым снова нарушил молчание Нахум:
- Слых, пацаны, я тут книжку читал, так там персонажи, для того, чтобы сохранить тайну, клялись на крови … своей крови.
Двадцать минут спустя в гранёном стакане алело граммов десять жизненной жидкости, выцеженной из надрезанных запястий. Кровь хорошо разбавили найденным в буфете кагором. Сам стакан покоился на тетрадном листке с текстом клятвы. Три друга, образовав круг, обнялись, в унисон прочитали текст, разорвали листок на три части и, разжевав, проглотили. После чего опустошили стакан, трижды пропустив его по кругу.
* * *
Убийство лидера преступного мира Каунаса вызвало моментальный переполох в силовых структурах города. Весь личный состав УВД перешёл на усиленный режим несения службы. Отпускники отозваны, дневные и ночные патрули утроены. В повышенной боевой готовности находился и полк внутренних войск, дислоцированный в городе.
Преступная группировка братьев Бондаренко, при необходимости могла выставить до 150-ти хорошо обученных и имеющих боевой опыт бойцов, вооружённых автоматическим оружием и не только. Их вероятный противник, еврейская диаспора, имела возможность противостоять почти такими же силами. А другого виновного в гибели брата, Бонка, исполняющий обязанности главаря, на горизонте не наблюдал. Обе стороны тщательно готовились к активным действиям, вскрывали схроны с оружием, ставили задачи группам, определяли направления деятельности и конкретные цели.
Несколько сдерживали начало активных действий только результаты расследования. А по нему выходило так, что нарочно, преднамеренно, попасть в цель тяжеленной округлой железякой, спустив её с горы, невозможно. То есть налицо роковая случайность. Кроме того, свидетели происшествия, снизу видели на горе нескольких человек. Но все очевидцы разнились в показаниях. Некоторые утверждали, что нападающих было трое и все приземистые, пожилые. Другие так же рьяно доказывали, что тех было двое, высоких и молодых. А один видел на горе ребенка, и вроде даже девочку.
Лидер еврейской общины города, грузный пожилой человек с большими грустными глазами, Соломон Баронас внимательно рассматривал в пивном бокале мелкие, поднимающиеся к пене пузырьки. Его собеседник, ярко выраженный семит средних лет, с резкими чертами лица и злыми чёрными глазами, олицетворял само недовольство:
- Соломон Яковлевич, я железно уверен, что надо ударить первыми, пока они ещё не мобилизовали всех своих бойцов из окрестностей Каунаса. И начать надо с братца Бандуры, Бонки. Ликвидировать его вместе с ближайшими подручными, заодно захватить основной арсенал в их секретном бункере под домом. Остальные, обезглавленные, будут растеряны и деморализованы. И скорее всего разбегутся по своим норам.
- Вот ты, Ариэлюшка, умный и образованный парень, прекрасно разбирающийся в тактике диверсий в условиях города, и имеющем в этом деле немалый опыт. Но … не прогнозирующий последствий своих действий даже на два хода вперёд. Запомни, сейчас не сороковые годы, и даже не пятидесятые, когда никого не удивишь найденной поутру полудюжиной трупов. На дворе шестьдесят пятый год! Ментура и так стоит на ушах, ожидая наших действий. Тут же начнутся превентивные задержания и наших, и жалюкасов(лесных братьев – прим. автора). А припаять статью, это для ментов проще простого. Вспомни, за что посадили Бандуру. За два патрона семь лет! И слепил это Масюлис, или как мы его называем Клещ. А он только и ждёт повода, чтобы пересажать всю братву.
- Так что же делать, ждать когда они на нас нападут?
- Не ждать, а договариваться! Коню ясно, что мы в смерти Бандуры не причём.
- Но Бонка прилюдно поклялся найти виновных и отомстить за брата!
- А мы ему в этом предложим свою помощь. Поэтому ты по своим каналам забивай с зелёными стрелку, но только не за городом и не на окраине, так как там у них преимущества. В свою очередь, по той же причине, они тоже в Старый город не сунутся. Предложим им … скажем Долину Песен. Недалеко от центра, одной стороной долина упирается в Большую Дубовую рощу, другой стороной выходит к шоссе. По-моему идеальное место … для нас.
За приставным к письменному столу столиком, друг против друга, с сосредоточенным видом сидели Масюлис и Поцюс. Офицеры оговаривали последние детали предстоящей операции, все подробности которой знали только они. Это было необходимо только для исключения утечки информации, так как масштабы операции беспрецедентны и превосходили всё, что происходило за послевоенные годы.
Через десять минут в кабинете должны появиться командир полка внутренних войск и, с согласия начальника гарнизона, командир десантно-штурмового полка. Оба командира находились в твёрдой уверенности, что их части будут участвовать в масштабных учениях Гражданской обороны и недоумевали, зачем солдат экипировать касками, наступательными гранатами и боевыми патронами.
Пятый участник совещания, командир группы снайперов управления КГБ Литовской ССР, уже стучался в дверь. Когда все прибывшие расселись, хозяин кабинета раздвинул шторку на стене, открывая подробную карту города.
А в это же время крепкий, жилистый и мускулисый Бонка в своём родовом особняке инструктировал ближайших подручных:
- Назначенная встреча, это типичная жидовская ловушка. Обрезанные козлопасы выманивают нас в Долину, чтобы разом кончить верхушку нашей братвы, как они расправились с Пятрасом. Но мы не пальцем деланные. В Долину спустимся только мы и только с пистолетами, а наши хлопцы рассредоточатся в Большой дубовке, отрезая пейсиковым отступление к Старому городу, где мы их достать уже не сможем. Каждый наш боец в просторном плаще, под которым короткоствольное автоматическое оружие.
А в это же время, в помещении бывшей синагоги Старого города руководитель боевого крыла еврейской общины Ариэль Кац инструктировал руководителей своих групп:
- От фашистских прихвостней можно ожидать чего угодно, но только ничего хорошего, поэтому основные наши силы сосредоточатся в кустарнике за шоссе, в которое упирается нижней частью Долина Песен. Оттуда шяшёлики(каунасское прозвище литовцев в 50-х и 60-х – прим. автора) нас никак не ждут. Все скрытно вооружены. При малейшем шухере всех лабасов(общеизвестное прозвище литовцев – прим. автора) мочим.
А в это же время заканчивался инструктаж присутствующих в кабинете зам.начальника УВД. Недоумевал командир десантников, гвардии подполковник Губарев:
- Зачем столько много войск? Достаточно одного батальона моего полка, чтобы повязать эту штатскую сволочь!
- Вы забываете, подполковник, что половина этой сволочи, вооружённой до зубов, ещё девять лет назад сидела в лесных бункерах, – сдвинул брови Масюлис, - соответственно имеет боевой опыт, в том числе и в городских условиях. Вторая, еврейская половина, имеет опыт подпольной и диверсионной борьбы и тоже в городских условиях. А ваша лихая десантура - срочники, обладающие простой полевой выучкой.
Два часа спустя на обширной деревянной танцевальной площадке Долины Песен с напряжённым видом стояли две полудюжины мужчин в длинных плащах, испепеляя друг друга взглядами. С уст вот-вот должны сорваться жёсткие слова обвинения. Руки у всех в карманах и кисти явно сжимают не конфетки.
В самый апогей нервного напряжения, когда большие пальцы уже взводили курки пистолетов, снизу, со стороны шоссе, послышался гул мощного мотора. Инстинктивно головы всех присутствующих повернулись в сторону нарастающего звука. По ложбине долины, уверенно вращая всеми восемью колёсами, быстро приближалось десять тонн качественной стали в образе БТР-60. Двенадцатью решительными мужчинами овладело состояние именуемое ступором. Челюсти отвисли, глаза пытались вылезти из орбит, руки дрожали. Ревущее чудовище подобралось вплотную и остановилось. Верхний люк откинулся, из него показался по пояс мужчина в шлемофоне и форме милицейского подполковника, с мегафоном в руке:
- Господа бандиты, я зам.начальника УВД города Владас Масюлис, известный в ваших кругах как Клещ. Дубовая роща и кустарник за шоссе блокированы тройным кольцом оцепления. Во внутреннем кольце сотрудники милиции, во втором полк внутренних войск, в наружном полк ВДВ. Каждый, кто окажет сопротивление, будет уничтожен! А сейчас мордами в пол и руки за спину! Выполнять, мать вашу!
В этот момент двое бонковских громил сорвались с места и ринулись вниз по склону. Тут же раздались два винтовочных выстрела. Одна снайперская пуля попала бандиту в позвоночник, и тот бездыханно рухнул на землю, второму беглецу пуля снесла полчерепа. Остальные представители криминальной верхушки Каунаса так и застыли безмолвными изваяниями, пока очередь из КПВТ(крупнокалиберный пулемёт – прим. автора) бронетранспортёра над их головами не заставила выполнить команду.
С этого момента организованная преступность в городе перестала существовать де-факто. В тот день арестовали более двух с половиной сотен вооружённых боевиков обеих преступных группировок. В ходе следствия ещё полсотни. Всех суд приговорил к различным срокам заключения. Этой участи не избежал даже самый хитрый еврей Каунаса Соломон Баронас.
За блестящее проведение сложной и масштабной операции, подполковник Масюлис и капитан Поцюс, ни награждены, ни поощрены, ни даже отмечены не были. По той простой причине, что в стране Советов, ни организованной преступности, ни националистического подполья уже давно де-юре не существовало.
Только начальника УВД города полковника милиции Саткаускаса, за отличные показатели в работе вверенного ему управления наградили Почётной грамотой Президиума Верховного Совета Литовской ССР. Хотя тот в разработке, подготовке и руководстве блестящей операции, участия не принимал.
Вильнюс, 10 февраля 2017 года.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/02/10/2292