Love

Екатерина Редькина Кашлач
Конечно, я помню эти качели – железную колымагу в виде полукруга, радость тогдашних подростков. Все мы на них качались, не обращая внимания на облупившуюся голубую краску, на сидения, состоявшие порой из одной серой поперечной доски вместо положенных трех. Из слов, которыми были исписаны-изрезаны сидения, именно с того времени засело в голове угловатое "Love"…

Мы качались. Во внутреннем дворе школы. Вечером. Вдвоём. Насмешливо глядя друг на друга, смакуя, как жвачку, ириски "Золотой ключик". Разговоры ни о чем закончились, пора было домой.

– Ты уверена?

Гляжу на тебя снизу, миг – и я вверху, схватившись двумя руками за прохладную железную спинку. Выкрикиваю:

– На все сто!

Нарастающий дребезг металла об асфальт, словно своими усилиями мы хотели выдолбить качельную колею. И вот ты опять на фоне темнеющего неба: серые лукавые глаза, одна бровь приподнята вверх, сидишь, раскинув широко руки, как будто и не держась. (Фотограф память частенько открывает альбом на этой странице). И е-е-щё качок!

– Раз, два, три…В середину!

Спрыгиваем. Перевернувшись, качели с оглушительным лязгом накрывают нас, словно металлическое чудище захлопывает пасть. Расчет точный, не заденут, в середине пустота – дощечки для ног давно выбиты.

Зажмурившись, держимся за руки, с чувством, как будто попались в западню по собственному желанию. В ушах еще долго гулко звенит. Внезапно шум усилился, сердце выскочило наружу и повисло на твоей серебряной цепочке: за первым поцелуем последовал второй, третий, четвертый…

Дома, радуя счастливым лицом зеркало, обводила губы указательным пальцем – припухли, облизнёшь – соленые. Из вороха вытащенных из кармана фантиков один положила под стекло на столе, рядом с твоей фоткой: "Люблю тебя, завтра увидимся!"

Следующей весной, перед экзаменами, случайно выглянула в школьное окно. Ученики младших классов активно стаскивали в кучу металлолом, найденный в окрестностях. Увенчивали груду, представь себе, те самые, наши качели.