Москва, 90-тые годы 20 века.
Нина Беляева оканчивала школу и тайком от матери встречалась с мужчиной. Он скрывал от Нины, что женат. Незадолго до выпускных экзаменов этот обаятельный человек исчез, чтобы избежать проблем с юной подружкой.
Известие о предательстве любовника стало для Нины шоком. После школы она поступила в педагогический институт. Но ни новые друзья, ни учёба не заполняли пустоту в сердце. А тут ещё отец, попав в долговую яму, покончил с собой. Иногда девушке не хотелось жить, и только мысли о маме останавливали её. С деньгами в семье было туго, и, чтобы продержаться, Нина с матерью вечерами мыли полы. Работа изматывала физически и отупляла. Тогда Нина устроилась на почту. Ходить по подъездам было страшно, но постепенно девушка привыкла.
Однажды Нина услышала за спиной шаги. Оглянувшись, она увидела, что за ней стоит невысокий худощавый мужчина с проседью. Он выглядел так безобидно, что девушка не испугалась.
– Уже поздно, – заметил незнакомец. – Ходить по улицам вечером опасно. А вы так молоды. Разрешите вас проводить?
– Конечно, если вам не трудно.
Мужчина проводил Нину до подъезда и исчез. «Странно! – подумала девушка, – куда же он делся?»
На следующий день незнакомец появился вновь. С тех пор они ходили вместе. Телохранитель держался ненавязчиво, но девушка понимала, что нравится ему, и сама испытывала к нему симпатию.
– Как вас зовут? – спросила она однажды.
– Василий. Хочу пригласить тебя в гости, если не возражаешь. И давай на «ты», ладно?
– Я не хожу домой к незнакомым мужчинам.
– Боишься?
– Просто не хочу неприятностей.
– Понимаю. В любом случае, выбор за тобой.
– Ладно, пойдём. Только маме позвоню. А то она до утра спать не будет…
Подошли к пятиэтажному обшарпанному дому.
– Я живу здесь, – сказал Василий, открывая скрипучую дверь.
Изнутри подъезд был освещён одинокой лампочкой. Поднялись на третий этаж. Пахло сыростью. Нина поморщилась.
– Это что, коммуналка? А горячая вода есть?
– Конечно. Сейчас включу колонку.
«Куда я попала?» – подумала Нина, оглядевшись. Плесень на стенах, потёртые обои, потемневший от времени пол. И запах – такой, будто в квартире давно никто не живёт. Темно, холодно, неуютно. Нине захотелось немедленно уйти отсюда…
Василий толкнул дверь, и они вошли в комнату. Видно было, что здесь обитает холостяк. Кровать, шкаф, стол и пара стульев – вот и вся обстановка.
– А где же соседи?
– Умерли.
– Тебе не скучно здесь одному?
– Бывает. Но я привык. Вот только без женщины плохо. Может, хочешь чаю, Нина? Или чего-нибудь поесть?
Прошли на кухню. Василий поставил чайник. Нина следила за его действиями, как зачарованная, и вдруг спросила:
– Скажи, кто здесь жил раньше?
– Вдовы. У одной сын, у другой – дочка.
– И ты ни с одной не попытался закрутить роман?
– Они были строгие дамы, верные памяти мужей.
– Значит, не больно-то и хотелось…
Чайник вскипел. Собеседник отвернулся, чтобы разлить чай. Нина метнулась к входной двери, но открыть не смогла. И вдруг почувствовала, как мужские руки обнимают её в темноте.
– Пожалуйста, не уходи, Валечка!
– Пусти! Меня зовут Нина. Кто эта Валя? Твоя жена?
– Ты действительно хочешь знать?
– Да, конечно!
Москва, 50-тые годы 20 века.
Валя Скворцова жила в коммунальной квартире вместе с мамой Зоей Николаевной. Отец девочки погиб на фронте. Одну из комнат коммуналки занимала вдова следователя Огаркова – и её сын Иван. В другой доживала свой век Марфа Куракина. Её родных репрессировали, но Марфу Бог миловал. В 1953 году старушка мирно скончалась во сне.
Вскоре в освободившуюся комнату вселился новый жилец – Василий Матвеевич. Поговаривали, что войну он провёл в концлагере. После освобождения пытался разыскать мать и сестру – несколько лет ездил по стране. Но поиски ни к чему не привели, и Василий обосновался в Москве. Работал технологом на химзаводе. Ему не было и сорока, а выглядел он на все пятьдесят – седой, почти беззубый, похожий на скелет, обтянутый кожей. Но дело своё Василий знал хорошо, и на работе его ценили как отличного специалиста. Несмотря на замкнутый характер нового жильца, Валя прониклась к нему симпатией. Василий был весьма эрудированным человеком и неплохим рассказчиком. Помалкивал лишь о годах, проведённых в концлагере. Валя щадила чувства соседа. Её живое воображение рисовало жестокие картины выживания в нечеловеческих условиях. Иногда ей даже снились кошмары.
Однажды утром Валя по привычке собиралась в школу – и вдруг почувствовала сильнейшую слабость. Закружилась голова. Чтобы не упасть, девочка села на кровать и её стошнило.
Вернувшаяся с ночной смены мама нашла дочь в полуобморочном состоянии – и жутко переполошилась. Вызвали врача. Осмотрев девочку, тот поставил диагноз «отравление» и выписал больничный. С каждым днём Вале становилось всё хуже. Она слабела и худела. Через месяц у неё обнаружили туберкулёз. Девочка почти не вставала с постели, периодически впадая в сонное оцепенение. Однажды она попросила мать:
– Позови дядю Васю. Я хочу проститься с ним.
Обезумевшая от горя женщина кинулась к соседу, но тот почему-то отказался навестить девочку. Матери это показалось подозрительным, и она обратилась к соседу – менту Ивану Огаркову с просьбой проверить подозрительного жильца. Тем же вечером в комнату Василия Матвеевича пришли с обыском. Обнаружили невероятное количество ртути…
Эта история наделала немало шума. На жёстком допросе Василий признался в покушении на убийство соседей. Его судили и приговорили к смертной казни. Валя так до конца и не поправилась. После школы поступила в медучилище. Замуж не вышла. Вела замкнутую жизнь и умерла от скоротечного рака, унеся в могилу свою боль – невысказанную, невыплаканную. Было ей тогда слегка за пятьдесят.
– Как ты мог? – спросила Нина, когда Василий закончил рассказ. – Неужели тебе не было жаль несчастную девочку?
– Концлагерь убил во мне все чувства. Но, конечно же, я не желал смерти Вали. Хотел отомстить Ивану Огаркову. Его отец был одним из самых жестоких следователей НКВД. Благодаря ему я загремел в сталинские лагеря после освобождения из Освенцима. Сын пошёл по стопам отца и, на мой взгляд, заслуживал смерти.
– Всё равно это жестоко и несправедливо! – заявила Нина. – Помню, мама рассказывала про нашу родственницу – тётю Валю. Мы даже навещали её. Я всегда хотела знать, почему она такая… закрытая, что ли. И только теперь понимаю.
– Валя простила меня и завещала позаботиться о тебе. Я буду охранять тебя, Нина, чтобы искупить совершённое зло…