СТОЯ у зарешеченного, выходящего во двор окна, Зинаида Сергеевна приводила себя в порядок, как вдруг дверь в комнату, натужно скрипнув, отворилась, и на пороге появился ее куратор Отто Францевич Бергер. Непредвиденный приход его сюда был событием из ряда вон выходящим, равнозначным ЧП, и Зинаида Сергеевна поняла, что разговор предстоит серьезный.
«Ну вот, - огорченно подумала она. - Сон в руку... Не иначе, как что-то случилось...»
Сравнивая Отто Францевича с другими знакомыми ей офицерами, она обычно делала вывод не в его пользу. Очень грубый, заносчивый, как и многие поднявшиеся из низов начальники. Бергер, разбирая прегрешения подчиненных, кричал, ругался, махал кулаком, зачастую договариваясь до угроз поставить виновных к «стенке». Правда, так было не всегда и не со всеми. Перед исполнителем приговоров Магом, любимцем и баловнем руководства, он всегда лебезил, безотказно выполняя любые его прихоти, вплоть до вызова на конспиративные квартиры доступных женщин, дабы грозный палач во хмелю и неге мог расслабиться и отдохнуть от кровавой деятельности.
Исподлобья взглянув на высокого, старавшегося казаться обаятельным майора, Зинаида Сергеевна заметно съежилась и покорно опустила голову.
«Черт с тобою, грызи... Никуда от вас не денешься...»
Однако Бергер никаких претензий к ней не предъявлял, ведя себя корректно и вроде бы доброжелательно. Подойдя к столу, он бесцеремонно уселся на единственный стул и как-то по-звериному пошевелил ноздрями, принюхиваясь к еле уловимому запаху горьковатых зинаидиных духов. Затем, брезгливо оглядев узкую, давно не беленную, явно забытую Хозуправлением комнатенку, поморгал, поморщился и вальяжно посетовал на ее убогость.
- Лучшая сотрудница и в такой обстановке… Завтра же все заменим к чертям собачьим! А то, может, тебя куда-то выше перевести? Там у нас несколько кабинетов... освободилось.
Как и почему «освобождались» в Наркомате кабинеты, Зинаида Сергеевна прекрасно знала. И поэтому, не желая искушать судьбу, отрицательно покачала головой и переступила с ноги на ногу.
- Мне и тут хорошо, - сказала она, торопливо пряча в сумочку пудру и зеркальце. - И с архивом почти рядом, да и все под рукой.
- Ну, как знаешь, как знаешь, - не стал настаивать Бергер и, напористо оглядев ее с ног до головы, восхищенно почмокал тонкими белесыми губами. - Эвон ты какая! Глаз не отведешь. Это ж надо было такой уродиться...
- Да какая «такая», - пренебрежительно махнула рукой Зинаида, сразу уловив, куда клонит начальник. Однако виду не подала и даже губки скривила от наигранного презрения к себе. - Какая т а к а я? Обычная, как все.
- Ну, не скажи, не скажи, - внушительно опроверг ее майор. - Говорю, значит, знаю. Только вот под глазами тени и осунулась вся... Приболела? Устала? Так мы мигом поправим. Поезжай в Цхалтубо или в Сочи... А? Кавказская Ривьера!
Он даже засмеялся от удовольствия, сознавая, что есть на свете такие благословенные места, куда дорога ему и его окружению всегда открыта. Да и Зинаида, представив на мгновение этот дивный земной рай, задышала полной грудью и прищурилась мечтательно.
- А что... Не откажусь. Сейчас самый сезон. Море, фрукты... «И от вас отдохну какое-то время!» - исподволь промелькнула невысказанная мысль. - Благодарю за заботу, товарищ майор. Спасибо! Не ожидала. Это просто подарок… «Только вот отпустит ли Гладыш?» - снова подумала она.
- За спасибо деньги платят, - деловито потирая руки, словно умывая их, сказал Бергер. - Но с деньгами решим. И даже премиальные напишем!
- Да меня это не волнует. Живу одна, потребности малые.
- И вот это плохо, очень плохо, - по-отечески погрозил ей пальцем Бергер. - Что потребностей нет, что живешь одиноко. При твоей-то красе - королевой ходить! - Он вновь обвел томными, навыкате, глазами явно непригодные для «королевы» апартаменты и, таинственно понизив голос, добавил: - И дружка сверхнадежного не мешало бы иметь!
- Да ведь где его найдешь, сверхнадежного? - оперевшись руками на подоконник и немного расслабившись, посетовала Зинаида Сергеевна. - Все вы мужики, одинаковы. Доберетесь, полакомитесь и сразу в кусты...
«Боже! Что это я себе позволяю», - тут же оборвала себя она, понимая всю разницу между ним и нею в чинах и в возрасте.
Однако Бергер не обратил на эту вольность никакого внимания .
- Ну не все, не все, - благодушно отозвался он и, свободно вытянув длинные худые ноги в новых хромовых сапогах, откровенно залюбовался их формой и блеском кожи. - Не все, - задумчиво повторил он и снова перевел гипнотизирующий удавий взгляд на Зинаиду. - Подойди-ка сюда!
- Для чего?
- Да подойди, не бойся. Не съем.
- Ну, подошла. - Скрестив руки на груди, Зинаида Сергеевна неохотно приблизилась к шефу. - Подошла, и что дальше?
- А вот что… Попалась! - привскочив со стула, воскликнул он, и ловко облапив ее, усадил к себе на колени. - Ты меня полюби, а я – ве-ерный!
Зинаида Сергеевна сидела не шелохнувшись, ощущая сквозь платье возбужденное тепло напряженного мужского тела. Однако это ее не взволновало, и Бергер, самец удачливый и наглый, удивленно откинулся, заглядывая ей в глаза.
- Ты чего, словно мумия?
Она молча пожала плечами.
- Тогда целуй! Целуй покрепче!
- А зачем, это вам, Отто Францевич? У вас дети, жена... А я - женщина опасная, - усмехнулась она коротко и тонко, словно кошка на секунду выпустила свои острые точеные коготки. .
- Ну, не опаснее меня, - довольно засмеялся он, кладя влажную тяжелую ладонь на ее округлое и нежное тугое колено. - Ишь, какой товар! И зазря пропадает...
«Ах, циррозник проклятый», - с отвращением глядя на его пальцы, напоминающие барабанные палочки с круглыми, как стеклышки часов, ногтями, подумала Зинаида. И спокойно, с достоинством попросила, не поднимая глаз:
- Отпустите-ка меня, товарищ майор.
- Ну зачем же так официально? - не желая признавать поражения, снова засмеялся он. - Можно было б и поласковей.
- Увы! - Она жестко посмотрела ему в глаза. - Комиссар Гладыш неуставные отношения весьма не поощряет. И обо всех попытках склонить меня к этому приказал докладывать ему.
- Гла-а-адыш, - оторопело пробормотал Бергер, сразу как-то темнея и меняясь в лице. Он поспешно убрал руки, позволяя ей встать, и сам тут же поднялся вслед за нею, беспокойно оглянувшись на дверь.
Зинаида Сергеевна небрежным жестом оправила платье и опять отошла к окну, незаметно и нервно обтирая о стену колено, за которое хватался Бергер.
- Гладыш, Гладыш, - с трудом скрывая раздражение, повторила она. - А вы разве не в курсе?
«Знает же ведь, гад, обо всем пронюхал, - зло подумала она. - И стучал, наверное, наверх, как и все остальные. Где же это видано, чтобы комиссар и подчиненная т а к «подружились»! Тут уж кодекс чекистской чести задет, и служебная этика, и общественная мораль... А поскольку руководство от доносов отмахнулось, то и все попритихли, прикусили языки. Но вот этот визит... этот странный, с подходцем... не иначе как очередная негласная проверка. Хочет вынюхать подробности, за что-то зацепиться... а копнуть поглубже трусит. Понимает, что Гладыш, если я доложу, по стене его размажет и следов не оставит...»
- Гм... - явно чувствуя себя не в своей тарелке, озабоченно поскреб затылок Бергер. - Так о чем мы говорили? Что-то все из головы вылетело.
«Ну, еще бы!» - усмехнулась про себя Зинаида. И невинным, прямо-таки ангельским, голоском напомнила:
- Об отпуске, о премиальных...
«Вот и выдал ты себя, лихой «конспиратор»...»
- Ах, да, да, - Бергер заложил два пальца за ремень гимнастерки и разгладил собравшиеся гармошкой складочки. - Ну и, может, еще какие проблемы имеются? Говори, пока я добрый.
- Да как сказать...
Зинаида Сергеевна представила свое возвращение домой и печально вздохнула. Несомненно, эта гидра Лаиса учинит ей скандал. Арасбей будет мстительно колотить сапожищами в дверь. А вся прочая шушера выть и требовать выселения ее из квартиры с непременным преданием общественному суду. Дурачье! Знали бы они, г д е она работает, так, небось, языки поотъели бы со страха. Хотя почему бы им и не узнать? Пригласить сослуживцев и навести порядок в этом душном паучьем гнезде.
- Дома у меня неприятности, - наконец, решившись выплеснуть наболевшее, вздохнула она. - Одолели соседи. Окончательно загрызли. Мужики прохода не дают, а мегеры.. - Она не договорила, а порывисто отвернулась к окну и, вынув из кармана надушенный батистовый платочек, осторожно промокнула им повлажневшие глаза. - Ну, не знаю что делать! Хоть к наркому иди!
- Да зачем же к наркому? Зачем к наркому? - обрадовано воскликнул Бергер, понимая, что тут сам способен распорядиться. - Мы сегодня же это уладим. Я их, сук домовитых, в распыл пущу! Ты смотри, что они о тобой сделали! Ну, теперь мне понятно и настроение твое, и тревога... Ах вы, гады ползучие! Да и ты хороша. Не могла сказать раньше? Ведь одно твое слово, и все они здесь! Все троцкисто-бухаринцы!
- Да какие они троцкисты, - успокаиваясь и веря в намеченную акцию, опровергла Зинаида. - Так... обычные обыватели.
«Вроде нас с тобой», - мысленно добавила она.
- Значит, фашиствующие элементы, - рассуждая стереотипно и все более распаляясь, закипел Бергер, раздраженно постукивая кулаком по изрезанному ножами и залитому чернилами старому письменному столу. - А это еще опаснее. Пятая колонна! При любой заварухе нам нож в спину... Я и сам когда-то в коммуналке жил. Но у меня там порядок был по-о-олнейший! Все на цыпочках бегали, режим, как в тюрьме, и попробуй кто пикнуть или где-то пожаловаться… Ты мне их фамилии сейчас перепиши. И, конечно, заявление на отпуск. А насчет того, что я тебе... ну…, как это... намекал... насчет друга...так. это забудь. Это ж просто шутка! И никому о ней не надо рассказывать. Лады?
- Лады, - согласилась Зинаида. - Не вы первый, не вы последний..
- Ну, вот и чудненько!.. А вечером жди. Устроим водевиль. А понадобится, так и, хрен с ними, всех пересажаем! У нас это просто...