Сижу и маюсь третий час. Надо написать рассказ, а в голове ни дохлой идейки, ни сюжета, ни мало - мальского колоритного образа. За дверью, по коридору, едва слышно ступая, ходит жена. Переживает. Еще раз взнуздываю воображение, заставляю хлопать крыльями худосочную фантазию - нет ни проблеска, хоть шаром покати. Творческий застой… Хандра…
Мелодично тренькает звонок в прихожей. Кого-то принесло! Сколько ни говори жене, что в эти святые творческие часы... Дверь в мою комнату открывается.
- Приветствую, - то - ли хриплым, то - ли простуженным голосом говорит
крепкого сложения мужчина, решительно заходя ко мне. Из-за плача
испуганно выглядывает жена.
- Я по вызову из фирмы «Интеллектуальная сила», - говорит вошедший. -
Так, что у нас не клеится?
- Кто вызывал? Почему?! Кто вы такой? Оставьте меня в покое! - кипячусь я. Но незнакомец густым низким голосом, действующим, как холодный душ, быстро успокаивает меня.
- Закрой рот. Вот так, - говорит он, усаживаясь напротив меня. - Жена твоя вызвала. Сострадает женщина. Бери ручку и пиши свой рассказ.
- Не буду! - Ерепенюсь я. - Вон из моего дома! Я полицию вызову!
- Будешь!
- Не буду!
- А вот это ты видел? - он подносит к моему носу кулак величиной с буханку. – Побью! Пиши лучше по-хорошему.
Я подтаскиваю к себе стопку бумаги, смотрю на непроницаемое лицо гостя.
- Не знаю я, о чем писать, - говорю почему-то фальцетом. - Понимаете?
Не знаю!
- А я знаю. Пиши: "Неяркое заспанное солнце, медленно поднимаясь над
кромкой леса, заливало окрестности утренними ласковыми лучами".
Написал? Остальное допишешь сам. Остались пустяки: завязка, кульминация, финал зубодробильный,- читателям это нравится.
Справишься!
Я писал что-то, хмуро поглядывая на его волосатые ручищи.
Он вытащил из дипломата сверток, чекушку водки, стопку. Расстелил газету. Выпил, крякнул, и закусил селедкой с хлебом.
- Без обеда приходится работать, заказов много,- печально сказал визитер.- А это, -он показал глазами на водку,- издержки профессии.- Для тонуса.
- Вас как хоть зовут? - робко спросил я.
- Дядя Коля, - миролюбиво ответил гость, обсасывая хвостик.
- Ты, я вижу, малый ничего, сработаемся. А, бывает, попадаются заказчики – охо-хо, глаза бы не смотрели. У меня контингент тяжелый - творческая интеллигенция. Поэты, писатели, художники, даже есть один непризнанный композитор. Я сам когда-то был штангистом. Газету издавал. Потом театральным критиком работал. Знаю эту публику.
- И каковы методы работы? - не без ехидства спросил я. - Люди ведь творческие, тонкие, ранимые.
- А разные, - кротко ответил гость. - С кем - то по-отцовски, серьезно, строго поговоришь - и пошло дело. А другой без двух-трех затрещин и ручку в руку не возьмет.
- Кошмар! Безобразие какое-то! В наше-то время! Они же взрослые, дееспособные люди! - возмущаюсь я.
- Это не безобразие, а неосязаемый, загадочный творческий процесс, милок, - продолжил дядя Коля. - Вот есть у меня писатель один. Бешено, искрометно талантливый, но ленивый. Безвольный. Жена, плача, вызовет. Приду. Глядь - опять от меня под диван спрятался. Вытащу его, потрясу за шиворот. В глаза посмотрю. Скажу кое- что сокровенное. И- проснулся творческий азарт, пишет человек! Между прочим, он - лауреат литературных конкурсов, вся стена в дипломах. Вот так-то! Сейчас вместе собрание сочинений готовим. Милейший человек! Коньяком меня угощает. За вашей спиной, дядя Коля, говорит с чувством, я своих читателей вижу.
- Беда мне с поэтами... - горестно вздохнул после паузы дядя Коля.- Дикой народ: за словесную критику, от зависти к чужой звонкой строке, четверостишью человека могут зарезать. Это, конечно, гипербола, -хохотнул дядя Коля. - Но люди они суровые, злопамятные. И, зачастую, между нами говоря, без царя в голове. Да… Прихожу как-то на вызов. Два поэта, выпив, как водится, завели поэтическую дискуссию, которая переросла в драку. Повод для потасовки - кто кого талантливее. И вот один, доказывая свою бесспорную гениальность и ущербность визави, так сказать, норовил собрата по перу ткнуть лицом в собачью миску. А мужикам по 40 лет. Без рукоприкладства с моей стороны, конечно, не обошлось. Растащил их. Привел в чувство водой с нашатырным спиртом. Через 15 минут сидели и писали, как голубчики. И хорошо ведь пишут, собаки!.. Начнут мне читать свои вирши - заслушаешься, мороз по коже, слезы на глаза наворачиваются. Как будто про меня… Одно слово, лирики, знают нежные струны в душе человеческой.. Виртуозы… Ну, будем рассказ писать? - спросил он меня строго.
… Я проснулся, сел на диване, ошарашенно глядя в угол. В комнату заглянула жена.
- Что у тебя с лицом? Приснилось что-то?
-Да, всякая чепуха… Уф…Принеси мне, пожалуйста, кофе…
А на столе сиротливо лежала стопка бумаги. И стул напротив…