Глава 5. Чистый... яичный звук

Роза Салах
  Неугомонный храбрец Сану, поиграв с Яку, вернулся домой, но не сразу отправился в кухню: подслушал разговор матери с бабушкой. Ему интересно, о чём они говорят, опять о нём, о его проделках?
- Что делать? Не хочется портить ему настроение, желание отбить, - говорит мама, - отправить, устроить бы его в музыкальную школу – жалко, мал ещё. Как-никак в доме мужчина.
- Да, вырастет – как ни говори, помощник, опора, - подтвердила бабушка, - а если не поступит, не выдержит экзамена? Опять-таки он ещё маленький, ведь совсем ещё крошка.
- Я тоже думаю, сомневаюсь.
- А когда приём, экзамены?  - спросила бабушка.  Галя, мать Сану, развернула страницу газеты, стала читать, ответила своей матери:
-  Пишут, что завтра приём.
- Ты-то сможешь? Свободна? – спросила бабушка. 
- Придётся найти замену, договориться с другой дояркой.
  Сану подслушал такую новость, из дома тихонько вышел. Окрылённый таким радостным сообщением, забыл об обеде, что есть духу, побежал к Яку, который в это время был на дворе, ремонтировал свою тележку.
- Яку, знаешь: завтра мы с мамой в посёлок идём.
- Гармошку опять покупать?
- Голос проверять.
- Что, что?
- Голос проверять,- повторил Сану.
- К врачу что ли?
- Завтра меня мама в Морки поведёт. Там какие-то экзамены будут. И меня проверят. Хочу стать музыкантом. Теперь понял?  - Яку кивнул головой.
- Эх,  хоть бы учиться приняли. Потом и гармонь не нужно покупать, просить у мамы с бабушкой не буду, - Сану делится с другом Яку, который в это время стучал молотком по тележке. – Ты меня слышишь?
- Слышу, слышу, - продолжая стучать, ответил Яку.
- Не знаешь, что надо делать, чтобы голос стал чище? Яку перестал стучать, выпрямился, ответил коротко:
- Некоторые, чтоб голос был чистым, говорят, пьют сырое яйцо. Не знаю: это правда или нет.
- Тогда я пошёл, буду голос чистить.
- Что? Голос же есть, - смутился Яку.
 Сану сразу отправился в сарай, в хлев.  Нашёл лестницу. Подправил брюки, картуз надел набекрень и осторожно стал  подниматься на сеновал. Наверху темно. Глаза к темноте не привыкают. Чуть отдохнул. Куры, испугавшись человека, забились в угол, крыльями машут, кудахтают. Слышится дружный куриный хор «кыдет-кыт-кыт, кыдет-кыт-кыт». Сану нашёл их гнездо и начал его чистить: одно за другим, по яичку кладёт в картуз. Набрав, осторожно по лестнице стал спускаться. Чтобы не встретиться с бабушкой, помчался в палисадник. Как говорит бабушка, яичек достаточно, хватит, но он ни разу в сыром виде их не ел, не пробовал. Что будет, то будет. Из кучи выбрал самое маленькое яйцо, разбил его. Откинул голову, открыл свой рот и всё содержимое в яйце вылил внутрь. Проглотить не может. Изменился в лице. Вспомнил: взрослые с солью размешивают. В дом идти – там бабушка. Может быть, не заметит. Сану только вышел во двор – она здесь.
- Что это застряло на губах? – бабушка глядит на внука, не может понять, что на его лице. Сану вытирает рукой – не убирается.
- Стой, стой! Желток застрял. Кто угостил?  Сану растерялся, прячет глаза.
- Внучек, что случилось? Голос потерял?
- У меня? Яйцо только что выпил. – сам себя предал Сану.
- Какое яйцо?
- Наше. Только что из сеновала полную кепку достал, - на этот раз Сану сказал правду, бабушке не соврал.
- Теперь с ума сойду. Вот несчастный, - опять бабушка по своим ногам хлопнула. – Сану, ты проголодался? Так сильно есть хотелось? Почему на обед не пришёл? Где ты был? Ой, умора!
- Я хотел быть с чистым голосом,…- Сану чуть не плачет.
- Чистым, нечистым! Что скажут завтра? – бабушка скрывать не стала.
 Сорванцу остаётся подождать мать.