про веру нашу
Одно время у нас был сосед, каждый год в мае праздновавший свое спасение во время войны. Их было четверо в горящем подбитом бомбардировщике. В живых чудом остался он один. Бог спас. Молился, и он спас! С тех пор он верит в бога и отмечает день спасения вместо календарного дня рождения. Этот день у него День Бога.
Я бы тоже мог вот так просто поверить в Бога. И все (абсолютно!), кто пережил вторую мировую, могли бы. Потому что когда смерть кажется неминуемой, не молиться невозможно. В войну дети поголовно и многие взрослые носили на шее мешочки с зашитыми в них написанными на тетрадных листках бумаги молитвами, будто бы предохраняющими от огня, воды, пули, бомбы, злого супостата. Назывались такие мешочки ладанками. И вот какая штука напрашивается. Когда видишь, что пришла последняя минута и не молить о пощаде нельзя, почему бог не спас товарищей моего соседа, почему дал погибнуть еще двадцати миллионам, умолявшим о пощаде? Я сказал об этом соседу. «Ведь они молились! Те трое, вместе с которыми ты падал, тоже все молились, иначе быть не могло.» Он и на секунду не озаботился: «Ну, значит, такая у них судьба».
В год смерти Брежнева я увидел все главные достопримечательности Золотого Кольца России. Побывал и в Загорске, в главном православном центре страны. Неприятие было стопроцентным: все увиденное было здесь реанимировано только ради показухи, для туристов, особенно иностранных. Убожество наше было видно как тело сквозь дырявые одежды на каждом шагу. Особенно горько было смотреть на молящихся старушек в белых платочках. «Господи, прости меня грешную! Господи, прости и помилуй…» — слышалось со всех сторон, ничего кроме этого понять в церкви я не смог. И это меня чуть ли не взбесило. Бедные бабушки, да за что же вас прощать? Кто придумал, будто вы перед кем-то виноваты? Вас, объявив равными с мужчинами, заставили таскать железнодорожные рельсы и шпалы, рубить леса, дробить скалы, ежедневно, уже без всяких выходных после работы работать еще одну смену дома. А чего вам стоила война. В тылу, не говоря уж об оккупации, чтобы прокормить малых детей — на это требовались такие силы, что ни один герой мужского пола не выдержал бы. И за свои муки что вы поимели? Ничего! Солдаты получили много лет спустя кой-какие льготы, вы, бывшие молодые матери — ничего. Самой позорной из привилегий, которыми наделили ветеранов, было право не стоять в бесчисленных советских очередях за хлебом, молоком, к врачу — да где у нас не выстраивались очереди? Старушки покорно ждут, а рыцари избавлены благодарными правителями от мелочных переживаний, важно следуют вперед. Как же дешево их купили…
Однако тоска по богу, думаю, есть в каждом человеке. Ладно, думалось, в бога, будучи в трезвом уме и доброй памяти, поверить трудно, но и совсем отвергнуть невозможно. Ведь если б он был, было бы замечательно. Жизнь отдельного человека коротка. Но если существует бессмертный сущий Бог, всё что мы любим будет повторяться вечно. Знать, что зимы, вёсны, лето, осень, любовь, ненависть (да-да, плохое тоже!) будут, будут, будут… — это ли не утешение смертному. Но и такое бессмертие невозможно, поскольку все находится в непрерывном движении, следовательно, непрерывно меняется. Всевидящего, Всезнающего, Всемогущего нет! Мы сами себе хозяева и, как говорил Бекон, важно не во что ты веришь, а что знаешь… и, добавлю от себя, умеешь.
Когда началась перестройка, в СССР понаехало много разных религиозных делегаций. От одной мне досталась книжечка, которая пришлась, что называется, впору. Да, много веков разные мудрецы пытались доказать бытие божье, но дело это бесполезное, говорилось в книге. Слово Иисуса, Слово с большой буквы — вот что достойно веры, почитания, развития, распространения. Слово деятельное, проникнутое пониманием человеческих нужд и чаяний, по которому выросла самая развитая в мире европейская цивилизация — оно и только оно достойно веры. И это Слово — Иисус Христос, который есть Слово и только Слово, Слово на века.
Снова я тогда, в марте 91-го, побывал в Загорске и целых пять дней ходил на монастырский двор, пытаясь хоть что-то понять в православии. И вновь почти полное неприятие. Да, церковное благолепие, невнятное бормотанье священника, вой дьякона, голоса хора и молящихся приподымают и уносят далеко-далеко назад, когда люди были малоискусными, малоискушенными. Но Слово — где же Слово? Слова я не услышал.
Церкви ныне растут почти с такой же скоростью, как бензозаправочные станции. Отчего бы это? Выгодно вкладывать деньги. Почему выгодно? Потому что церкви даны льготы, приносящие выгоду. Кому же попадает выгода? Тем, кто у пирога и есть деньги. Выгода даже двойная — у кого есть деньги, еще больше их делается, а нищий народ может бесплатно молиться о продлении здоровья и хорошей жизни. Молитесь — и бог даст. И это опять враньё, сваливание беды на чужие плечи: бог тебе должен помочь.
Метрах в ста пятидесяти от моего дома построился маленький пузатенький человек. То было время цыганского процветания. Если где-то строится огромный (по нашим меркам) дом из итальянского кирпича — это цыганский (с тех пор как объявили свободу торговли, они припухли — время красных директоров, страстных приватизаторов наступило). И про пузатенького думали, что цыган из спекулянтов черной икрой, или мебелью, или фальшивым медом или ещё чего. Оказалось, попик отец Виктор. Да откуда ж у этого деньги взялись построить трехэтажную с подвалом домину, занявшую почти весь участок в четыре с лишним сотки? Ведь сама его церковвь — она тоже неподалеку — раз в пять меньше. А вот взялись откуда-то… Таков один-единственный факт.
Нынешняя церковь очень похожа на нынешнюю зюгановскую компартию. Близнецы, живущие на проценты с нажитого в прошлом капитала. И сами деятели церкви и компартии очень похожи: безликость во всём, дюжие, глаза ничего не выражают, речи — одни общие места, внимание слушателя мгновенно отключается, даже в переводе старый папа римский в десять раз живее нынешнего патриарха.
И понял я в конце концов о чем просили и продолжают просить бога старушки в платочках. Не о прощении грехов. Откуда у них могут быть грехи, они бы и рады, да всю жизнь за работой в гору глянуть некогда было. Об избавлении от несчастий, всю жизнь валившихся на них и продолжающих валиться на детей и внуков просят они. Прожитое было в основном — наказание. За что? Неважно. Но прости, господи, и наконец помилуй!
Такая вера. Крестят детей, венчаются, на тот свет уходят под маловразумительное мычанье. Это ведь еще и модно, очень поощряется властью, сами начальники крестятся, смиренные. Сам господин президент с супругой недавно, поставив на уши спецслужбы нескольких областей, отправился в путешествие по святым местам. Молитвы за крестами всех этих людей не чувствуется. Старушечьи молитвы об избавлении от нынешней жизни — ещё чего! — не подходят. Свою пока не придумали. А впрочем, почему нет? Если многим из них именно сейчас очень хорошо, то почему не молиться, чтобы так было всегда…
Как же это старо. И полнейшая слепота. Верхушка, элита благодаря только деньгам, не культуре — хочет слыть европейцами, народу же предлагается вера. Вер много. И здесь мина замедленного действия, уже вполне действующая. Например, казаки протестуют против строительства на Дону мечетей. То есть происходит то, чего так боятся вроде бы все: готовится дальнейший раскол империи.
А выход есть. Просвещение. Слово Христа, каким бы замечательным оно не было, не последнее. После Христа была мыслители Возрождения, Просвещения, Науки. По слову именно деятелей Возрождения, Просвещения, Науки создались как бы сами собой Великие Соединённые Штаты Америки. Разве не достойно проповеди слово, допустим, Бекона, Спинозы, Гердера, Гельвеция, Швейцера? Выстраданное слово. Многие за своё Слово взошли на эшафот или были очень к нему близки. Не Церковь, в своё время прикрытая большевиками, их же потомками вдруг открытая и откровенно навязываемая народу, а Школа, в которой учащиеся должны постигать достижения общественных наук, простых в своей сути и вполне доступных почти всем.
Это было написано и напечатано в Ростовском листке при «Литературной газете» в 2001-м году, когда, как теперь понятно, церковь ещё не набрала, так сказать, настоящей силы, первый её патриарх был довольно закрытым и пожалуй робким человеком. Зато теперь, в 17-м году, всё стало на место, утвердилось на этом месте точно по Сталину-товарищу — ВЕРТИКАЛЬ на веки вечные, состоящая из преданных, заинтересованных людей, на вершине которой сидит один ОН, почти бог, и правит во благо под ним лежащим хорошим умным людям. Только вместо МАРКСИЗМА теперь внедряется религия ПРАВОСЛАВИЕ.
Но вот в чём дело. Погружение в муть православия происходит как-то не совсем. Второй патриарх, Кирилл Гундяев, полная противоположность первого, и шустрит так, что никому от него покоя нет. Церковь при нём обнаглела до такой степени, что пора снова эту лавочку закрывать. Попы укрепляются. Тот попик, мой по сути сосед, прикупил участки рядом со своей доминой, нарастил ещё до четырёх метров свой старый трехметровый кирпичный забор, с заменой старых ворот (вполне как новыми) — новыми ещё более грандиозными. Внутри непроницаемой усадьбы чего-то построено, но видны лишь красивые крыши, навскидку не менее двухэтажных домов. Чем в них занимаются. Свечечки льют? Иконки штампуют? Вино курят?.. Чем не подобен местный малоуважаемый попик своему старшому? Самый-самый отбирает у петербуржцев Иссакиевский собор мировой известности, в Ростове святые отцы лишают детей кукольного театра, в Старочеркасской вокруг казачьей собственности тяжбу затевают. А что шпана религиозная творит в Калининграде, бывшем Кинесберге, на землях бывшей Восточной Пруссии… И ни на грамм не сомневаясь в собственной правоте. А сам-то, сам каким молодцом держится! Другого наиглавнейшего — католического — где-то в Америке достал. Шептались они там, обнимашки делали, ручкались. А совсем недавно этот молодец с внешностью русского купчика средней руки из 19-го века каким-то образом добился приёма у самой королевы аглийской. Как он смел со своей исконно холуйской физиономией и фамилией? Но вот посмел же.
Я перед тем, как написать это последнее, почитал катехизисы отцов церкви. И во всех содержалось если не прямо, то намёками требование платить жрецам десятую долю своего достатка. Буквально все от древних шаманов и гадалок до нынешних страстотерпцев: дай деньга! Дай деньга! Святую десятину, то есть. Здесь и причина, и элементарно ясный ответ.
А бога-то нет! Есть материя, способная рождать жизнь при определённых условиях. И это есть такая великая пока тайна. Не какой-то бог — реальная тайна, нуждающаяся в разгадке. И перед этой тайной попытка сделать советских человеков с помощью советских же чудиков религиозными. «Вы меня смешите, Шура. Меня душит смех!». И после одного века атеизма, по меньшей мере позорно всё это.
Любопытная чисто россиянская сказочка получилась у нас. Одному козлу доверили капусту. Этому козлу чего-то не хватало, и он пустил к себе в огород другого козла. Оба делают вид, что так и надо. Но марксизм-то, марксизм! Как тихо он издох. О нём теперь никто и не заикается. Или затаился, гад?
11.2.2017 О. Афанасьев, СРП, Ростов-на-Дону