– Ну, как ваши выздоравливающие? – обратился я после приветствия к своему приятелю Алексею (Алексею Сергеевичу). Он свою жизнь посвятил профессии «лекаря человеческих душ» (психо - «душа). Мы с Алексеем в добрых отношениях с давних пор. С годами круг общения постепенно стал сужаться. А последние годы – стыдно сказать – остался мобильник, да поздравления к праздникам. И вот, неожиданно, мы с ним сталкиваемся в центре Москвы, практически нос к носу.
– Ну, что доктор, сколько у нас времени на счастье общения?
– Да, пропади оно, это время – все уходит куда-то не туда…Замахнемся на часок, а там как бог даст.
– Тогда так: окапываемся в Шоколаднице. Да вон, напротив французского посольства. А чтоб шоколад зря не пропадал, прихватим коньяка. Кстати, как твоя соточка? – Леша уже второй десяток лет держал строгий режим жизни. Ему удается балансировать своим телом на уровне сотни, да и то в жестокой борьбе: пробежки, фитнес, парная. Но Леша всегда любил вкусно поесть.
– Моя сотня вся при мне, чтоб она была здорова!
– Ну, тогда по плану. – Признаюсь, что в наших редких встречах я всегда оставался эгоистом и выспрашивал: что там новенького в его профессиональных душевных делах.
Кроме работы психологом (на полставки) в одном из учреждений Москвы, Леша занимал должность врача-психотерапевта в специальной клинике. Еще умудрялся вести частную практику врача-психиатра, специальную лицензию на которую удалось получить благодаря связям через клиентов клиники.
Своих пациентов Леша называет не иначе, как «выздоравливающие». Обращение «больной» следует исключить из употребления медперсоналом, –считает мой друг Леша.
– Иногда про психологов можно услышать: «Какой же он доктор, если даже пирамидон выписать не может». Наше лекарство другого свойства. Психолог должен чувствовать душу человека. Найти причину душевной боли. Конечно, в нашей профессии существуют специальные методики. Многие наслышаны о теории психоанализа Фрейда, меньше о гештальт-терапии (тот же фрейдизм). Но главное в методиках нашего брата – его интуиция, которая не всегда приходит с годами, а чаще исходит от собственных врожденных качеств.
Мой опыт говорит о том, что все наши душевные боли, так или иначе, приходят к нам из нашей же жизни. Любое пережитое событие не проходит бесследно. Одни вызывают в нашей памяти приятные чувства пережитых минут радости, другие наш мозг пытается вычеркнуть из «оперативной памяти». Но избавиться навсегда от них не удается, они оставляют следы на уровне подсознания. Такой эффект мы называем «фантомами». При определенных обстоятельств эти дремлющие фантомы взбрыкивают, и мы получаем укол и депрессивное расстройство.
И далее Алексей поведал мне поучительную историю лечения одного из своих пациентов.
Однажды, на прием к нему пришел человек с необычным расстройством: с некоторых пор ему стали сниться сны на одну и ту же тему: они с братом (которого давно нет в живых) строят дом. Дом строят, как бы, общий, но не вместе – каждый сам по себе. Не общаются. Сновидения повторяются регулярно, и после каждой такой ночи в душе оставляют неприятный осадок. Дошло до того, что мой пациент, назовем его М., стал бояться своих снов, бояться вечера, когда приходит время ложиться в постель. Собственно ко мне пациент с этим и пришел: «Дайте что-нибудь от бессонницы».
Пациента я предупредил, что придется покопаться в его жизни и попытаться найти те душевные неувязки, которые он носит в себе, и которые вот таким образом приходят к нему посредством странных снов.
Я попросил рассказать М. о его взаимоотношениях со старшим братом.
В их семье были два сына: старший и младший – М., мой пациент.
Отец – выходец из бедной крестьянской семьи – свою жизнь начинал со сплавщика леса, потом был приглашен на комсомольскую (позже партийную) работу. Прошел фронт. Война разделила его жизнь на две части: в первой – довоенной он успешно карабкался по жизни вверх, закончил рабфак и получил диплом агронома, во второй – жизнь пошла по нисходящей – в партийной работе не сумел найти правильное (для себя и для дела) место. Старший сын (брат М.) родился в первый благоприятный период жизни, привык к более обеспеченной жизни. Активно участвовал в школьных мероприятиях и кружках: радио, духовой оркестр, спорт. Учителя отмечали его недюжинные всесторонние способности, в своей возрастной среде он был известной личностью и, по-видимому, этим «форсил». Дома для него была выделена отдельная комната. На М. смотрел свысока. Впрочем, общение между братьями было минимальным. Младший – М., родившийся накануне войны, рос совсем в другое время. Привык к скромному быту. Возможно, М. завидовал успехам брата, но внешне это никак не проявлялось. Хотя, нет – проявлялось, косвенным образом: он во многом ему подражал, что говорило о том, что М. к брату относился с уважением.
Братья во всем были разные. Обычно М. помогал родителям по домашнему хозяйству. Старший от этого уклонялся.
И во взрослой жизни М., приезжая в отпуск, всегда находил возможность и время помогать родителям по дому. Что касается старшего брата, то он свое привилегированное положение в семье, сложившееся еще с детских лет, сохранял и в дальнейшем.
После окончания школы, как обычно было принято в послевоенное время, оба брата уехали из дома в военные училища, потом несли службу в отдалённых гарнизонах. Родители, таким образом, жили сами по себе, взрослые дети – тоже.
Во взрослой жизни между братьями, в принципе, складывались нормальные отношения, хотя родственными или, хотя бы, дружескими их назвать было трудно. М., не без основания, казалось, что брат еще с детских лет сохранил к нему уничижительное отношение. В особенности, это явственно проявилось в поздний период их жизни. М. вспомнил случай, когда в разговоре со старшим братом о присвоении ему очередного воинского звания (М. получил более высокое звание, чем носил его брат), в словах последнего проскользнули нотки издевательской колкости: «карьерный рост в наше время честно не достается».
В общем, братья жили каждый своей жизнью, у них не было общих друзей или общих дел. Поздравительная открытка на Новый год – вот, пожалуй, и все отношения. Жили порознь. И при этом, не богато. Всегда чего-то не хватало. Для покупки самого необходимого деньги собирали впрок: на обувь, на холодильник, на автомобиль. А родители, будучи уже в преклонном возрасте, затеяли строить свой дом. Домик получился маленький, но славный – в южном солнечном районе, да еще и у самого теплого (в нашей стране) моря. Мечтали в этом доме детей собрать и внуков воспитывать.
А что же получилось на самом деле?
На самом деле домик оказался источником разлада. Когда из армии демобилизовался старший брат, то, как и было положено в советское время, он получил квартиру. А родительский домик ему приглянулся для дачи. М. в это время еще продолжал службу в Подмосковье.
«И зачем ему, то есть М. менять Подмосковье на место в родительском доме», – так рассудил старший брат и решил на даче обосноваться фундаментально. Уговорил мать (отца уже не было в живых) оформить на себя дарственную.
А в семье М. в это время складывается своя жизненная ситуация: вырос сын (назовем его Ю.) и решил срочно жениться. План жизни новой молодой семьи Ю. решил связать с бабушкиным домиком у моря.
С этого и начались конфликты. По двум линиям: молодая семья Ю. – старший брат, старший брат – мать. Попытки М. сгладить отношения ничего не дали. Старший брат не привык никому уступать. Конфликт привел к тому, что после смерти матери старший брат продал оформленную на него часть дома совершенно чужому человеку. И не просто чужому, а из тех, кого в девяностые звали «новыми русскими» или попросту – бандитами. Сам уехал в свою городскую квартиру. Теперь конфликт перешел в стадию почти боевых действий: новый денежный сосед предпринимал все усилия, чтобы прибрать себе весь участок.
В это время Украина усиленно внедряла антироссийскую идеологию. Мечта Ю. о жизни в домике у моря «накрылась». Пришлось уезжать, продав дом за бесценок случайным людям. Вот и вся история.
Простая русская история: братья не поделили родительский дом и отдали его чужим людям, а сами расстались врагами.
– Когда М. рассказал эту историю, для меня все стало ясно. Суть его фантомов определялась следующим образом: эгоистичный брат, привыкший к главенствующему положению в семье, не сумел решить вопрос так, как ему хотелось – это с одной стороны. С другой – совестливый М., уважающий старшего брата, фактически стал виновником того, что брат покинул родной дом. Конечно, этот результат был мучителен для обеих сторон. Но – главное – обидчиком (в душе!) считал себя именно М. Эта его обида на самого себя и родила фантом.
Вопрос: как убрать фантом? Нужно у себя, в своей душе возродить доброе чувство к памяти брата. Если бы М. был верующим, я бы посоветовал ему пойти в церковь и поставить свечку «за упокой души брата». Можно попробовать подыскать и другой способ. Мой пациент недавно позвонил и сообщил, что нашел выход: дома повесил на видное место большую семейную фотографию: мать, отец и они с братом – молодые и веселые. Поначалу он на фотографию не обращал какого-то особого внимания. Но постепенно она стала частью его дома, его души. Старые обиды потухли, ушли из его сознания. Осталась добрая память о родных людях. Прошло уже несколько месяцев – неприятные сны его больше не беспокоят. Обещал заехать с коньяком.
– Леша, а этот твой рецепт – что-то типа плацебо?
– Честно?
– Между нами!
– Для меня это не имеет значения. Главное, что сработало. Наши душевные дела настолько сложны и непонятны, что рецепт непросто найти. Главное: я своему пациенту показал суть самой проблемы и его личную роль в его расстройствах. А дальше он уже сам. Точнее, то, что мы называем интуитивным уровнем. Они сами с фантомом договариваются.
P/S У каждой депрессии есть причина. Иногда она может лежать на поверхности и осознаваться индивидом, иногда ее причины зарыты в детских травмах и переживаниях. Но чаще всего, даже практически всегда, встречается комбинация этих двух факторов, стресс в настоящем вызывает к жизни боль из прошлого.
Внешние причины депрессии не всегда лежат на поверхности, не всегда могут быть осознаны человеком. Это означает существование психического материала, вытесненного в подсознание человека, травмирующей ситуации из далекого прошлого, возможно из раннего детства.
Ребенок просто не в состоянии существовать при наличии такой ситуации, и тогда срабатывает защитный механизм психики, вызывающий вытеснение и внешнее забывание травмирующего эпизода. Подавленная психическая энергия продолжает существовать в подсознании и бомбардировать оттуда психику взрослого человека, влиять на его поступки, убеждения, восприятие тех или иных жизненных ситуаций.
Механизм подавления заключается в насильственном изгнании из сознания беспокоящего человека воспоминания, вызывающего тревогу, страх, напряжение. Это воспоминание отправляется в кладовую бессознательного и в идеале, если оно не очень сильно эмоционально заряжено, больше не должно причинять человеку значительного беспокойства.
Но встречается и другая ситуация. Причина депрессии будто бы лежит на поверхности и связана с каким-то конкретным эпизодом из недавнего прошлого или настоящего. Со временем травматическая ситуация разрешается, казалось бы, вместе с ней должна уйти и депрессия, но очень часто этого не происходит.
Как с этим бороться?
Научиться с этими проблемами жить или можно постараться выплеснуть из себя накопленную боль и обрести истинное освобождение, а вместе с ним и целостность своей личности.
Последний путь является единственно верным.
Анар Мамедов, врач,