Владимир Сазонов
Трамвай пятёрочка
Воспоминаний детства в моей голове сохранилось не так уж и много. Опишу одно из них, крепко врезавшееся в память шестилетнему мальчишке.
В те далёкие времена, то есть в 1986 году, мне частенько доводилось оставаться одному. Мать работала дома швеёй, но на меня тратить своё внимание особо не могла, я частенько болтался на улице один. Мой старший товарищ по имени Витька был немного странен. То надолго задумается, пристально вглядываясь мне в лицо, то вдруг начнёт носиться и выкрикивать всякую чушь. Несмотря на разницу в два года, интересы у нас совпадали. То полезем за ранетками возле молочного магазина, то пойдём на проспект "Красноярский рабочий" глазеть на машины… Да мало ли чего!
Однажды он пригласил меня к себе в гости. Я думал, мы будем играть в машинки или настольные игры, но всё оказалось куда интересней.
Витька, пустив меня домой, состроил заговорщицкую мину, и заявил:
- Сегодня поедем пить газировку!
- Какую газировку? - удивился я.
- Сладкую.
- А где мы деньги возьмём?
- У меня есть.
Затем провёл меня в комнату, достал из шкафа стеклянную копилку и принялся трясти её. Жёлтые трояки он отбирал в одну кучку, белые пятнадцатики - в другую. Остальные же монетки ссыпал обратно.
- А зачем тебе трояки? - спросил я.
- Трёхкопеечные? Это для автоматов с газировкой.
- А эти? - указал я на кучку белых монет.
- А это пятнадцашки. После газировки, поедем на Торговый, где игровые автоматы.
Что такое газировка и игровые автоматы я, конечно же, знал. И в груди у меня появилось сладкое предчувствие.
После коротких сборов мы вышли на улицу. Дойдя до остановки, сели в трамвай, номеркоторого я не запомнил. А зачем? Со мной старший товарищ, хорошо понимающий, куда и зачем мы едем. Дорога особо не запомнилась. Помню лишь, как восхитило меня огромное кольцо предмостной площади и вид Енисея с моста. И вот, наконец, мы приехали. Выйдя из трамвая, Витька смело направился к ряду автоматов. Стаканы были не во всех, но и тех двух, что удалось отыскать, нам хватило за глаза. Газировку мы перепробовали всякую: и "экстра-ситро", и "лимонад", и "дюшес", и ещё что-то.
- Ну что, понравилось? - спросил Витька.
Я довольно кивнул. Живот надулся, как арбуз, и благостно побулькивал.
- Поехали теперь в игровые автоматы?
Я радостно закивал. Трамваи на конечной стояли недвижимо, и Витька решил идти на автобус.
- Пойдём, - согласился я.
На трамваях и автобусах я ездил с мамой или папой и никогда не задумывался ни о маршрутах, ни о направлениях. А что вы хотите от шестилетнего мальчишки?
В общем, получилось так, что не успели мы ещё дойти до остановки, как подъехал жёлтый батон «Лиаза».
- Наш! - закричал Витька, и побежал.
Был он одет в лёгкую куртку, трико и, самое главное, в кеды, к тому же был старше. А я, обутый в неудобные для бега резиновые полусапожки, ещё и растерялся. Он на автобус успел. А я нет. Дверки закрылись, и автобус, пустив на прощание облачко сизого дыма, уехал. Добежав до остановки, я растерянно закрутил головой. Минут через пять подошёл большой жёлтый "Икарус". Я собрался зайти в него. Но женщина со строгим лицом внезапно спросила меня:
- А тебе точно на этот маршрут, мальчик?
Громкий строгий голос меня напугал, я отбежал от автобуса. Оглядевшись по сторонам, понял, что остался совсем один. Меня охватило отчаяние, ведь куда и на чём ехать я не представлял. Помня слова строгой женщины, на автобусе ехать не решился. Оглядевшись, заметил одиноко стоявший трамвай. Рассудив, что раз на трамвае доехал сюда, то на нём смогу и вернуться, я побрёл туда. Каково же было моё отчаяние, когда трамвай, дребезжа и громыхая, уехал в сторону моста. Прокрутив в голове дорогу,по которой мы сюда добрались, решился идти домой пешком. Трамваям и автобусам я уже не доверял. Дождавшись, когда поток машин схлынет, я перебежал по трамвайным путям на середину и пошёл вдоль рельсов через мост. Справа и слева гудели машины. С каждой минутой мне становилось всё страшней и страшней. Мне уже не было дела до живописного вида с моста, не было дела и до пролетавших мимо машин. Мне было одиноко и страшно. Мимо проезжали трамваи и автобусы, легковушки и грузовики. Мир из яркого и цветного вдруг сделался серым и злым. Дойдя до остановки "Остров Отдыха", я стал сомневаться в правильности своих действий. А пройдя по мосту примерно до середины Абаканской протоки, я уже полностью пал духом и заревел. Всё мне казалось неправильным. Направления, в котором иду,неверным. Я запаниковал. Машины, пролетавшие мимо, пугали, сигналившие трамваи наводили ужас. От каждого из них я шарахался на соседний путь. Едущие сзади пропускал. Страх мой достиг апогея, и я, ревя и размазывая сопли, повернул обратно.
Там, по крайней мере, я уже был. Сердце колотилось, слёзы бежали по щекам, в душе царил ужас. Так, поминутно всхлипывая и еле перебирая ноги, я брёл обратно в сторону левого берега. Внезапно один из трамваев, жутко сигналя, пролетел мимо меня и остановился. Увидев это, я хотел было убежать прочь, но уставшие от ходьбы ноги уже не слушались. Из трамвая выскочила женщина вагоновожатый. Она обогнала меня, и преградила дорогу.
- Мальчик, что ты тут делаешь один!? - с тревогой в голосе спросила она.
В этот миг, она показалась мне очень похожей на мою воспитательницу из яслей Зою Григорьевну. Та тоже всегда была доброй и заботливой. Женщина обняла меня, погладила по голове, и тихонько спросила:
- Ты что, потерялся? Не в силах ответить из-за слёз, я закивал головой.
- Где ты живёшь, знаешь?
- На "ТЮЗе", - окончательно разревевшись, проблеял я.
- Ну-ну, успокойся! Обнимая и похлопывая меня по спине, - говорила она. В этот миг добрее и ближе человека на белом свете для меня не было.
- А где на «ТЮЗе»? На какой улице, в каком доме, помнишь?
- Номера не помню, - всхлипывая, отвечал я.
- Как же ты очутился здесь, совсем один, такой кроха!
Роняя слёзы, и посекундно запинаясь, я рассказал ей о Витькином поступке.
- Какой мерзавец! - в сердцах выпалила она.
- Пойдём со мной, я как раз поеду мимо «ТЮЗа».
Я повиновался.
Зайдя в трамвай, она пригласила меня в кабину.
- От остановки сам дойдёшь? Я согласно кивнул головой, и мы поехали.
По дороге слёзы, высохнув, стянули моё лицо, я успокоился и стал с интересом наблюдать за действиями Зои Григорьевны - так я окрестил эту добрую женщину про себя. Впервые я глядел из трамвая спереди. В кабине не было руля. Вся передняя панель была усеяна облачёнными в пластмассовые колпачки переключателями и перемигивающимися разными цветами лампочками. Трамвай гудел ровно, успокаивающе. На так восхитившем меня кольце Зоя Григорьевна попросила меня подождать в салоне. Я испугался было, но она вновь погладив меня по голове, успокоила:
- Я сейчас стрелку переведу и вернусь. Взяв в руки монтировку, она вручную перевела стрелку и вернулась в кабину. Когда я вновь присоединился к ней, вагоновожатая сказала:
- Это хорошо, что ты не сел в следующий трамвай. Вдруг это был не твой номер. Уехал бы на "Матросова", вообще потерялся бы.
- А это какой номер?
- Это трамвай пятого маршрута, - пояснила она. - Он идёт от "Театра оперы и балета до "Энергетиков" по «Красрабу». Нам по пути.
Она улыбнулась мне, и на душе стало совсем тепло.
- Присядь-ка, чтобы тебя другие вожатые не видели, а то мне попадёт. Я присел. Встречный трамвай прошёл мимо. Она вновь разрешила мне подняться. Так, всю дорогу расспрашивая и успокаивая меня, она и довезла меня до «ТЮЗа».
- Точно дойдёшь? - с тревогой спросила она, открывая двери.
Я согласно закивал. Эта местность была мне хорошо знакома. Отсюда я уже смело мог дойти до дома. Она ещё несколько раз спросила меня дойду ли я, а затем, погладив по голове отпустила.
Повернувшись к ней я сказал:
- Спасибо, Зоя Григорьевна!
Она в удивлении вскинула брови:
- Меня зовут не Зоя Григорьевна! Почему ты меня так назвал?
- Вы очень похожи на мою воспитательницу Зою Григорьевну.
- Чем же?
- Вы такая же добрая.
Она улыбнулась. Затем, вновь потрепав мои волосы, сказала:
- Беги и больше не теряйся! В тот момент, когда я уже шагнул на дорогу, крикнула вдогонку:
- И с Витькой этим больше не водись!
Обернувшись, я закивал в знак согласия. Затем перебежал дорогу и устремился к уродливому металлическому сооружению с надписью «Театр Юного Зрителя». Добежав до этого авангардного сооружения, я обернулся. Трамвай стоял на том же месте. В кабине водителя виднелось доброе лицо вагоновожатой. Я помахал ей рукой. Она мне тоже. Трамвай тронулся, и я заспешил домой.
Матери я ничего не сказал, с Витькой больше никогда не общался. Он, видимо чувствуя свою вину передо мной, несколько раз предлагал дружбу. Но памятуя о том случае, я больше не отвечал ему взаимностью. И ещё. На всю жизнь я запомнил эту женщину. Очень добрую вагоновожатую по имени Зоя Григорьевна.
25. 12. 2016