pro январь last year

Январь был неплох. По сравнению с декабрем. Но все так же (уже статично) ужасен, и так же распорото внутри. Первые числа месяца меня убивали, резали и душили, ты не поздравляла меня с праздниками, ходила в кино, ездила к mam; и pap;, заводила новые страницы и друзей в соцсетях, разделяя тебя от меня. Мне приходили оповещения, я бесилась, я болела, немного унижалась, просила, из глаз что-то неразборчиво вытекало, меня накрывало, а ты говорила что хочешь спать, и уходила спать. Мне было больно за то, что ты не страдаешь вместе со мной. Не разделяешь. Так во мне родился эгоизм. Вдвоём перед телевизором, и не с тобой, и уже никогда не с ними. Это так называют когда по семейному? Ну, ладно. Где-то в начале месяца были Снайперы, первые в году. Светофоры. На обратной дороге домой очень мёрзли руки. Потом была сессия. Я готовилась и уходила из дома. Мы ругались. Лишь бы не видеть стен - сиделось и лежалось у окна в кофейне, где билеты делались очень долго, содержав в себе пару диссертаций. После двух первых вопросов - не выдерживала, и звонила. Потом писала. Но уже не тебе. Как-то резко появилась девочкакоторойможнорассказатьвсё.  В живую меньше чем пара слов в одной комнате с Д.А. В переписках уже многотомно. Можно мне твой номер? Конечно! 22 января мы закрыли сессию. Было много алкоголя, внезапно большая компания, шарады, линия бесконечных стопок, которые так хотелось фотографировать. Я пила-пила-пила, проверяла телефон, ты мне писала, а я отвечала что пью, зная, подсознательно, что тебе это не нравится. И ты терпишь. Терпи. Но именно 22-го я приняла алкоголь в свою жизнь с прекрасными и добрыми объятиями плохо знакомых и совсем не знакомых людей, так тщательно уберегая себя и тебя все 5 лет до этого. Глупо. Вернулась домой жутко пьяная впервые за эти 5-7 лет жизни, и впервые для Ба. Прости, но мне очень плохо и я не хочу ничего помнить. Мне жаль что я твоя семья. Лужи под ногами были жутко мокрыми, и я набирала об этом в сообщение. Но уже снова не тебе. Ты меня не могла понять. В 00.00 ты меня поздравляла. Всё чётко. Я была ещё так же пьяна, а ты пыталась быть милой, и искренней. Старалась. А потом заплакала.  23 год жизни 23 числа начался со скандала дома и им же и закончился. Жить не хотелось совсем, но это был день рождение. Приходилось. Пожелала себе гадостей и вынырнула из за стола с двумя генами моих родителей. Стыд. Кроме сердца, что терять, неслось в голове. Потеряла. Ну и хер с тобой, сердце. Между скандалами было несколько тёплых и по настоящему благодарных часов, и я помню, как возвращаясь домой, трогала мягкую обложку оранжевого блокнота. А потом на остановке была полная луна, и буквы набирались об этом на экране. А это было нужно. Спасибо. Последние дни января не сулили ничего нового. Нового было и так слишком много за эти месяцы. Я выбила из тебя "давай попробуем", и грустно прыгая из автобуса бросала фразы о том, что ты не хочешь пробовать. Мы только видимость. Ты обиделась, и бросила трубку. Злилась. Так началась наша холодная война и мы перестали пробовать. Нас как местоимение "мы" объединяло только непонимание и январь 2016. Теперь из нас оставалась только "ты". А "я". Я ещё не понимала, как это существовать без тебя, и из чего я состою если не из тебя? Кто я такая без тебя, если я всё зачем-то так радостно отдала тебе? И потом был февраль.