Дракон. Все части сразу

Кондрат Саблев
      Драконами считаются позвоночные существа, имеющие более четырёх конечностей. Помимо традиционных летающих ящеров с четырьмя лапами и крыльями, к ним можно отнести и кентавров, и грифонов, и ангелов….

      Автор заранее просит прощения у глубоко верующих людей на тот случай, если рассказанная история покажется им некорректной. Поверьте, я был движим только желанием разорвать дистанцию между жизнью церковной и повседневной жизнью обычных людей. Бог вокруг нас.

                Будем знакомы.

Я появился на свет 3 с лишним года назад. Это было похоже на пробуждение ото сна. Я открыл глаза в каком-то захолустье, во что-то одетый и напичканный всей необходимой для жизни в этом мире информацией. Информация была заложена в меня, как обычная человеческая память, это была полная картина всей моей прежней жизни, но с оговоркой, что этого на самом-то деле не было. Получалось, что мне 30 лет, родители давно умерли, не женат и не был никогда, а родом я из небольшого посёлка, расположенного в очень отдалённом районе России.

Ещё я знал всё то, что знало человеческое общество на день моего «пробуждения» и мог говорить на всех языках, на которых говорили люди мира, имеющие европеоидную внешность. Для чего мне всё это я не знал. Знал только, что если я вдруг вынужден буду оказаться в любой из стран, где живут в основном люди европеоидного типа, я сразу «вспомню» историю своей жизни именно в этой стране. Получалось, что у меня нет национальности и Родины, в том её понимании, которое есть у людей. Да и внешность моя подходила практически для любой из стран, языки которых мне известны. Гражданин мира…

Я сидел на скамейке в скверике. Было темно и сыро. Вокруг не было ни одного человека. Я встал на ноги, привыкая к ощущению своего тела, и пошёл на мерцавший где-то вдали свет.

Свет исходил из окон железнодорожной станции и от нескольких  фонарей, освещавших прилегающую территорию. В зале ожидания, куда я вошёл, было темновато и пахло как-то неприятно, но это меня не смущало. Я порылся в карманах  и обнаружил там какие-то деньги и документы. Что написано в документах, мне было читать не обязательно, я и так всё это знал. Я купил билет на поезд, следующий к ближайшему городу, и начал своё путешествие, не имеющее цели.

Поезд не спеша пробирался через лесные просторы, мерно постукивая колёсами на стыках рельс. В вагоне между «клюющими носом» пассажирами неуверенной походкой пробирался изрядно подвыпивший, но позитивно настроенный мужчина средних лет, явно ищущий компании для разговора. Он подсел к группе молодых людей и приветливо поинтересовался у ближайшего к себе паренька:
- Тебя как зовут?
- Вася,- ответил розовощёкий парнишка, явно забавляясь общением с этим мужичком.
- Во! А у меня сын – Вася! - радостно вскричал мужичок и начал что-то долго и проникновенно говорить молодёжной компании, сидевшей на расположенных друг напротив друга сидениях. В слова я не вслушивался, но по тому, что оттуда время от времени доносились взрывы веселого смеха, понимал, что компания молодёжи не тяготится обществом подвыпившего мужичка.

Вася…. Я подумал, что мне ещё рано развлекаться беседой с подвыпившим пассажиром и, опасаясь, что мужичок, вдоволь насладившись обществом молодёжи, пожелает познакомиться и со мной (а я тоже Вася и тоже сижу около прохода между сидениями), изобразил глубокий сон.

В том состоянии, когда для всех прочих я выглядел сладко спящим, я мог, наконец, спокойно проанализировать, какая же информация имеется у меня в голове.
Первая и неприятная новость, которая вдруг всплыла в моём сознании, это то, что я не очень-то человек. Я «вспомнил», что имею довольно серьёзные отличия от всех тех людей, которые сидят вокруг меня. Внешне это незаметно, но отличия есть.
Во-первых, у меня есть крылья. Я ещё их не видел, но точно знал, что они есть. Знал я и то, что об этом никому из людей лучше не говорить. Крылья сложены у меня на спине так плотно, что я даже могу ходить в баню, и никто ничего не заподозрит, если я их не расправлю, настолько чётко они имитируют мышцы спины нормального мужчины. Кстати, по поводу пола - тоже всё в порядке, не заблуждайтесь.

Во-вторых, я не нуждаюсь в пище и воде. Я умею изображать приём пищи и питьё, но процесс этот чисто механический, в ближайшем удобном месте я могу всё поглощённое исторгнуть из себя естественным для людей способом, но в непереработанном виде. Естественно, людям лучше это не видеть и не нюхать.

В-третьих, я могу не дышать. Мне не повредит никакая глубоководная «прогулка» или заточение в герметичном сосуде. Без воздуха я могу обходиться сколько угодно времени, а мои движения грудью – просто имитация дыхания, чтоб не привлекать внимание окружающих, да и говорить без воздуха я не смогу, потому что голосовой механизм у меня такой же, как у людей.

В-четвёртых, мне нет необходимости спать. В этом смысле я богаче людей на 8 часов в сутки, но беднее тем, что не могу видеть снов, правда и уставать не могу.
Ну и в-пятых, я не умею ни мёрзнуть, ни страдать от жары. Почему-то именно это меня особенно удручало, хотя удобство именно этого моего свойства не вызывало никаких сомнений.

Как результат всех этих свойств – понятие «болезнь» для меня чисто условное, то есть, я знаю, что это такое, но ко мне это не имеет никакого отношения. Позднее я выяснил ещё и то, что в отличие от людей, я мог видеть в почти полной темноте и с чёткостью, которая людям недоступна, ну и слух мой такой чуткости, о какой люди и не мечтают.

Трудно сказать, насколько меня порадовали все эти «открытия». Признаюсь честно, обнаружить себя просто нормальным человеком, проснувшимся на скамейке в саду, мне было бы приятней. Вся проблема заключалась в том, что имея так много физиологических отличий от людей, я не имел никаких психологических отличий. По сути, я был просто сверхчеловек, но совершенно не желающий становиться супергероем, а в таком случае чувствуешь себя скорее уродом, потому что вся твоя исключительность просто мешает жить. 

           Не имея цели, или просто не понимая, какая цель у моего существования, я начал перемещаться из одного населённого пункта в другой. Иногда просто пешком, иногда на попутных машинах, иногда на разнообразных видах транспорта. Когда заканчивались деньги, я подрабатывал неквалифицированным трудом типа погрузо-разгрузочных работ. Если учесть то, что на пищу я не тратился и постоянного жилья не заводил, все мои затраты как раз и ограничивались билетами на транспорт, да иногда тратами на покупку одежды и обуви.  Всё это не требовало больших средств, поэтому часто трудиться не приходилось.

          Мой замечательный организм предоставлял мне массу возможностей для путешествий. Сначала я просто наблюдал жизнь вокруг и слушал разговоры людей. Спустя какое-то время, я ощутил потребность участвовать в этих разговорах. Простое правило: «внимательно слушай и сочувствуй», не было заложенной в меня инструкцией, я сам понял, как надо разговаривать с людьми, но главное – мне самому стало интересно, я старался понять сущность человеческих переживаний, движение их чувств, порывы их душ, пытался уловить недосказанное, потаённое.

          Очень редко, глубокой ночью, когда на небе не было Луны, где-нибудь в глуши я расправлял свои крылья и летал. Чтоб никто не видел. Шокировать людей зрелищем моего полёта не входило в мои планы, но как-то освоить свой личный летательный аппарат было нужно, раз уж он у меня есть. Летать на крыльях было не особенно удобно, потому что очень трясло, если не парить во встречном потоке, но постепенно я приноровился делать это более-менее сносно, справедливо полагая, что такой навык вполне может мне пригодиться. Чуткое ночное зрение и неправдоподобно хороший слух позволили мне сохранить в тайне свои воздушные эксперименты. Крылья оказались довольно большими, хотя и складывались очень компактно, в развёрнутом виде они были размахом около четырёх метров, что, впрочем, нормально, потому что мои 70 с хвостиком килограмм всё-таки надо было поднять вверх, опираясь на воздух и не нарушая законов физики. Крылья были перепончатые, что-то отдалённо напоминающее летательный аппарат летучей мыши. Так что, с точки зрения нормального человека, я в крылатом состоянии был малопривлекателен, скорее даже жутковат. Этот факт не способствовал тому, чтобы я делился с кем-нибудь из людей информацией о своём приспособлении для полётов.

        Мои полёты были очень редкими, я не воспринимал их всерьёз и старался поменьше думать о своей исключительности. По прошествии трёх лет беспорядочных странствий, я начал ощущать себя практически нормальным человеком. Я думал, как они, чувствовал, как они, жил рядом с ними, слушал их и говорил с ними. Что-то нас связывало, кроме внешней похожести, я с интересом слушал разговоры разных людей, искренне интересовался их судьбами, чувствами и мыслями. Мне всё это хотелось знать, я собирал как в копилку всю эту информацию, фиксировал свои ощущения и чувства, при этом внутренне менялся сам, пропуская через себя всё это.
Меня, почему-то, не беспокоили вопросы моего происхождения и, если бы не крылья и не прочие физиологические особенности, я бы чувствовал себя в обществе людей вполне комфортно. Я старался не думать о своих отличиях от людей и прекрасно себя чувствовал, перекатываясь с места на место и нигде не задерживаясь надолго.  Наверное, так себя ведёт маленький ребёнок, которому абсолютно не интересны проблемы мироздания и его собственное строение и предназначение.

       За время моих скитаний я умудрился побывать в самых удивительных и диких уголках России, даже по тайге побродил, встречая неординарных людей. Постепенно я стал обнаруживать за собой свойство уж слишком вживаться в состояние рассказчика, когда сочувствие становится уже реально своим чувством,  вытесняя собственные ощущения. И вот однажды, на какой-то железнодорожной платформе малюсенькой сибирской деревеньки я услышал рассказ совершенно опустившегося человека о тех бедах, которые одна за другой выпадали на его долю. Человек был пьян, но чувствовалось, что говорит правду. Я вдруг почувствовал, что начинаю впитывать в себя, как губка, его состояние. Это было похоже на проникновение в другое существо и во все его и чувства. Ощущение безысходности и ужаса постепенно входило в меня почти физически ощутимой массой в районе груди и сковывало всего меня, я терял связь времени и пространства, переставал себя контролировать… Гудок поезда спас моё сознание, я очнулся, но в вагон заходить не стал. Мне нужно было понять, что со мной произошло и как с этим жить. Вся впитанная боль, весь ужас неотвратимости следующих бед, вся подавляющая сознание безнадёжность – всё это осталось во мне. Я не знал, как с этим жить и просто пошёл в тайгу. Мне надо было остаться одному, я брёл неведомо куда, без цели и направления, карабкался на поваленные деревья, продирался через кусты. Я хотел освободиться от чувства всепоглощающего горя, но это мне никак не удавалось. Тем не менее, постоянные «упражнения» всего моего организма хоть и не могли меня утомить, но постепенно делали мой физико-духовный образ более гармоничным. Движения в постоянно меняющейся «полосе препятствий» так заняли мои мысли, что я не заметил движущегося навстречу мне зверя. Когда, выбравшись из очередных кустов, я вдруг увидел буквально в паре метров от себя здоровенного медведя, я вдруг почувствовал такое облегчение, что даже засмеялся, глядя на своего избавителя от проблем. Бежать было уже бессмысленно, я даже крылья свои расправить не успею, всё кончено. Я стоял спокойно и ждал, когда меня убьют и съедят, оказалось, что это не самое страшное на свете. Оставаться живым было невыносимо.

             Медведь втянул ноздрями воздух, понурил голову и ушёл. Только тут я вдруг вспомнил, что состою неизвестно из какой материи и не гожусь в пищу, а в качестве врага, судя по всему, медведь меня не воспринял. Я был раздавлен, я понял, что уйти от себя мне не удастся, поэтому расправил крылья и полетел к людям. Я не часть этой природы, в тайге мне не место. Общество людей – вот моё место в этом мире. Именно люди и только люди могут мне вернуть состояние духовного равновесия и желание существовать в этом мире.


                В люди.

             Когда я принял решение навсегда покончить с ознакомительными странствиями по городам и весям, и всерьёз где-то осесть, живя обычной для людей жизнью, я столкнулся с некоторыми вещами, о которых прежде не задумывался. Нужно было найти способ существования, при котором «особенности моей конструкции» не мешали бы мне вписаться в общество.

                Первое, что надо было сделать, это придумать себе какую-то специальность, освоить её и найти работу. Нужно было обзавестись жилищем, ходить на работу, поддерживать отношения в каком-то коллективе. Нужно было научиться не просто общаться с людьми, а стать одним из них. Будучи не из их числа, но уже много слышавший о разных специальностях, я понимал, что не всякая людская работа мне подойдёт. Надо иметь возможность трудиться как-то обособленно, чтобы не всё время находиться в тесном контакте с коллективом.

              Проанализировав существующие специальности, я решил, что для меня удобнее всего изобразить  из себя программиста. Эта категория людей отличается неадекватным поведением, полным безразличием к внешним атрибутам цивилизации, непонятно каким образованием… Вообще все считают этих парней не совсем нормальными, что как раз мне было и нужно. Большой город, в котором я к тому времени оказался, был самой подходящей для такого выбора средой обитания, потому что в него со всех отдалённых мест стекались толпы разнообразного народа и, перемешиваясь в гигантском «муравейнике», образовывали разношёрстную толпу. А программисты, как люди, живущие скорее в виртуальном мире, чем в реальном, приезжали сюда откуда угодно. Место, откуда они приехали, не имело значения, потому что не влияло на уровень их квалификации и умственные способности. Странноватый программист-самородок из глубинки – вот образ, который мне следовало принять.

             Пришлось собрать кое-какую сумму денег погрузо-разгрузочными работами в ларьках и провести несколько дней в интернет-кафе, чтоб освоить основные языки программирования, потренироваться резво работать с клавиатурой, разобраться в устройстве компьютеров и поднабраться по форумам программистского слэнга, изучая который, я выяснил, что:
Что-то набирать на клавиатуре – «топтать клаву»
Программист – «программер»
Системный блок компьютера и его составляющие – «железо»
Оперативная память – «мозги»
Интернет – «инет»
Электронная почта (e-mail) – «мыло»
… ну и так далее.

            Чтобы не превращать это повествование в толковый программистско-человеческий словарь, на том и прервусь. Но я понял, что перечень разного рода условных наименований, сокращений и вообще неизвестно откуда взявшихся слов в «языке» программеров столь огромен, что нормальному человеку понять разговор двух программеров невозможно, но в программерской среде это язык и есть настоящий, а другого они не понимают. Заранее приношу извинения на случай, если что-то ещё из этого «языка» проскочит в моём повествовании, попробую не злоупотреблять слэнгом. Способности, заложенные в меня, были явно на порядок выше, чем среднестатистические человеческие. Обучение заняло считанные часы, а возможность работать без перерывов на сон и еду пришлась как нельзя в тему, я работал круглосуточно, просто переходя из одного интернет-кафе в другое через каждые 6 часов, чтоб не вызывать удивления у персонала. В завершение процесса я проанализировал рынок труда и выбрал достаточно серьёзную фирму, нуждающуюся в работниках.

    На собеседование я пришёл растрёпанным и не особенно вымытым, облачив себя в затёртые джинсы непонятного производителя и бесформенный джемпер. Руководство фирмы, похоже, такой мой вид вполне устраивал, поэтому они немедленно приступили к моему тестированию. Среди руководства слегка отдельно сидел человек, явно насильно одетый в пиджак и рубашку. Вся «культурная» одежда сидела на нём криво и явно ему мешала, что выдавало в нём программера, продвинутого по иерархической лестнице. Я понял, что кроме этого человека здесь говорить не с кем, остальные – боссы, поэтому сразу повернулся в его сторону. Как и ожидалось, его вопрос уже сам по себе был абсолютной аброкадаброй для любого нормального человека, не знакомого с программерским слэнгом. Хуже было то, что мне нужно было как-то понять, до какой степени я могу продемонстрировать свои знания, чтоб не выглядеть уж слишком крутым (бездомный гений ищет работу..). Пришлось принять несколько нагловатый вид и отвечать односложно, как о чём-то давно известном и надоевшем до последней невозможности. Эта тактика возымела действие, босс-программер стал смотреть на меня, как на своего, и в его вопросах стала явно заметна сочувственная нотка (типа: извини, брат, потерпи немного, эти бараны меня заставили устроить цирк, по-другому они не умеют). Промучившись так минут 15-20, он обернулся к остальной команде, которая чувствовала себя присутствующей на чтении одного из трудов Конфуция в оригинале, и уверенно кивнул головой.
Сонм боссов проснулся и торжественно сообщил мне, что моя кандидатура их вполне устраивает. Я промычал что-то неопределённое (начал уже вживаться в образ) и просто пошёл вслед за босс-программером. По дороге к моему рабочему месту я выяснил, что его зовут Миша. Потом он извлёк из кармана пиджака изрядно помятый листок, на котором было описание моей первой задачи, сказал, что нужно это сделать, по возможности, быстро и показал рабочее место. Включив комп и протестировав его, я вопросительно посмотрел на Мишу.
- Это всё потом заменим, тому, кто тут был до тебя (мы сразу перешли на «ты»), и этого хватало с лихвой,- извиняющимся тоном ответил на мой немой вопрос Миша.
- Да ладно, можно и на этом, только 3-4 лишних дня потеряю. Если тебе  не к спеху, могу потерпеть.
- Ты задачу на модули разбей и первый модуль сделай так, чтоб я боссу цифры хорошие мог показать – тогда дадут новое железо.
- Ну, хоть мозгов ещё добавь, чтоб уж совсем не тормозил, есть в заначке?
- Будут тебе мозги, пошли ко мне, в столе что-то завалялось, сам вставишь.

               Сначала всё было просто. Я сидел и лепил свою программу, а всё оставшееся свободное время лазил по инету, пытаясь отыскать следы своих соплеменников. Я, почему-то, был уверен, что эти самые соплеменники есть, не верил в свою исключительность. Если учесть, что само по себе Мишино задание было для меня не сложным, то на поиски времени оставалось с избытком. Но я постепенно стал осознавать, какую гору информации мне предстоит перерыть, чтоб обнаружить хоть какие-то следы. Незаметно для системы это будет не сделать, трафик меня выдаст… За этими мыслями я рассеянно листал страницы инета и на одной из них как-то неожиданно рядом оказались и сообщение об обнаружении очередного компьютерного вируса, и отчёт о каком-то футбольном матче… Решение вопроса возникло само собой. Всё просто: некая программа (похожая на вирус, но безвредная) уходит на поиск и, как мячик, летает туда-сюда, а потом возвращается, сообщая «хозяину» адрес, по которому сделана находка. Сложнее было с критериями поиска, но, внимательно проанализировав свою физиономию и "повадки", а также возможное содержание «биографий», я кое-что подходящее накопал. За дело!

                Никак не ожидал, что какая-то профессиональная идея сможет так меня захватить.  Задача оказалась не простой, существующие языки программирования решить её не позволяли, но нашлось неожиданное решение, связанное со слиянием двух языков с совершенно разными идеологиями в один новый. Не совсем понял, как это у меня получилось, но результат оказался лучше, чем я ожидал, причём на порядок. Я почувствовал, что этот язык придётся спрятать до поры до времени, и запихнул файл на какой-то австралийский сервер. Ну вот, инструмент есть, а уж слепить вирус нового поколения, который никому не будет мешать работать, оказалось и совсем просто. Я назвал его «мячиком».
Свисток судьи, «мячик» в игре…

            В самый разгар моего торжества по поводу пуска «мячика» в дверь просунулся Миша. Увидев мою довольную физиономию, он поинтересовался, что это я так веселюсь. Хорошо, что я не успел ему ещё сказать, что первая часть работы выполнена, это дало мне возможность  именно это событие выставить в качестве причины моей радости. Миша поинтересовался, как я разбил задачу на модули, понимающе кивнул и попросил запустить готовый первый модуль. По логике, это должна была быть просто куча цифр на чёрном экране, но мне это показалось скучным, и я оформил модуль, как готовую программу….

            Под звон маленьких колокольчиков экран расцветал огромным неведомым цветком, который расширялся на весь монитор, а потом лепестки опадали, и скучный голос гнусаво говорил:
- Ну, раз уж ты включил программу – вводи данные, что на цветочки любуешься?!
Дальше никаких сюрпризов не было, все вводимые данные быстренько анализировались по мере ввода, и программа выдавала результаты уже без всяких приколов. Завершилась программка весёленьким маршем, и экран помахал нам «ручкой».
- Эти фантики я уберу потом, просто не люблю скучные таблицы,- сказал я.
Миша кивнул, внимательно посмотрел на меня, потом тихо сказал:
- Будет настроение, покажи, как ты это сделал… Я не про «фантики», а про анализ вводимых данных по произвольному числу параметров.
Я даже испугался, не слишком ли я переборщил с программированием? Покопавшись в памяти, вспомнил, что все использованные мною приёмы программирования были довольно подробно описаны в инете, и я специально пользовался именно ими, не сочиняя ничего принципиально нового. Поэтому я спокойно и сочувственно посмотрел на своего шефа и задумчиво изрёк:
- Ничто так не убивает программера, как руководящая работа… Миша, я вообще не изобрёл не фига, а ссылки, откуда я идеи спёр, скину тебе, если интересно, но там ничего особенного нет. Просто я поленился сам что-то придумывать. Количество параметров не безгранично, так что никаких чудес не требуется.
- Идеи стандартные, согласен, а вот так их вывернуть и слепить в одну кучу, это надо допереть, так что не скромничай, Вася… Ну ладно, получай заслуженную игрушку, сейчас тебе ящик доставят, только я теперь не уверен, что этого железа тебе хватит….

           Агрегат был раскошный. Конечно, в мире существуют и более крутые компы, но это уже из области несбыточных мечтаний. Когда я уже протестировал своё новое железо, вошёл Миша в сопровождении одного из боссов. Судя по всему, они были в довольно близких отношениях. Босс проворчал:
- Ну покажи хоть, на что я такую кучу бабок потратил…
- А ты не на железку смотри, а на Васю… Этот мужик мозги имеет такие, за которые платят больше, чем президентам, – прошептал Миша. И в ответ на удивлённый взгляд, добавил: - Ты можешь вспомнить, чтоб я кого-то из программеров похвалил? Он умеет мыслить настолько оригинально, что с ним можно потянуть такой проект, о котором ты раньше и мечтать не мог.

             Хоть разговор шёл шёпотом, я расслышал каждое слово. Пришлось делать вид, что я не озабочен своей излишне высокой оценкой и благодарить за новое железо, которое, впрочем, и правда было выше всяких похвал. Но вот в гении записываться у меня не было никакого резона. Проблеммка…. Впрочем, на Руси всегда есть, по крайней мере, два выхода из такой ситуации: лень и пьянство. Пить резона никакого, потому что перегара не будет (по причине отсутствия пищеварения), просто спиртом изнутри себя промою, а вот лень и разгильдяйство изобразить при необходимости попытаюсь, если уж припрёт.

             Ну а главной на тот момент была проблема с жильём. На удивление, она решилась легко. Кто-то из Мишиных знакомых жил у очередной претендентки на его вечно ускользающую от цепей Гименея руку, его жильё мне и досталось в аренду по разумной цене. Конечно, там был неописуемый бардак, но меня это мало беспокоило. Моей зарплаты оказалось достаточно для того, чтоб сделать квартиру жилой. Я купил себе складной столик и офисное кресло. Всё остальное мне было просто не нужно. Естественно, по первому же зову прилетели интернетчики, двоих я выпер с позором (не показали рекламируемых параметров на тестировании), но с третьей попытки у меня за разумные деньги появилась вполне пристойная безлимитка. Потроха для домашнего компа я насобирал в Мишиных кладовках, а потом эти старые железяки разогнал почти до параметров моего рабочего монстра, но об этом, естественно, Мише ничего не рассказал.

             Ура! Я уже практически вписался в человеческий коллектив. Хрен отличишь. Нормальный такой, слегка с прибабахом, программер… Чудило хитромудрое… В таком образе можно было и не жениться, и друзей никаких в дом не водить. Главное, я мог не готовить пищу, рассказывая, что ем в разных странных забегаловках, куда нормальные люди не рискуют ходить. Ну, и мой облик никого не шокировал, потому что, такие, как я не были похожи на всех остальных, могли выглядеть как угодно и не заморачиваться условностями.

                Есть контакт.

             На работе всё было спокойно (я старался не особенно удивлять Мишу), поэтому я полностью сосредоточился на делах домашних. Оказалось, что это довольно удобно - иметь дом, где тебя никто не видит и не мешает заниматься чем угодно. Я поставил на свой комп смешную программульку - ловушку для «мячика» и продолжал рыться в инете.

             Я ожидал запрограммированного мною действа, но однажды, подключив свой комп к сети, вдруг увидел в мониторе чьё-то лицо. Лицо оказалось там помимо моей воли, что кольнуло моё самолюбие, но и пробудило живой интерес. Этот индивидуум был явно не глупее меня.
- Ты бы камеру поставил, что-ли… Противно так с пустотой говорить - проворчал незнакомец и тоскливо «посмотрел» на меня с экрана.
Я подключил микрофон и ответил:
- Предупредил бы, когда ждать – поставил бы. Потерпи, где-то была старенькая, на первое время сойдёт.
Я порылся в коробке с барахлом, которое насобирал у Миши, и подключил камеру. Незнакомец оживился и с интересом начал меня рассматривать:
- Так я и думал, ты такой же «не пойми что», как и я…
- А ты ожидал негроида в России обнаружить? Ты-то где, далеко от меня?
- Слишком далеко, рядом с твоим сервером…
- Небось уже и мой язык программирования нашёл, ну и как он тебе?
- Забавно, для начинающего программера – весьма пристойно. Правильно сделал, что спрятал. Не беспокойся, другие не найдут, я уже пару лет этим балуюсь, так что могу утверждать это точно.
- Не боишься, что тебя услышат, как ты там у себя по-русски говоришь?
- Да тут на каких только языках не говорят.. не парься, это лучше, чем если ты ни с того ни с сего перейдёшь на язык здешних аборигенов, впрочем, его-то ты, скорее всего, не знаешь, не с нашими физиономиями аборигенов изображать….
- С нашими физиономиями изображать можно братьев… Ты давно здесь?
- Около трёх лет… а ты?
- Угадай с трёх раз…
- Понятно, точный день помнишь?
- Да и так всё ясно, не трави душу…
- Приехать можешь?
- У меня ещё нет такого количества денег, я до этого вообще не работал, просто так скитался, на людей смотрел. Давай лучше ты ко мне, а? Здесь природа приятней.
- У тебя там холодно…
- Если ты умеешь мёрзнуть, я тебе валенки куплю… Зато здесь крокодилы не водятся, не люблю я их, на драконов похожи….
- Чья бы корова мычала…. Мы-то с тобой на что похожи?
Мы помолчали. Потом мой собеседник криво ухмыльнулся и спросил:
- А «на своих двоих» нет желания махнуть?
- Хорошая шутка… Я даже не знаю, сколько километров протяну в воздухе, никуда толком не летал… Ладно, надумаешь – дай знать. Кстати, других не находил?
- Не искал, если честно. Если бы не твой забавный вирус, и тебя бы не нашёл.
- А что так?
- А зачем? Мне не нравятся клубы уродцев, собранные по принципу типа уродства.
- Ну, и причём здесь мы? 
- А вот, когда на твой замечательный «огонёк» слетятся очень похожие на нас с тобой твари, что ты с ними делать будешь, придумал?
И незнакомец, скороговоркой продиктовав свои координаты, исчез с экрана.
А ведь он абсолютно прав, я ума не приложу, что мне потом с ними делать, но, почему-то, абсолютно уверен, что нужно их всех найти.

            На следующий день ожила, наконец-то «ловушка для мячика». На экране стали появляться координаты моих соплеменников. Род их занятий был разнообразен, объединяло только то, что в любом из этих занятий особо продвинутых профессионалов все «нормальные люди» считали немного чокнутыми. Это давало свободу вести себя как попало и ни перед кем не объясняться. Там были геологи-экстремалы, рок-музыканты, художники, поэты, фото-кинооператоры документалисты… Ну и программисты тоже были, куда уж без этого, но никто из них не откликнулся напрямую, только Билли сам вышел на контакт, об остальных просто пришла статистическая информация.

           Я задумчиво изучал список, когда на мониторе опять появился мой австралийский коллега.
- Ну как, много наловил?
- А ты что, не подсмотрел?- не удержавшись, съязвил я, - Пока около двадцати, но я и на это не рассчитывал, думал, нас меньше. По моим прикидкам, программа уже отработала, но не все наши попали в статистику, ещё пару месяцев назад и обо мне таким способом никто бы не узнал. Так что, реально нас может быть и тридцать и сорок. Тебя, кстати, в списке нет, уж и не знаю, как тебе удалось спрятаться.
- Бывают случайности, паспорт кто-то может потерять, а самого вдруг не стало. Побывал я в кораблекрушении, вот и выловил чей-то паспорт с испорченной фотографией в потонувшем судне. Я-то не захлебнулся, а вот другим не повезло… Кстати, я насмотрелся тогда стольких смертей, несправедливость которых была очевидной, что сразу же решил, что не стану искать причин моей исключительности. Не понял, и до сих пор не понимаю, чем мог провиниться перед Создателем грудной ребёнок, чтоб его утопить в ледяной воде. Вот так-то, коллега.
- Да, согласен, в такой ситуации не просто сохранить душевное равновесие. Я тоже насмотрелся всякого, но на такое, слава Богу, не нарвался. Сочувствую. Но, ты знаешь, понять промысел Божий – дохлый номер для кого угодно, лучше и не пытаться. Не нашими мозгами так высоко прыгать. Кстати, сказал бы, Мистер Икс хренов, как тебя называть, а то общаемся, как непонятно кто….
- Правильно, значит, общаемся, мы как раз это самое «непонятно кто» и есть. Зови, как хочешь, здесь меня Билом кличут, так в том паспорте написано, а мне без разницы, как называться.
- О.К., Билли, а меня кто-то Васей назвал.
- Будем знакомы, Васёк…

             Билл исчез традиционно так же внезапно, как и появился, а на месте его физиономии на мониторе появилась расцвеченная прожекторами, вспышками фейерверков и лазерными лучами сцена. На сцене бесновалась рок-группа жёстко металлического направления. Ритм рвал пространство как кнут, было что-то особенное в издаваемых звуках, я не сразу понял, что, но потом вдруг услышал, что композиция построена по сложнейшему из полифонических принципов, который использовался средневековыми музыкантами и позднее был не востребован из-за сложности написания и ещё большей сложности исполнения. Суть этого приёма в том, что партия каждого инструмента в отдельности не является мелодией, и лишь вместе все партии всех инструментов создают единую мелодию. Те несчастные, кто пытался хоть раз выучить наизусть партию одного из инструментов в подобном произведении, меня хорошо поймут. Услышать такое в группе, исповедующей столь жёсткий стиль, было откровением. Я поневоле погрузился в причудливые скачки мелодии от инструмента к инструменту, внезапно возникающие созвучия и сумасшедшие всплески ритма, но самое интересное было ещё впереди. Четверо из музыкантов умерили конвульсивные дёргания телом, традиционные в этом направлении рока, и сошлись в середине сцены. Музыка дёрнулась в сторону верхних нот и оборвалась с «пушечным выстрелом» ударных, остался только ритмический рисунок, зато вступили голоса. Они использовали в вокале тот же полифонический приём, что практически невозможно, я уже понял, кто это, осталось только послушать их слова. Здесь меня опять ждал сюрприз: они пели на одном из «мёртвых» языков - на латыни. Как основа целой группы известных мне языков, латынь, естественно, для меня не представляла проблемы, но я прекрасно понимал, что этот язык используют католические священники всего мира, а знают и понимают вообще все христианские священнослужители и, следовательно, тоже могут без труда разобрать, о чём песня. Зачем им это?
Пытаться литературно переводить стихи с латыни на русский я не буду, просто могу в двух словах изложить смысл:

Я появился ниоткуда…
Я исчезну в никуда…
Я могу летать, как птица,
Но мне это не нужно,
Если я не могу жить, как человек!
Откройте мою клетку,
Откройте, пока я её не взорвал!
Сошедший с небес требует свободы!

Ну и так далее, в том же духе ещё два куплета.

Браво! Не обратить внимание на этот шедевр невозможно, что сразу и сделают все христианские священники. Не берусь судить, насколько им понравится это произведение…
Я так увлёкся этими размышлениями, что даже вздрогнул, когда Билл опять оказался на экране моего монитора.
- Это такие же, как ты, любители поиска контактов, только метод другой придумали, но тоже может сработать, только они обратную связь как-то не предусмотрели.
- Билли, ты не прав. На барабане ничего не заметил?
- Ты меня интригуешь, что там?
- Цифры, какой-то номер, надо будет пробить по инету, что это, но точно какая-то связь.
- Сильно! Я, признаться, так от их супер-полифонии офигел, что на такие мелочи внимание не обратил. Ты гигант, Вася, уважаю!
- У нас тут самый популярный английский персонаж – Шерлок Холмс, так что дедукция стала национальной традицией, не удивляйся. А ты не скромничай, не я их нашёл, спасибо за такую развлекуху, кстати, откуда они, эти мудрилы?
- Из Сантьяго-де-Чили…
- Прелестно! Если они мне ответят на вопрос, заданный на абхазском, значит это уж точно наши. Если ещё что смешное выловишь, угостишь?
- No problem, Vasjok, by
Опять исчез…Впрочем, я к его внезапным исчезновениям уже привык.

                Интрига в мажоре

        Я стал рассматривать свой список на предмет рок-музыкантов. В Чили их не значилось. И в соседних странах никого. Ошибка поиска или проблема? Мне, почему-то, стало неуютно…
Я набрал адрес Била.
- Что, опять душа музыки просит? – удивлённо отозвался он.
- Нет, просит хорошо подумать, прежде чем знакомиться.
- А что так?
- В Южной Америке наших я не нашёл. Давно эти вундеркинды на сцене?
- Скоро три года этому клипу,- ответил он, некоторое время поковырявшись в данных по клипу, - Даже чуть больше….Постой, и правда, … что-то тут не так.
- Вот именно, даже ты сначала целый год дразнил своих крокодилов, пока не надумал, наконец, трудиться на благо человечества, чтоб не сдуреть от скуки. А они материализовались с готовой пропагандистской идеей. Так не бывает.
- А не Шерлок ли это Холмс?
- Что, и у вас эта присказка в ходу?!!
- У нас с Россией связь почти как в Израиле, мы всё про вас знаем. Ну и что ты думаешь делать теперь, собиратель народов?
- Ничего. Пока совсем ничего. Думать буду.
- Ну-ну, стратег хренов, давай включай бортовые процессоры или что там у тебя на месте мозгов… Подождём результата.

            Билл опять исчез.

              Чтобы он внезапно не появился опять и не мешал мне думать, я выдернул сетевой кабель и отключился от всего мира. Зачем-то я выключил и мобильник, на который мне практически никогда никто не звонил. В наступившей тишине мерно тикали настенные часы, стилизованные под недавнюю старину. Фальшивый маятник, подгоняемый током батарейки, деловито отмахивал секунды.
В окружавшем меня мире не было ни одного натурального предмета: 
Фальшивая пещера из ненастоящих камней, обогреваемая ненастоящим огнём, с очагом без пищи, фальшивыми часами и ненастоящим человеком внутри, который пытается искусственными способами общаться с другими ненастоящими людьми. Мрак.
          А почему это вдруг меня так взволновало?
          Может быть вы, батенька, ещё и стишки писать начнёте?
          Ведь буквально всего пару месяцев назад я бы воспринял известие о том, что мне придётся в ближайшее время исчезнуть (или прекратить существование) абсолютно спокойно, потому что не мог применить к себе понятие «смерть», ибо не было рождения. Что теперь меня вдруг тревожит судьба моя и мне подобных? И почему я вдруг стал видеть в нашей компании некую часть человечества? Похожи на них?
Поглядел бы я на реакцию людей, если бы мы, голенькие, весёлой стайкой вынырнули из проруби где-нибудь около северного полюса и, расправив свои отнюдь не белые и пушистые «крылышки» четырёхметрового размаха, стайкой полетели в тёплые края, по пути обсуждая всякие бытовые сплетни…. Попробуйте убедить меня в том, что ближайший военный пост не открыл бы по нам беспорядочный огонь из всех стволов, а случайные очевидцы на всю оставшуюся жизнь не свихнулись бы.
То-то же….
          Но люди – есть люди. Соответственно этому они себя и ведут.
Непонятное их пугает, если его образ напоминает что-то зловещее из сказки или какого-нибудь дурацкого фильма – страшилки. Со страху они хватаются за оружие и палят из него в то, что их напугало. Нельзя ожидать от них другой реакции, надо просто понимать, какая реакция будет.
            Тогда, что я дёргаюсь? А дёргаюсь я не без причины.
Одно дело, когда в некоем мире вдруг материализовались какие-то уродцы, обладающие супер-способностями (с точки зрения остальных жителей этого мира), но не имеющие корыстных побуждений. Какая корысть, когда ты неизвестно что, непонятно откуда и непонятно на какое время вообще возник?!!!
Другое дело, когда появление этой весёлой компании кому-то явно должно в чём-то помешать. Этот «кто-то» ожидал появления и хочет найти своих крылатых оппонентов, а они и не подозревают, что вокруг них существует интрига, неизвестно что им сулящая.
          Но, если ожидавший крылатую компанию недоброжелатель понимал, что это существа не глупые и не бесталанные, то почему он допустил такую грубую ошибку при подаче так шикарно исполненной «наживки»?
Ну, Василёк, отрабатывай почётное наименование «Шерлок Холмс», шевели микросхемами!

         Предположим, что кто-то хочет вычислить всю нашу команду и изготовил для этого действа музыкальное приспособление. Как он это будет использовать?

Попробуем прикинуть варианты:
1.- Если предположить, что спектакль с полифоническими латинянами разыгрывался с учётом того, что его фальшивость сразу раскусят, получается всё уж слишком сложно. Этот вариант практически не рассчитать из-за непредсказуемого числа вариантов действий сторон, поэтому абсолютно непродуктивен, следовательно - отбросим его.
2.- Если расчёт был на то, что, на этот шум обратит внимание часть  наших и поделится впечатлениями с товарищами, то клип надо было запускать не из Чили и не три года назад, а так, чтоб грохнуло на весь мир, когда вся наша команда уже перезнакомится, охренеет от бездействия и отреагирует дружно. Можно было бы отследить обмен мнениями, проанализировать разговоры и вычислить сразу всех. Тоже не то.
3.- Если же наш оппонент решил отловить нас поодиночке, то действовать надо было сразу, пока мы не успели объединиться. Отбросим пока вопрос, на кой мы ему сдались, ясно, что мы не ожидали заговора и вообще ничего не ожидали, зато (исключая таких, как Билли) очень хотели узнать, что мы тут делаем. Идеальная мишень. На любопытство можно ловить ничего не подозревающих ротозеев, как рыбу на блесну. Похоже, вот оно….

          А теперь, летучий сыщик, задай себе главный вопрос, без которого невозможно дальше ничего понять: А КТО МЫ? Только ответив на него можно понять, зачем мы, а уж потом разобраться в том, кому мы мешаем. Впрочем, как мы можем кому-то мешать, если мы ничего не делаем?

                Друг мой, зеркальце, скажи…
 
           Вся наша весёлая компания - непонятные с точки зрения энергетики существа. Наделённые достаточно гибким разумом (гораздо выше среднечеловеческого уровня) и большим объёмом знаний, мы помещены в организмы, которые просто обязаны вызывать у нас массу вопросов. В этих организмах алогично всё. Полный внешний аналог человеческого организма, но не требует для существования ни пищи, ни воды, ни тепла. При этом никогда не устаёт, обладает огромной физической силой и летает, к тому же, на огромных перепончатых крыльях.
Откуда берётся энергия на всё это?
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что нормальная физика тут не годится, а кроме неё есть только ненормальная, законы которой невозможно «открыть», потому что их просто не существует. Приехали….

           Я благополучно гнал от себя подобные мысли все три года моих странствий, но сейчас пришлось принять данное открытие. Те выводы, которые я сделал, привели меня к простой мысли, что я вряд ли самый мудрый из нашей замечательной компании, значит, все уже разобрались в своих неземных «корнях». Разобрались и не знают, что с этим делать. Как и я. Или знают? А что, если они уже давно разобрались в этом самом «смысле жизни» и решили для себя исконно русский вопрос «Что делать?», да ещё и сделали это?
 
          Запускать в «сеть» такой вопрос к себеподобным я не решился. В других обстоятельствах сделал бы это сразу, но музыкальный привет от оппонентов останавливал. Первая мысль, которая у меня появилась, не попался ли уже кто-то на эту наживку? Если попался, то что произошло дальше? Надо как-то предупредить «наших», но я могу воспользоваться инетом только в отношении таких, как мы с Билом, остальные ничего про нас не знают. Значит, каждый из этих остальных может думать, что он единственный в своём роде и просто затаиться. Кстати, неплохо бы затаиться и тем, кого мне удалось вычислить. Пока не станет ясно хоть что-то про оппонентов. Хорошо бы, чтоб эти оппоненты были просто людьми…..
Но вряд ли нам так повезёт…

         Тут я вдруг испугался. И было из-за чего. Я, всего пару-тройку месяцев потыкавшись в интернете, достиг такого уровня в программировании, что без проблем вычислил практически всех наших соплеменников, но кто может поручиться за то, что это же самое не сделали оппоненты? Какие у меня основания считать их более глупыми, чем мы? Да никаких! Нас ждали, нас ловили и могли поймать.

           Мой "мячик" мог вывести на мой след только таких супер-программеров, как мой Билли, но это означает, что путь всё-таки есть, и что я не особо озаботился своей безопасностью.  Я был наивным искателем «родственных душ», абсолютно беспечным, каким, наверное, и положено быть такому искателю, я расслабился, хотя скитания среди совершенно разного народа должны бы были меня научить некоторой осторожности. Ругая себя за неосмотрительность, я принялся топтать клаву, путая свои следы. Через пару часов мои координаты перестали что-то говорить о моём истинном месте нахождения и вообще сделали мою персону блуждающей по инету где-то в пространстве между Исландией и Новой Зеландией. Мой прежний адрес оказался одним из нескольких миллионов адресов, которые непрерывно менялись случайным образом. Именно из этого странного места я по-гречески посоветовал Билли спрятаться. Даже Билли удивился тому, как я запутал следы, и всерьёз поинтересовался, действительно ли я в России.  Не без ехидства я ему ответил на африкаанс что-то типа "а баобаб меня знает", после чего получил новое звание - "Штирлиц".
           Ай да Штирлиц! – мог бы я сказать, если бы начал свои поиски именно с запутывания своих следов, но несколько дней свободной охоты – непростительная роскошь для того, за кем самим охотятся.
 
            Не ответив ещё толком на вопрос «Кто мы?», но, всё-таки, приблизившись к ответу, я понял, что естественным следствием ответа на первый  вопрос возникает следующий вопрос: «Зачем мы появились здесь?». Вот тут хвалёная шерлокхомовская дедукция уже была бессильна. Впрочем, музыкальный привет от оппонентов имел явную церковную направленность. К чему это было вопить именно на латыни? Простое совпадение? Вряд ли. С не меньшим успехом можно было использовать любой редкий европейский язык… Стоп! Почему европейский? Христианские церкви различных концессий есть на всех континентах, следовательно, и в Африке, и в Азии, и в Южной Америке, где народ выглядит не особо бледнолицым, язык будет понят, причём и «нашими», потому что язык церкви должны знать все «наши», независимо от изображаемой расы, чтоб иметь возможность заходить в храм и понимать, что там говорят.

            Создавалось впечатление, что мы мешали или тому, кому мешала религия вообще, или кому-то из какой-то религии в его противостоянии с какой-то другой религией. Ой, опасаюсь я, что первое предположение более верное…. От этого предположения волосы на моей голове очень по-человечьи слегка шевельнулись…. Я хоть и не воспринимал себя существом религиозным, но не настолько, чтоб не испытывать трепета перед абсолютным злом. Не с моими свойствами было считать, что всё это – старушечьи сказки. Я и сам-то не иначе, как персонаж одной из них.
В этот момент я вдруг отчётливо понял, что вся наша компания рискует быть уничтоженной или что-то в этом роде, но главное, что я понял – это будет очень плохо для всех людей. Я почему-то был уверен, что наше предназначение связано именно с людьми и мы для людей – благо, о котором они не знают. Не будучи сам из их числа, я, тем не менее, уже не мог легкомысленно относиться к угрозе человечеству. Я прекрасно понимал бесконечность каждой человеческой личности и неповторимость каждого человека. Подвергнуть какой-либо опасности этот космос, исключительность которого может вызывать сомнение только у полного дебила, мне казалось абсолютно невозможным.

                А война уже идёт полным ходом…

              Я подумал о том, что пора узнать немного больше о наших соплеменниках. Теперь я мало рисковал быть обнаруженным, осталось просто "пробить" по всяческим базам данных сведения о каждом из нашей компании и уж потом придумывать, как безопасно выйти на контакт. Задача элементарная, когда уже знаешь имена.
Набирая подряд имена из списка, который мне сформировал мой "мячик", я не знал ещё, что меня ожидает целый ряд странных известий, но все с одинаковым финалом…

              В джунглях Африки пропал подававший большие надежды талантливый фоторепортёр BBC, который отправился снимать львов. Проводники из сотрудников заповедника довели его до ближайшего прайда и помогли устроить незаметный пункт наблюдения. Договорились вернуться через неделю. Когда вернулись, на месте никого не было. И следов толком никаких.

              Потерпел крушение и затонул где-то в Атлантике небольшой самолёт, перевозивший начинающую рок-группу. Торопились на концерт, арендовали лёгкий самолёт с не особо опытным пилотом. Погода была плохая. Самолёт не нашли, глубоко там. Не понятно, то ли пилот что-то не так сделал, то ли гроза, то ли с самолётом что случилось. Сигналов никаких не зафиксировали, "чёрные ящики" не нашли.

              Геологическая экспедиция, направленная на поиски нефти на север Канады, внезапно перестала выходить на связь. Когда шли по льду реки, провалился один из группы. Как назло, именно в этот момент у него в руках были оба спутниковых телефона (один забарахлил, парень на ходу смотрел, что случилось). Парня вытащили, но оба телефона он разом утопил. Сам замёрз сильно и заболел, пришлось разбивать лагерь и ждать помощи. Спасателям удалось найти всех кроме одного, который в одиночку тремя днями раньше отправился за помощью и исчез.

              Так же загадочно исчез один из группы дайверов, которая погружалась около кораллового острова. Просто не поднялся на поверхность. Решили, что его съели акулы, когда он отплыл от основной группы, или с аквалангом что-то случилось. Каралловые рифы в тех местах имеют очень сложную конфигурацию, обычно погружение идёт только в связке, но тут выяснилось, что мало света для съёмки, нужен ещё один подводный прожектор. Парень отвязался и поплыл за прожектором. Больше его никто не видел. Не нашли его, хотя потом искали всей группой два дня.

              На большом химкомбинате группа программистов отлаживала программное обеспечение. Что-то там замкнуло с сети, начался пожар. По трубам огонь перекинулся на цистерны с каким-то газом, и они взорвались. Пожар не могли потушить два дня, всё сгорело. Много народу погибло и пропало без вести, в том числе и вся группа программистов.

             Художник, которому прочили большое будущее, уехал на этюды в центральную Америку. Его цель была - какие-то древние развалины в непроходимых лесах. Проводники потом говорили, что художник был очень хорошо экипирован и прекрасно знал маршрут. Они его проводили до места, где договорились встретиться через месяц. Через месяц они не нашли там не только его самого, но и никаких следов его пребывания. Какой-то поисковый самолёт несколько дней кружил над зарослями, но ничего не обнаружил.

             Сценарии разные, а итог один – в тех местах, где труп найти невозможно, пропадали все "наши". В разное время, но без всяких подозрений на чей-то умысел. Всегда их исчезновение было просто "стечением обстоятельств", которое всегда может иметь место в этой жизни. Типа того самого "кирпич на голову", но без трупа. Все эти случаи объединяло то, что не осталось никаких следов. Вообще никаких.

               Я понял, что на нас идёт очень серьёзная охота, и меня спасло только то, что целых три года я совершенно не стремился вливаться в человеческое сообщество, а Билли - то, что он сменил свои документы и биографию в придачу, да и то, что ему никто из "наших" не был интересен. Выяснять, остался ли в живых ещё кто-то из "наших", было уже бессмысленно. Возможно, кроме музыкальной ловушки существовало ещё несколько более хитрых ловушек, в которые и попадались эти бедняги. Для того, чтоб погибнуть, им было достаточно просто о себе сообщить. Эту информацию тщательно отслеживали.

            Я не хочу показаться мультяшным супер-героем, но почувствовал, что моё время пришло. Вот так, даже немного буднично, без барабанного боя и толпы провожающих на битву, я собрался ввязаться в драку за всё человечество, даже не будучи человеком. Я чувствовал беду, готов был к смертельному бою, не задумывался об опасности для себя лично. Идеальный боец, которому нечего терять. Но я абсолютно не понимал, что мне делать. Нужен был хотя бы совет. Совет от союзника. А кто может быть моим союзником?   

           Я стал просматривать сообщения обо всех более-менее интересных церковных новостях. Неожиданно набрёл на информацию об удивительно мудром старце, обитавшем совсем неподалёку в мужском монастыре. Все превозносили его просветлённость и святость. За советом к нему не считали зазорным обращаться самые высокопоставленные иерархи, но случалось говорить с ним и простым странникам. Чем я, собственно, хуже? Уж если и демонстрировать свою исключительность, то лучше перед ним, чем перед симпозиумом хирургов.

                Посланник.

              Я вышел из дома и забрался в маленький автомобильчик, который мне в рассрочку продал тот самый босс, с которым на коротке был Миша. На этой машинке каталась жена босса, но модель устарела, а мне абсолютно всё равно, модная машина или нет, лишь бы перемещаться в пространстве быстрее, чем пешком. Кстати, то, что машина «дамская», меня тоже не беспокоило.
В «бардачке» у меня лежала карта области, на которой отмечены всякие достопримечательности и объекты культа и быта. Я быстро нашёл этот монастырь и двинулся в ту сторону.
Было воскресенье. Полдня все монахи наверняка служат службу, так что я приеду, когда они закончат свои воскресные молитвы, и будет шанс найти нужного человека.

             Войдя на подворье, я перекрестился (чтоб не сердить местное население) и стал озираться по сторонам в поисках кого-нибудь из трудников. Эта категория жителей монастыря наиболее свободна в своих деяниях и помыслах, поэтому с ними проще найти общий язык постороннему. Вскоре, моё внимание привлёк невысокий мужичок с деревянным инструментальным ящиком в руке. Мужичок спокойно шествовал из одного угла обители в другой, осознавая свою значимость и явно гордясь ею. Я подошёл к нему и с почтением спросил:
- Скажите, уважаемый, в этом монастыре действительно есть старец, о святости которого все говорят, или это пустая болтовня?
Мужичок приосанился, взял паузу для солидности, покашлял, покряхтел немного и спросил, игнорируя мой вопрос:
- Ты откуда, мил человек, будешь-то?
- Да я из соседнего города, не из далече. Так что про старца, правду говорят люди, али брешут?
 Я почему-то перешёл на псевдо старорусский язык, думая, что так более расположу к себе гордого мужичка.
- Не брешут люди, грех это, про такое брехать. Есть в этой обители старец святости необычайной, да вот не принимает он людей незнакомых. К нему на исповедь и за проповедным словом по просьбе церковных общин люди приезжают, и то по крайней нужде, ибо стар он и слаб. Устаёт быстро, но мудр безмерно.
- А кто из монастырских может разрешить встречу с ним, если у меня и есть такая крайняя нужда?
- Иди в главный собор, там настоятель, отец Сергий. С ним говори, более никто не вправе разрешить.
- Спаси Бог тебя, добрый человек!
- И тебе поздорову, странник!
              Я направился в собор, стоящий в самом центре монастыря и явно являющийся и архитектурной и духовной доминантой всего монастыря. Служба уже закончилась, и молящихся было не много, в полумраке я увидел священника, склонённого около поминального креста. Он что-то шептал и часто крестился с поясными поклонами. Я понял, что в жизни этого человека не так давно произошла трагедия с потерей близких людей, которую он до сих пор очень болезненно переживает.
Я встал поодаль и стал ждать, когда он закончит молитву. Но мне не пришлось ждать долго, он почувствовал моё присутствие и обернулся в мою сторону.
Сразу скажу, увидев его лицо, я испытал чувство глубокого облегчения, ибо увидел человека средних лет с очень открытым лицом и какими-то удивительно лучистыми глазами. С таким человеком сразу хотелось говорить откровенно.
Вот тут самое интересное и начинается…..
- Батюшка,- начал я робко – дело моё настолько не похоже на всё, что Вам приходилось слышать, что я просил бы Вас о возможности объясниться с Вами наедине, чтоб не смущать прихожан и монахов. Могу ли я на это надеяться?
Глаза отца Сергия буквально пронзили меня насквозь, но выражение лица оставалось дружелюбным и участливым. Я понял, что объяснять мне придётся не много.
- Здравствуй, странник. Пожалуй, ты прав, не для всяких ушей наша беседа. Пойдём ко мне в келью, там и поговорим. И не зови меня "батюшкой", для тебя я брат, если не возражаешь, конечно.

             Келья была скромная, простая кровать, стол, два стула, икона на стене. Узкое окно в верхней части стены, тусклая лампа посредине кельи. Мы вошли, отец Сергий притворил дверь и жестом пригласил меня сесть за стол.
- Что предложить тебе, странник?
- Ничего, брат Сергий, не обессудь, я не нуждаюсь в пище земной, но благодарю за предложение.
- Что же привело тебя ко мне?
- Выслушай мою историю и сам реши, чем можешь помочь мне – сказал я, и в двух словах изложил свою историю.
Мы помолчали минут 10-15. Я не нарушал молчание, понимая, что такой странник, как я, может появиться не каждое столетие. Наконец, отец Сергий сказал:
- Я не считаю себя вправе давать советы таким странникам, как ты. Пойдём к старцу Серафиму, его разум настолько светел, что его не смогут смутить никакие неожиданности. Я чувствую, что сила моей веры, хоть и сдержала меня в рамках разумных действий, но не способна очистить мой разум от эмоций и позволить мне мыслить рационально, а уж тем более, дать полезный совет такому страннику, как ты... Следуй за мной, гость. 

            Келья старца Серафима располагалась в скале, выходящей из земли в дальнем углу монастыря. Дверь была открыта, потому что вечер был тёплый и безветренный. Сам старец Серафим сидел на небольшой лавочке при входе и задумчиво чертил прутиком на песке какие-то фигуры.
Старец Серафим выглядел именно так, как во всех исторических книгах изображают монахов – летописцев. Худощавый, среднего роста, заросший седыми волосами и бородой, одетый в ниспадающую бесформенную рубаху.  Весь его облик излучал такое спокойствие и такую благодать, что даже смотреть на него было всё равно, что подключиться к какому-то мифическому устройству, заряжающему положительными эмоциями.
- Здрав буде, отче Серафиме,- с поклоном обратился к старцу отец Сергий. Благослови раба божьего, ибо мой ум в смятении….
- Рад видеть тебя, чадо, - отвечал отец Серафим, крестя отца Сергия , - не к лицу тебе пребывать в смятении перед посланником Божиим, ибо нет греха на тебе. Да и не о твоих грехах забота посланника.
- Добрый вечер, святой человек. Прости мне моё сомнение в твоих словах, но я не чувствую себя посланником Божьим, этой чести я не достоин. Я только знаю, что я появился ниоткуда и непонятно зачем. Ещё я знаю, что таких, как я, появилось сразу несколько в разных концах земли, но главное – я узнал, что почти все они погибли при разных странных обстоятельствах, нас кто-то пытается разыскать и уничтожить. Я  опасаюсь за исход миссии, ради которой мы появились в этом мире (хоть пока и не знаю, в чём она заключается), поэтому я здесь.
Старец внимательно посмотрел на меня и проворчал: 
- Это меня, дитя Небес, рановато записывать в святые, не оказана мне такая честь, а твоё происхождение сомнений не вызывает, а уж считать это честью или испытанием – тебе решать. Не напрасно ты ищешь какую-то «особую миссию» для себя и своих товарищей. Тебя Бог надоумил к нам прийти, но мы смертны и уязвимы. Опасаюсь я, что Весть эта может стать Откровением только для нас, а не для того ты послан.  Господь в который уж раз пытается спасти нас от нас же самих, присылая живое свидетельство Своего присутствия в нашем мире. Сподобил бы теперь употребить этот опыт во благо…
           Отец Серафим задумался, продолжая чертить прутиком на песке перед лавочкой. Мне показалось, что он уже и забыл о моём присутствии, но он продолжил:
- Мир кажется весёлым и радостным. Люди освободили своё время от трудов тяжких, нет уже нужды хлеб насущный добывать в поте лица своего. Можно предаваться лени, но не голодать, вот и стали люди считать себя исключительными созданиями, чуть ли не божественными. Гордыня их вознесла. Виданное ли дело, тратить жизнь свою на ублажение плоти самыми паскудными способами, да ещё и кичиться этим перед другими! Вера угасла, ритуальные действа творят многие, но не у всех от веры это, иные просто так в храмы ходят, что-то вроде клуба у них там, принято так, вот и ходят.
            И не было б в том большой беды (глядишь и почувствуют что в храме-то), но ведь, в единого Бога веруя, они сеют вражду меж людьми, споря о том, как правильно молиться и слова какие говорить. Ритуал их бессмысленный, ибо не на вере основан, стал для них важнее самой веры. На братоубийство способны за ритуал свой, что не иначе, как идолопоклонством можно наречь, ибо их храм для них важнее Бога, из Божьего образа идола изваяли! 
Во время тёмное средневековья Господь их простил, не наслал кары Своей, ибо дети Его ещё темны разумом были, но во время нынешнего благоденства терпеть лукавство, видать, не желает…
           А вы, аки птицы Божии, не токмо тем, что крылаты, а тем, что не ведаете завершения века своего и участи своей. Корысть вам не ведома, но душа в вас есть, потому и сострадать вы можете. Ваше присутствие в мире этом – благо для веры и погибель для замыслов лукавого. Потому и не хочет он вас до храмов допустить.
Ты, дитя, береги себя, подумай спокойно о словах моих, душу свою послушай, с Богом поговори, помолись. Да, даст Бог, надоумит Он тебя. Главное – совести своей слушайся, она у тебя не затуманена ничем, плохого не подскажет.
- Да как молиться-то мне, не крещёный я, да и не рождённый, да и вообще, неизвестно, кто!
- А это, милый мой, без разницы. Ты не тварь бездушная, ты с душой, а душа – от Бога. Ну, а раз душа от Бога, то и обратиться к Нему не грех, Он тебя укрепит. А крестить тебя нужды нет, да и не нам, грешным, тебя крестить. И молитвы никакие особенные тебе не нужны, голос души услышан будет, не в словах суть, а в помыслах.
- Спасибо тебе, отец Серафим!
- Иди с миром, чадо! – перекрестил меня на дорогу старец и продолжил рисовать на песке странные узоры.


                Полезное применение изобретения. Охота началась.

           Как-то, недели 3 назад, ко мне подошёл Миша и попросил для своего друга, отличавшегося постоянными конфликтами с дорожной инспекцией, придумать на досуге какую-нибудь программку, позволяющую фиксировать положение машины, скорость, вид сквозь лобовое стекло и звуки. Суть была в том, чтобы не особо честные инспектора не имели возможности этого Мишиного друга потом обвинять в том, что он не совершал.
             Я догадался, что там и без этого было за что наказывать, но подумал, что подобный прибор может заставить лихого наездника вести себя на дороге более аккуратно и уберечь его и окружающих от неприятностей.
             Видеорегистраторов в каждом магазине огромное количество, но мне показалось проще перепрограммировать смартфон, чем что-то устанавливать на машину. В результате, я сделал программку, которая при помощи обычного смартфона с навигацией фиксировала сразу и скорость и координаты и положение машины на дороге, но могла ещё всё это постоянно передавать в сеть, где на определённом ресурсе собиралась текущая дорожная информация, которую потом мог он или его доверенное лицо легко извлечь и представить в суд, если дело дойдёт до этого. Предусмотрел я и «тревожную кнопку», нажав на которую можно было дозвониться до доверенного лица и сделать его свидетелем всего, что происходило вокруг телефона.
В тот момент я как раз тестировал программу на своей машине, причём адрес ресурса уже сказал Мише, чтоб он имел возможность просматривать запись через инет и тестировать работу программы со своей стороны. Мне это не мешало, потому что у меня пока не было необходимости скрывать от Миши то, что происходит со мной в машине. Да и ничего особенного со мной не происходило.
До сегодняшнего дня.

              Я в задумчивости катил свою машинку по загородной трассе. Время для возвращения с пикников ещё не настало, поэтому дорога была относительно свободна. Передо мной со скоростью около 50 км/час ехал какой-то грязный фургончик. Дождавшись разрешающей обгон разметки дороги, я обогнал фургончик, как раз успев до разметки, которая обгон запрещает. Буквально в сотне метров от этого места я увидел машину патрульной службы и инспектора с полосатой палкой. На всякий случай я бросил взгляд на спидометр и убедился, что скорость я не превышал, а ничего другого на этой дороге нарушить было вообще невозможно, если ты в своём уме. Тем не менее, инспектор меня остановил.
Не из осторожности, а просто для более успешного и полного тестирования программы, я нажал на «тревожную кнопку» и, услышав Мишин голос, спросил, может ли он сейчас поучаствовать в тестировании программы при реальном разговоре с инспектором. Получив согласие, я повернул смартфон камерой в сторону бокового окна и опустил стекло.
             Инспектор как раз уже подходил к моей машине и, представившись, сразу же  удивил меня своим заявлением:
- Вы выехали на встречную полосу движения…
Опаньки! Похоже, я стал жертвой не совсем честной игры со стороны дорожной службы. Кажется, у них это называется «пустить коробочку», если я правильно запомнил формулировку из инета. Ну что ж, испытаем программу в действии, как там нас учили говорить в таких случаях?
- Добрый день, я должен Вас предупредить, что машина оборудована устройством контроля движения и записи разговоров. Вся информация о передвижении машины передаётся в сеть Интернета. Прошу Вас сообщить, в каком месте дороги и какое правило я нарушил, мой доверенный юрист сравнит Ваши претензии с записями в сети Интернет и представит на рассмотрение суда все необходимые материалы.
Моё лицо при этом выразило крайнюю степень дружелюбия.
- Это шутка? – с надеждой в голосе поинтересовался инспектор.
- Нет, это абсолютная правда,- и, уже обращаясь к Мише:
- Михаил, как меня слышно?
Музыка из приёмника прервалась и достаточно громко прозвучал ответ:
- Слышу Вас хорошо, - подыграл мне Миша, - запись предыдущих пяти километров пути получена, нарушений правил дорожного движения не выявлено, жду информации о характере претензий инспекции. Прошу составить протокол и прислать его в нашу юридическую службу.
              Я продолжал приветливо смотреть на инспектора, наблюдая на его лице игру чувств. Дипломатом он оказался никудышным, лицо, ранее излучавшее благородное негодование по поводу моего «нарушения», теперь выразило испуг и полную растерянность. Было очевидно, что на случай такого оборота событий у него не было заготовлено ни одной более-менее подходящей фразы.
Рядом с машиной инспекторов уже стоял тот самый обогнанный мною фургончик, около которого переминался с ноги на ногу водитель. Я понял, что ему в данной ситуации была отведена роль «свидетеля нарушения», потому что он неотрывно смотрел в нашу сторону, ожидая, по-видимому, что его сейчас позовут. Инет пестрил сообщениями о подобного рода уловках инспекции, так что я хорошо знал сценарий и не особо удивлялся.
             Пауза затягивалась. Я понял, что сам инспектор никогда не придумает пристойного выхода из положения, и взял инициативу на себя:
- С того места, где находится Ваша машина, не совсем отчётливо видно окончание прерывистой линии разметки. Легко можно было ошибиться на пару-тройку метров. Посмотрите, пожалуйста, запись на моём мониторе, у Вас отпадут всякие сомнения,- сказал я, разворачивая экран смартфона в его сторону и включая просмотр предыдущих 500 метров, при этом, продолжая приветливо смотреть в потерянные глаза «стража порядка».
- Да, действительно,- упавшим голосом констатировал он, просмотрев запись: - Надо было встать поближе… Счастливого пути, осторожней на дороге…
- Всего доброго,- сказал я и продолжил путь.

                Проехав несколько сотен метров, я увидел ответвление дороги в сторону деревни. Почему-то я решил туда свернуть, но в саму деревню не поехал, а за поворотом дороги буквально в паре десятков метров от трассы съехал в лесок и заглушил мотор. Я вышел из машины и присел на траву. Мне захотелось подумать о случившемся и прикинуть, случайно ли это произошло сразу после моего посещения монастыря. Я уже начал ругать себя за излишнюю мнительность, когда со стороны трассы услышал вой сирены патрульной машины. Обернувшись, я увидел сквозь редкий кустарник, что машина моего недавнего собеседника несётся по трассе, явно кого-то стараясь догнать. Перед его машиной я никого не увидел (трасса с того места просматривалась далеко вперёд), значит, я не зря свернул с дороги. В запасе у инспектора было ещё много разных вариантов «законного» задержания меня, вплоть до подбрасывания в машину наркотиков. Похоже, охота началась. Хорошо, что машинка у меня маленькая и зелёненькая, да ещё и запылившаяся. С дороги её не видно. Но дело приобретает нехороший оборот.
Если бы знать, насколько активно включились оппоненты и почему они включились столь резко и именно сейчас, можно бы было как-то прикинуть план действий, но пока мои вопросы не находили ответов. Не хотелось рисковать и используя мобильную связь, которую уже тоже могли попытаться запеленговать. Знать бы, на каком уровне у оппонентов организована охота на меня, можно бы было хотя бы понять, что делать.
Ну что ж, будем опять прикидывать.
Если оппоненты решили кого-то незаконным способом нейтрализовать, то у них, кроме откровенного криминала, есть только рычаги на уровне «рука руку моет» в коррумпированных структурах. Прикинем, кто это может быть.
1. Автоинспекция – самое простое, она уже давно стала притчей во языцах именно по этой теме. Там любой начальник может приказать задержать какую-то машину под любым соусом, и это запросто можно сделать. Я ещё легко выкрутился из ситуации и то только потому, что инспектор попался тупой и бестолковый, а меня понесло думать на лесную дорожку. Потом, судя по всему, этому инспектору сказали всё, что о нём думают, и приказали задержать меня любым способом, вот он и понёсся уже неизвестно с какими намерениями. Такой придурок, напуганный, злой и с пистолетом – реальная опасность.
2. Полиция и прокуратура. Тут всё не так просто и не так быстро. Эти структуры хоть и могут действовать безнаказанно, но чтоб устроить на меня облаву, нужна серьёзная работа, поэтому только если кто-то из высоких чинов оказался продавшимся криминалу, возможны серьёзные и согласованные действия этих структур. Правда, в этом случае мои шансы выкрутиться уже совсем ничтожны. Ничто бы не помешало нацепить на меня «пояс шахида» и взорвать это устройство ночью рядом с отделением полиции, будь я человек. Но и для моего случая всегда можно придумать способ уничтожения, когда следов не останется совсем, будь я хоть из молибдена. А вот дорожная инспекция при этом вряд ли была бы задействована так тупо, поэтому есть надежда, что ловят только дорожники. Пока, по крайней мере.
 
               Как это ни грустно, но первое, что мне нужно сейчас сделать, так это подальше убраться от такой удобной машинки и от мобильника, кстати. Он тоже может оказаться «маячком», по которому меня можно будет найти. Я очистил память телефона, вынул из него карту памяти с программой и СИМку, с грустью закрыл машинку и ушёл в лес. Мне нужно было дождаться темноты, чтоб сбить погоню со следа самым банальным для меня способом – перелететь на пару километров в сторону. Именно поэтому я пошёл в сторону пригорка, заодно оттуда можно будет увидеть, что там происходит около машинки. Как я уже говорил, моё зрение отличается от человеческого (как и слух) гораздо большей чёткостью. Это можно сравнить с примерно 10 кратным биноклем и направленным микрофоном. По сути, я неплохо экипирован для шпионской жизни. Билл как в воду глядел, Штирлицем мне пришлось стать  совсем не понарошку…
              Спустя примерно полчаса, я добрался до облюбованного мною пригорка. Как я и предполагал, с него я мог видеть машинку и всё, что рядом с ней происходило. Заодно я видел и трассу. Я устроился на пеньке в кустиках, которые меня прекрасно маскировали, и стал ожидать развития событий.

                Молитва.

                Пусть вас не смущает и не вводит в заблуждение немного легкомысленный стиль изложения событий, который я использую в этом повествовании. Я просто пользуюсь теми приёмами речи, которыми пользовались окружающие меня люди и которыми пользовался я сам, находясь среди них. Мне кажется, было бы неправдоподобно излагать всё каким-то возвышенным стилем, не имеющим ничего общего с реальной речью. При этом не важно, о чём мы говорим, мы всегда говорим теми словами, к которым привыкли в реальном общении. Совсем иначе дело обстоит, когда мы выходим за рамки обычной жизни и обращаемся к вечному. Так, входя в храм, мы оставляем за его порогом суетность жизни.

             На самом деле, я довольно серьёзно опасался того, что все люди, с которыми я общался и которых считал своими приятелями, могут оказаться в опасности. Не говорю уж об отце Сергии и отце Серафиме. В глубине души я надеялся, что Господь защитит столь ревностных Своих служителей, но терзался угрызениями совести, что невольно навлёк на них беду, обратившись к ним, столь легкомысленно пренебрегая правилами конспирации, хотя и подозревал уже, что могу быть преследуем. Поэтому мучительно думал, как бы их оградить от опасности и не мог ничего придумать. Самое ужасное было то, что я в своём нынешнем положении никак не мог им помочь. Я даже не имел возможности предупредить их о грозящей опасности.
Вот тут я и вспомнил слова отца Серафима. Единственный, Кто может им сейчас помочь, это Тот, Кто меня послал в этот мир.
 
               Я не молился ни разу и толком не понимал, как это нужно делать. Мне было даже как-то неловко приступать к этому действию. В первый раз всё немного странно.
Я много раз видел молящихся людей, слышал слова, которые они говорили перед иконами. Там, как правило, было много раскаяния и просьб, часто чего-то очень материального для себя и своих близких. Часто просили здоровья и исцеления от болезней, но были и просьбы, которые мне казались неуместными в храме. Просить Создателя помочь что-то купить или продать мне казалось неправильным, но таких просьб было довольно много. Понимаю, что для людей очень важно иметь успех в делах, но причём тут Создатель? Им же не приходит в голову просить президента или премьер-министра, чтоб помогли что-то купить или продать, что ж Всевышний-то у них должен опускаться до таких мелочей? Упорный труд – стезя человеческая, сами должны всего добиваться. 

              Случай со мной был, конечно, исключительный. Отец Серафим утверждал, что я – посланник Божий, получается, что я просил о помощи у Того, Кто меня направил с миссией. Возможно, я просто не понимал ещё чего-то очень важного, да и не знал, как пользоваться тем потенциалом, который вложен в моё существо и мою душу.
Мне требовалось какое-то более чёткое знание цели, подсказки. Нужна рука, направляющая меня в нужную сторону.

              Я не представлял, как бы я вдруг стал что-то просить для себя, когда я и так уже осчастливлен самим фактом своего существования, но я прекрасно понимал, что люди, которым я желал только хорошего и которые много доброго и хорошего сделали для меня, в огромной опасности. У них нет крыльев, чтоб улететь, не оставив никаких следов, они не могут бесконечно бродить без одежды, еды и воды, они связаны судьбой с дорогими им людьми, всё это делает их очень уязвимыми. Что они могут противопоставить опасности, когда даже я не застрахован от гибели?
Я, конечно, знал текст Молитвы Господней, но впервые мысленно произнёс её от всей души, как бы призывая внимание к своей скромной персоне. Я представил икону Вседержителя с удивительно глубоким и добрым взглядом мудрого Учителя и, когда много раз виденный в храмах образ приобрёл в моём воображении почти реальные очертания, посмотрел в Его глаза, как бы открывая Его взгляду свою душу. Удивительное ощущение просветления накрыло меня тёплой волной. Как будто Он увидел и услышал меня и установил между нами незримую связь. Куда-то в это пространство я послал мысленную мольбу о защите от бед людей, ставших мне близкими за эти годы. Я просил и о своих оставшихся ещё в живых «друзьях по миссии», чтоб миновали их беды. Для себя я просил только позволить мне закончить мою работу, помочь довести её до конца и помочь вразумить заблудших. А ещё я благодарил за то, что до сих пор жив, прекрасно понимая, что не всегда мои действия были плодом только моих раздумий.

             Я растворился в благодати молитвы, мир вокруг расплылся неясным облаком, меня там, как-бы, и не было, я где-то парил в потоках неземной доброты… Не могу сказать, как долго я находился в этом блаженном состоянии.
Какая-то птичка звонко чирикнула совсем рядом.
Я очнулся от грёз.

                Бега.

               Какие-то мальчишки лет 15-16, куря и громко сквернословя, шли стайкой от деревни в сторону трассы. В этом дурацком возрасте мальчишки всех времён и народов примерно одинаковы и совершенно не представляют, что взрослые видят всю их «исключительность» насквозь, потому что когда-то сами были такими же. Один из мальчишек пошёл в кусты по нужде и вдруг громко закричал оттуда остальным, зовя к себе. Не удивительно, ведь он нашёл мою машинку, да ещё и с довольно дорогим «мобильником» внутри. Вся группа рванула к находке и остановилась там в немом восторге. Сначала они долго переговаривались между собой, потом (видимо на всякий случай) негромко покричали что-то типа «АУ!», радостно удостоверились, что никто не откликнулся, и принялись подробно изучать «добычу». Найдя ключи, самый смелый из них завёл мотор, и вся компания радостно полезла в машину. Ещё пару минут на неумелые прыжки по кочкам, и машинка исчезла в сторону деревни.
Ну вот, теперь мне, возможно, вообще не придётся путать следы. Надеюсь, эти юные балбесы не причинят никому вреда, вряд ли они рискнут кататься по трассе, а на просёлочных дорогах только деревья могут пострадать, да сами балбесы, что им и будет наказанием за воровство, лишь бы не покалечились…

              Но ждать дальше было всё равно небезопасно. Пора улетать, тем более, что уже стемнело. Я скинул куртку и рубашку и, держа их в руке, расправил крылья. Пара взмахов – и я уже выше деревьев. Оглядев окрестности, я выбрал направление полёта, чтоб не пролетать над жилищами, и направился в ту сторону. В темноте мой беззвучный пролёт на высоте 20-30 метров заметить практически невозможно, но я поостерёгся лететь над деревнями, чтобы случайные прохожие меня не заметили.
Пролетев километров 20, я опустился на просёлочную дорогу, которая вела к небольшому посёлку. Мне нужно было исчезнуть, ничего, надёжнее маршрутного такси для этой цели не существовало. Я оделся и «проголосовал», корявый микроавтобус затормозил около моих ног. За какие-то гроши я получил возможность попасть в город, где я жил. Но я не собирался появляться в «своей» квартире, просто хотел понять, насколько всё серьёзно. Я зашёл в рощу напротив окон квартиры и стал ждать. Мне не пришлось ждать долго, я увидел движение внутри «моей» квартиры. Посетители старались быть незамеченными, но в моём случае это было очень наивно. Я их чувствовал и даже видел сквозь занавески. Они что-то искали, но найти мои компьютерные хитрости у них не было шансов, я хорошо спрятал все свои адреса, а мой домашний комп без меня был просто довольно банальным железом. На этом пути ничего моим преследователям не светило. А все мои упражнения со стандартными программами общения без моего участия просто были нераскрываемыми. Коды и пароли, применяемые мною, были слишком сложны, для их расшифровки потребовалось бы пару миллионов лет. Вперёд, ребята, у вас всё впереди!
        Я даже развеселился, вспомнив что, смеху ради, понаписал всякой всячины, делающей поиск кодов и паролей в сплошным лабиринте никак не связанных между собой символов, сплошным испытанием чувства самообладания того, кто попытается всё это расшифровать. Мои комментарии просто издевались над этим несчастным, напоминая ему, что необходимых миллионов лет у него просто нет. Коды были подобраны с вдохновением. Ни один из них не был менее 30 символов, включавших в себя полный набор белиберды из всех известных мне языков. А я их знал не мало.
Ну ладно, потыкаются они в мои программы, а дальше-то что? Шутки – шутками, а вот я не имею возможности забраться в инет. А мне сейчас как раз эта возможность и необходима. Я пошёл в известный мне полулегальный салон мобильной связи, где не нужно было предъявлять никаких документов, и купил себе смартфон и СИМку. Так. Теперь хоть связь есть, но не на долго…
            На всякий случай, я решил убраться подальше от людных мест и забрёл в парк. Времени у меня было в обрез, заряд батарей при покупке явно не располагал к многословию. Билл откликнулся сразу.
- Что случилось, Васёк?
- У нас проблемы, Билли.
- А именно? Кто-то исполнил более удивительную музыку или намечается всепланетный слёт и не нашлось подходящего помещения, оборудованного взлётно-посадочными площадками для слетающихся?
- Увы, Билли, нам с тобой сейчас не до шуток, - уже на полном серьёзе сказал я, - всё гораздо хуже, чем можно было предполагать. Из того списка, что выдал мне мой поисковик, уже никого не осталось в живых. Я сегодня ночью "прокачал" все имена. Ты да я – вот и вся наша компания. Спрячься как можно лучше, нам действительно угрожает смертельная опасность.
И ещё:
- Я сегодня был в монастыре, и теперь меня ловят какие-то люди. Людей я не боюсь, но за ними могут стоять и не люди. А вот им, видимо, не понравилось то, что старец монастыря, которого вся Россия знает и чтит, признал во мне посланника Божия. Им надо, чтоб меня на свете не было, а я есть…
- Меня тоже ждёт что-то подобное?
- Боюсь, что да.
- А какой выход?
- Если пытаться шутить, то всё просто: надо найти какого-нибудь монаха или отшельника, которому все прочие безусловно доверяют, и рассказать, кто ты есть. Да и рассказывать толком ничего не придётся, потому что он сам поймёт, кто ты. Если повезёт, будешь, как и я, прятаться после этого в кустах, если, конечно, успеешь до них добраться. 
- Заманчивая перспективка…
- Ничего более приятного не обещаю, остальным повезло ещё меньше. Всё, Билли, батарея скоро совсем капут, удачи тебе, брат!

                Смартфон жалобно мигнул и погас. Но за мгновение до этого что-то произошло на другом конце Земли, изображение Билли исчезло, но не по его воле. Сначала была вспышка и грохот взрыва.
- Прощай, брат…. ,- сказал я потухшему экрану и пожалел, что не умею плакать. Именно сейчас, потеряв единственного, известного мне сородича, я по-настоящему ощутил себя круглым сиротой. Душа моя рыдала.

                Из города я выбрался всё тем же испытанным способом, остановив "маршрутку", идущую куда-то за город. Хорошо, что моя неприметная одежда и лицо, похожее сразу на все лица европейцев, не могли отчётливо запомниться, если я не старался привлечь к себе внимание. На всякий случай, я попросил остановиться за пару сотен метров от поста дорожно-патрульной службы на выезде из города и вышел около какого-то магазина. Предосторожность оказалась не лишней, маршрутку остановили на посту и что-то искали в салоне. Так далеко я рассмотреть не мог, но внутрь заглядывали, а что спрашивали, даже я на таком расстоянии расслышать не смог. Однако сам факт осмотра меня настроил на пессимистический лад. Похоже, за меня взялись всерьёз. Единственный выход из положения – оказаться достаточно далеко от этого города. Я купил какую-то не нужную мне дребедень и вышел из магазинчика. Пройдя вдоль дороги до окончания посёлка, я дождался, пока машин не будет на дороге, свернул в лес и исчез в зарослях.
                Весь день я брёл по негустому лесу, старательно сторонясь дорог и посёлков, а когда стемнело, полетел. Я летел в том направлении, где меньше всего имел шанс увидеть людей. Полагаю, мои преследователи могли меня заподозрить в таком поступке, но Россия велика и просторы её необозримы, а население не такое уж и большое. Мой путь был просто бегством, маршрут – один из лучей, исходящих из точки, чем дальше от точки, тем бесконечнее множество мест, где я мог оказаться. Мне нужно было проникнуть в какой-нибудь очень известный и отдалённый монастырь, при этом, наверняка зная, что меня там поджидают преследователи. Вопрос только, как они представляют моё там появление. Наиболее вероятно ожидать от меня, что я прилечу на крыльях к ближайшему укрытию, и уже пешком или на транспорте попытаюсь пробраться внутрь. Если грамотно поставить патрули, на этом этапе меня можно попытаться поймать. Скорее всего, они именно это и будут организовывать. Мне следует ожидать возможного отстрела меня в воздухе на подлёте к монастырю и засад на всех подъездных путях и тропинках. Не буду тешить их гордыню, сделаю всё иначе.
              Я поднялся так высоко в небо, как только смог. Оказалось, что могу я взлетать довольно высоко. С этой своей высоты я мог уже точно сориентироваться по отношению к городу и, вспомнив карту, проложить маршрут полёта. Я выбрал монастырь, стоящий на каменистом острове в холодных морских водах. Известность этого монастыря не вызывала сомнений, как и его почитаемость во всём мире, вот ловить меня рядом с этим монастырём будет не просто. В моём распоряжении было примерно 7-8 часов темноты, долететь за это время до монастыря на таком летательном приспособлении, как мои крылья, практически невозможно. По моим прикидкам, мне понадобится три ночи как минимум, но я боялся, что такого количества времени у меня не будет. Что ж, продолжим эксперименты, попробуем развить максимальную скорость.
                Я вытянул вперёд руки, чтоб уменьшить сопротивление воздуха и стал махать крыльями изо всех сил. Постепенно я стал понимать, как именно надо размахивать крыльями, чтоб лететь быстро. Оказалось, что нужно сократить площадь крыла почти вдвое и изменить амплитуду взмаха и угол приложения силы. Мой внутренний потенциал позволил мне развить такую скорость, которая казалась мне невозможной для "летательного аппарата" подобной конструкции. Невероятно, но около 600 километров я пролетел всего за 5 часов. Я увидел под собой тёмные воды моря и, максимально напрягши свою "оптику", даже разглядел белеющие за мощными стенами очертания соборов. Здесь мой полёт прекратился, я сложил крылья и плюхнулся в ледяную воду. Всякое человеческое тело через считанные минуты стало бы в этой воде трупом, так она была холодна. Именно это и подсказало мне маловероятность того, что уже этой ночью меня кто-то может поджидать прямо в воде. Я спокойно плыл под водой к монастырским стенам, стараясь не наткнуться в темноте на какое-нибудь бревно или корягу.
                Как раз перед рассветом мой заплыв закончился. Я вынырнул на поверхность и стал думать, как бы мне проникнуть за стены, но тут ударил колокол.

                Явление.

          Звон колоколов к заутренней молитве разнёсся по всему острову. Монастырь просыпался. Лёжа в воде, я оглянулся и вдруг увидел быстроходные лодки, движущиеся со стороны берега ко мне. Намерения пассажиров этих плавсредств не вызывали сомнений. Я не подумал о том, что утопить меня в море, было шикарным выходом из сложной ситуации. Как говорится, "концы в воду" и нет проблемы.
И вот тут я почувствовал где-то внутри негодование. Оно поднималось во мне по отношению к тем тупоголовым существам, которые не в состоянии были понять, что, если Бог посылает на землю ангела, то сомневаться в том, что Бог существует, уже даже не глупость, а просто полный дебилизм! Какой смысл уничтожать посланника, если неотвратимость кары за это деяние очевидна? Неужели лукавый уже подготовил для всех этих нелюдей места в своей свите, и они ничего не боятся? Эх, напрасно не боятся! Никто и никогда не избегнет кары Божией! Вы ответите за дела свои, за всё ответите, и никто не отвратит возмездия, ибо Он всё видит и всё оценивает.
Бог вам судья! Но вот исполнители воли этих мерзавцев наверняка не понимают, что творят. Эти мальчики искренне исполняют то, что считают своим долгом. Не знаю уж, что им наговорили, отправляя меня уничтожать, но явно правды им никто не сказал. Только я могу отвести от этих парней большую беду причастности к злодейству. Прости их, Господи, не ведают, что творят!

                Ваш выход, Посланник!

             Моё негодование распирало меня не только морально. Я вдруг понял, что меняюсь чисто физически. Моя стандартная фигура стала увеличиваться в размере, куда-то делась моя непритязательная одежда трудяги-программера, на плечи лёг белоснежный плащ, а некогда перепончатые крылья обрели именно такой вид, какой и должны были иметь крылья  "настоящего" ангела.

             Стало светло. Нет, Солнце ещё не взошло, просто из меня стал исходить ослепительный ярко-белый свет. Лодки заглушили моторы и, проплыв ещё несколько метров по инерции, остановились, покачиваясь на волнах. Бойцы в лодках больше не представляли для меня угрозы, и не только потому, что уже никто не мог заставить их стрелять, а и потому, что я уже не боялся никаких выстрелов. Я чувствовал, что перешел в какое-то совсем уже не материальное состояние, я просто сгусток энергии, имеющий видимые очертания.

              Моя фигура всё разрасталась, наконец, я уже вырос настолько, что смог просто перешагнуть через стену монастыря. Я остановился во внутреннем дворе, жар, исходящий от меня вместе со светом, вероятно уже мог быть опасен для монахов. Усилием воли я направил жар вниз, под ногами расплавился камень, оставляя память о моем посещении. Теперь уже трудно будет отрицать то, что я здесь был. Огромные отпечатки моих ступней навсегда останутся в этом мире.
Я молитвенно сложил руки и громовым голосом, перекрывая все звуки, стал произносить слова молитвы Господней. Колокола во всех храмах зазвонили сами собой,  но их звон был лишь фоном моей молитвы. Мир, словно светом, теплом и жизнью, наполнился священным Словом. И это Слово было Любовь. И не было слова, которое бы могло быть более священным, ибо Любовь – смысл и цель бытия, а отрицание Любви – худший из грехов.
- Люди, ваш Бог с вами, пока вы с Ним. И я – свидетельство Его присутствия в этом мире. Созданные по образу и подобию Его, узрите образ Его в ваших чертах! Ощутите помыслы Его в ваших душах! Почувствуйте любовь Его в сердце своём!

               Моя миссия завершена, я осознал это. Аминь!

               Лёгкость от свершения предначертанного наполнила всё моё существо. Я ликовал.

                Расправив свои теперь белоснежные крылья, я начал медленно возноситься в небеса. Я взлетал, нет, не на крыльях, полёты на которых казались теперь смехотворными, я взлетал вверх, но не в небо, а куда-то действительно вверх. Я возносился к своему Создателю, я испытывал неописуемое счастье, я шептал слова безмерной благодарности, я понимал всем своим существом, что именно это вознесение и есть настоящее счастье, я исчезал из мира, но уходил в вечность. И я верил, что прожил в мире людей эти несколько лет не напрасно. Отдаю себя, Господи, в руки Твои!