Это было бабьим летом. Сын Лёли и дочь Лариски уже втянулись в учёбу, записались в кружки и в секции, но дни стояли погожие, и всё свободное от школы время дети болтались на районе.
Тётя Ната вернулась из Краснодарского края раньше обычного и помимо запасов на зиму — чаёв, варений, мёда - привезла с собой раздражительность и нетерпимость. О причинах плохого настроения она соседкам не рассказывала. Лёля с Лариской осознали, что теперь встревать между ними некому, и старались самостоятельно хранить в коммуналке мир и взаимоуважение. Однако атмосфера всё равно накалялась и редкий день обходился без того, чтобы не искрило и не погромыхивало. Ругались по-всякому — то вдвоём против одной, то взрослые против разболтавшихся детей, то все против всех.
Про ночной визит альфонса Валентина Лёля умалчивала, чтобы не дразнить соперницу. Да и хвастаться, положа руки на груди, было нечем — если Лариска попалась на его уловки по незнанию, то Лёля о вялом красавце наслышалась загодя. Стало быть, не поверила или возомнила, будто очарует, взбодрит — в любом случае дура и лучше не признаваться.
В начале сентября при посиделках на кухне все три хозяйки как-то вдруг решили, что пора им освежить в квартире места общего пользования - давно этим не занимались. Прикинули, что нужно сделать, подсчитали, во сколько оно обойдётся, сложились и составили план.
Согласно плану в субботний день Лёля и Лариска отправились на строительный рынок, чтобы закупить краску и обои. Работу Лёля нашла ещё в августе, уже получила первую зарплату и чувствовала себя значительно увереннее, чем в соловьином, полном сомнений июле. Устроилась она продавщицей в магазин обуви и с удивлением обнаружила, что у неё очень неплохо получается уговаривать покупателей. Втюхает очередную пару, посмотрится в зеркало и сама себе покажется интересной женщиной. Никаких особых перемен в ней не произошло, но вот глаза стали другими. Похоже, что пережитые в последнее время душевные муки добавили её глазам чувственности и глубины. Люди это видели, ощущали и велись.
Для плинтусов выбрали коричневую масляную, для коридора — желтоватые обои с нежно-зелёной крапинкой. Загрузили их в багажник дешёвого Ларискиного авто и покатили домой.
Каково же было их удивление, когда, ввалившись в квартиру с этими ведёрками и свёртками, они увидели Валентина. Принаряженная и смущённая до румяных щёк тётя Ната поила его крепким чёрным чаем и угощала кизиловым вареньем.
Лариска нахмурилась. Конечно, она решила, что альфонс припёрся ради запоздалых извинений. Однако у Лёли тоже громче обычного стукнуло сердце. С той ночи Валентина она не видела, но часто вспоминала. Что бы и как бы там у них ни получилось, всё же он оставался её последним мужчиной. Конечно, никаких ласк и восторгов он Лёле не подарил, но страданий принёс немало, а это тоже - кое-что. Вдруг он сейчас объявит, что вернулся сюда именно к ней?
Валентин, между тем, отхлёбывал из чашки, таскал ложечкой из розетки и выказывать свои намерения не спешил. Тётя Ната улыбнулась и промолвила:
- Познакомьтесь, девчонки, это - Валя, мой друг.
Лёля с Лариской едва не выронили обои с краской и едва не сели, где стояли.
- Если на то пошло, я моложе Пугачёвой, - тихим голосом заявила тётя Ната, когда Валентин, никоим образом не выдав своей близости с Ларисой и с Лёлей, отправился принимать с дороги душ.
- И где же ты с ним познакомилась? - в один голос спросили соседки.
- Хотите услышать, как я его подцепила? - самодовольно хмыкнула тётя Ната. - А чего мне? Я девушка одинокая, свободная, давно разведённая. Встретила на нашей лестничной площадке - уж не знаю, кого он ждал. Наверное, Куприяновых из 87-ой. Вижу — симпатичный интеллигентный мужчина. Заходите, говорю, угощу чаем.
- Это когда было?
- Сразу после отпуска, в конце августа.
Тут она изменилась в лице, состроив обиженную мину, и раскрыла причину, по которой возвратилась с юга полная нетерпимости и раздражения:
- Я бы, может, и не стала, да моя двоюродная сестра, у которой я останавливаюсь в Армавире, тоже завела себе молодого хахаля. Я потому и уехала раньше срока - она ревновать начала, дурочка. Хахаля - ко мне. А я вот - нашла себе вообще на двадцать лет младше.
После этих слов, как бы выпустив пар, тётя Ната снова обрела радостное настроение, посмотрела заговорщически и продолжила шёпотом:
- В первую ночь попросил, чтобы вы его не видели, боялся меня скомпрометировать. Очень порядочный.
- Да? - пуще прежнего изумилась Лариска. - Так он уже провёл с тобой ночь?
- Ещё какую! Впрочем, не без шероховатостей, был немного уставший.
Лёля с Лариской переглянулись и подумали о том, как резко преобразилась их пенсионерка - с утра бурчала и косилась исподлобья, а теперь цветёт и пахнет. Пожалуй, не стоит говорить ей правду, иначе точно не избежать масштабного скандала. А то возьмёт да продаст свои метры каким-нибудь мошенникам, чёрным риелторам - тогда начнётся такое, что все их прежние бабские склоки покажутся невинными забавами.
- Вы, девчонки, тоже не теряйтесь, - подмигнула тётя Ната. - Только имейте в виду - друг у дружки мужиков не уводить!
Серьёзность, с которой было озвучено это требование, утвердила Лёлю и Лариску в мысли, что лучше помалкивать — пусть идёт, как идёт. Негоже, если другие, в том числе дети, узнают о происшедшем. Вот будет позорище и посмешище, не отмыться во всю оставшуюся жизнь — три хозяйки в коммуналке, и каждая из них отличилась в роли зайки, которая сегодня всё делает сама...
По просьбе тёти Наты краска для плинтусов и обои для коридора отправились на антресоль — «чтобы не устраивать тут ремонтную Хиросиму, пока Валя остановился у меня».
К вечеру Лёля и Лариска стали комплексовать. Пенсионерка оказалась среди них единственной женщиной, к которой Валентин вернулся, чтобы исполнить обещание - про поляну и полноценный секс. Любовники закрылись в своей комнате и не проявлялись пару часов. Что же это за фигня? Похоже, он геронтофил. Или тёте Нате для счастья вполне хватает вялого альфонса.
Лариска злилась. Лёля, которая единственная знала всю правду, с трудом сдерживалась, чтобы не вывалить её на всеобщее обозрение. Они дули пиво. Пришёл сын, и Лёля занялась готовкой ужина.
*
Валентин исчез из квартиры через день, в аккурат после выходных, когда бабье лето за одну ночь вымокло и сменилось дождливой осенью. Тётя Ната волновалась весь вечер, не находила себе места. Она была уверена, что с Валей стряслась беда, иначе он бы дал знать, а тут - ни звонка, ни смски, телефон выключен...
Почти неделю пенсионерка маялась от депрессии, Лёля и Лариска её не трогали, ни в чём не убеждали — не хотели разочаровывать. Наконец, тётя Ната допустила мысль о коварстве:
- Девчонки, а ведь он занял у меня денег.
- Много?
- Дала всё, что собрали на ремонт. Ну, кроме того, что вы уже потратили на обои с краской.
- Надо было мне держать кассу, - посетовала Лариска. - Или вон - Лёле. Лёля у нас не ведётся на смазливых альфонсов.
Лёля покивала, улыбнулась и предложила:
- Выпьем что ли?
- Выпьем, - согласилась Лариска.
- Выпьем, - подвела итоги тётя Ната. - Только сначала уложите детей спать! И проверьте их домашнее задание!
Молодые соседки в очередной раз переглянулись и с облегчением вздохнули, потому что тётя Ната снова приняла на себя функцию самого ответственного человека в коммуналке. Вот и хорошо — значит, будем жить, подруги.