КНИГА 2. ГЛАВА 1
«Выволок» мы покинули возле небольшого ручейка, струящегося меж мха и подлеска. Наша цель - Макикта , мелководная речка, впадающая в Чамбу . Вернее даже не сама речушка, а некий «Поцелуй Макикты». Это привал на экскурсионной «тропе Кулика» , где Макикта подходит вплотную к тропе, «целует» её. Таких «поцелуев» три. Нам надо к третьему. Его чаще называют зимовьем «Макикта».
До этого в хижине мы переоделись. Сагды Нюнге, надо сказать, всё предусмотрел. Одежда и обувь были ношеные, но крепкие и чистые. Всё было двух размеров: для меня и Мау. Кроссовки, треккинговые ботинки, несколько пар носков, штаны Gore-tex , футболки, свитера, куртки из мембранной ткани.
Я с одобрением погладила два эвенкийских ножа. Оба в чехлах, прилаженных к ремням. Рядом лежали два топора – один для валки леса, с длинным топорищем и закруглённым лезвием, другой маленький, компактный – походный.
Рюкзаков тоже было два. Один большой, анатомический, с мягкой спинкой, другой, поменьше, эвенкийская поняга . Сложенная капроновая палатка. По-моему, с тамбуром. Два синтетических спальника и два коврика типа «пенка» .
Небольшой набор инструментов, алюминиевый ковшик с крышкой, две кружки, ложки, небольшая аптечка, реппеленты, фотоаппарат, качественные и хорошо упакованные продукты, купленные в Ванаваре – всё должно было подчёркивать, что наш поход явно туристической направленности.
Было и одно ружьё. В Тунгусском заповеднике охотиться нельзя. Но, учитывая численность нашей группы (я да Мау, под видом проводника-эвенка) и маршрут, который выходил за пределы заповедника и заканчивался у реки Кимчу , ружьё вполне вписывалось в наше снаряжение.
Решили, что Акела сначала пойдёт вместе с нами. Но как только мы выберемся на тропу Кулика, волку придётся идти окольными тропами.
Пока я рассматривала карту, нарисованную Сагды Нюнге, с границами Выволока и тремя обозначенными входами, Мау закончил укладку рюкзаков.
- Как мы все пробраться мимо провозатого? – в одежде мальчишка совсем преобразился, только мордочка, с умными, чуть лукавыми глазами, была прежней.
- Да. У всех трёх выходов есть по провожатому. Что б им! – с досадой ругнулась я.
Перевернув карту, я обнаружила надпись мелкими буквами.
Зау генэ тито. Шуль у гузул генэ дург .
Зау пад киэ - сиуртэ ауэ нигир. Луэ-нигир зуу зау. Э-не угэ. Зау дибур э-нее за-гин .
Я ощупала гладкий синий камушек у себя в кармане и посмотрела на своё «племя».
- Идти будем вместе. Там, где я скажу, - сложила карту и сунула её за пазуху.
- Сагды Нюнге тозе мозет, где хотет. А мы нет, экин. Никак, - Мау покачал головой, коротко, но как-то скорбно посмотрев на меня.
Кел утвердительно «хыркнул».
- Со мной будет «как». Только вместе. Будем держаться друг друга, - я взгромоздила на себя рюкзак и вышла из хижины.
На карте был обозначен и мой якобы пройденный путь от Ванавары. Он отличался от обычной туристической «тропы Кулика».
По карте выходило так, что я вместе со своим проводником прошла от посёлка по берегу Подкаменной Тунгуски до следующего её притока – Верхней Лакуры . Повернула на север и по берегу Верхней Лакуры дошла до озера Пеюнга , переночевав в маленьком зимовье. А потом мы с проводником попетляли немного, покружили, вроде как, потеряв тропу, и вышли на восток к тропе Кулика.
Эта тропа, по сути, «крюк» на моём пути до «выволока» Сагды Нюнге. Почему он заставляет нас идти именно так, я не знала, но догадывалась. Очевидно, старик был недоверчив. А на «тропе» у него был свой человек, который мог бы ко мне присмотреться. Другого объяснения я не находила.
В это лето болота были полусухие, но всё равно, наши вещи и снаряжение выглядели слишком чистыми и неиспользованными. Да и сами мы были, как с курорта. Поэтому надо было выйти поближе к озеру Пеюнга и, старательно поплутав, заночевать в тайге. Потом направиться к Макикте, выйти к зимовью часам к двум пополудни и ждать «нечаянной» встречи с туристической группой.
Пока мы шли вдоль границы «Выволока», я начала разговор с Мау и Келом. Заполняла пустоты «пазла».
- Так как вы меня спасли?
- Кел утюял беда. Мы выйти из другой мир. Ты, экин, ползти на земля. Тыкать лоб, руки в дерево. В много дере-вья. Махать свои руки назад. И всё двигаться назад! Страсно! И залко экин. Экин звать помось. Людей рядом ннэ… Рядом не-ет. Так пра-виль-но, экин?
- Да, так правильно. Я была одна?
- Совсем од-на. Кел сказать брать с собой. Я помнить плохо. Туман голова… Туман-в-го-ло-ве. Так, экин?
Я потрепала вихры на макушке Мау. Он очень старался говорить правильно. И у него получалось всё лучше.
Потом я взглянула на Кела. Он будто этого и ждал. «Посыпал» картинками.
Я увидела и себя, полуослепшую от боли и страха, будто с кем-то или чем-то боровшуюся, отодвигающую всё позади себя ещё дальше назад, оставляя плешивую землю. Эта картина была не для слабонервных!
Я поняла, что ползла к «Выволоку». Значит, мои экспериментаторы хотели узнать, прорвусь ли я туда в таком состоянии. Очевидно, в обычном состоянии, я в «Выволок» не попадала. И ребята знали про эксперимент. Я уверена в этом! Они, скорее всего, двигались далеко за мной, чтоб не попасть «под руку». Вот только Мау и волка они не могли предусмотреть. И тут я исчезаю! Да-а-а…
- Ну-ка, друзья мои, поведайте мне, кто и как может попасть в «Выволок», - я приостановилась, сверяясь с картой.
- В другой мир, - поправил Мау, - мозет ходить Сагды Нюнге. Где хотет. Сам. И брать другой..., нет, дру-гих. Только с вход. Много брать с вход. Есть помосьники Сагды Нюнге – два. Они ходить только с вход. Брать могут только один теловек. Кел тозе ходить только с вход. И брать тозе один теловек. Я не ходить один. Только с Кел или Сагды Нюнге. И только с вход. Ты как Сагды Нюнге. Но я… мне… Нет, не так. Но со-мной только вход. Прости, экин.
- Вот ещё! Сказала – пройдём, значит, пройдём, - но в этом я уже не была уверена.
Место нашего предполагаемого прохода густо поросло кустарником и мелколесьем. Мау, как настоящий мужчина, взялся расчищать доступ к самому краю границы «Выволока». Кел серебристым змеем «просачивался» сквозь чащобу звериными тропками. Я, заворожённо следя за его гибким телом, оступилась и, тяжёлый рюкзак резко рванул меня в сторону, по склону, на колючие кусты. Мау, успев схватить меня за ногу, не удержался и полетел вслед за мной.
Я не почувствовала ни колючек, ни удара о землю. Зато хорошо прочувствовала вес Мау с его рюкзаком! Морщась от боли и постанывая, мы с мальчишкой еле отлепились друг от друга. Кел уже крутился около нас, несколько встревоженный.
Сняв свой рюкзак и поднявшись, я не обнаружила ни царапин, ни синяков от падения. Кусты мягко приняли меня в свои объятья, предпочтя обломать свои колючки, чем впиться в меня. Мау же был весь исцарапан.
В местах слома веток и колючек появились прозрачные капельки. Я, на подсознании, не раздумывая, стряхнула эти капли себе в ладонь и обтёрла ранки Мау. Он сильно протестовал, но увидев как мгновенно заживают его ссадины и порезы, потрясённо замолк.
Мне показалось, я всё поняла. Без особых усилий поднявшись на прорубленную тропу вместе с Мау и Келом, я пошла назад, касаясь кустов и прося прощение – «тэтэ имуэ»! Потом вернулась, взяла у мальчишки топор, прикрутила его своему поясу и, осторожно раздвигая сучья и ветви, пошла вперёд.
Густые переплетения мягко подавались под моими руками, извиваясь причудливыми змеями, смиренно стелились под ногами. Но к Мау природа была не столь лояльна, мальчишку больно и хлёстко стегали минуту назад «мирные» ветви. Мау мужественно молчал, но я молчать не собиралась.
- Он мой брат! Он и волк! Мы должны идти вместе! Так надо! – я ещё не успела договорить, как толстый сук чуть не проткнул моего замыкающего насквозь.
Я рассердилась и чуть было резко не взмахнула рукой, но вовремя опомнилась. Это МОЁ место теперь. Это моё ПРИСТАНИЩЕ. Не гоже так поступать! И опять пришли слова.
- Геу думу, нинтэ, дам, ама за. Геу нин за! Зау ге ки-у! Шуль у гузул – ге шешуу! Геу у э-нее генэ киэ-диб. Зау заль-тэ ми-у ру, ру-ву! Зау заль-тэ шешу у гузул ру, ру-ву! Ге иним! – я замолчала, тяжело дыша.
Резкий порыв ветра, возникший где-то у озера, пронёсся меж нас, чуть не свалив с ног, и умчался обратно к воде. Я услышала, как заклокотало моё озеро, будто запротестовав, но быстро успокоилось и застыло там, вдали.
- И тьто типирь? – прошептал Мау.
- Вот и я думаю – «что», - я ещё поприслушивалась и осторожно двинулась дальше.
Но больше нам ничто не мешало.
Конец «Выволока» я сразу почувствовала. Что-то сгустилось вокруг меня, крепко сжало, свет померк, и больно застучало в виски… И вдруг, странно «чпокнув», «Выволок» с силой выплюнул меня. Я поднялась, огляделась и внутренне сразу поняла, что это обычная тайга. А потом и просто поняла, больно получив веткой по лбу.
- Эй! Осторожнее! Мы уже снаружи, - я оглянулась – никого.
Быстро вернувшись назад, через уже не такие плотные тиски и очередной «чпок», я с облегчением увидела свою «стаю». Стоят. Мау переминается с ноги на ногу, Кел с царственной настороженностью восседает рядом.
- Что сидим? Кого ждём? – я добродушно усмехнулась.
- Симини-маемся, - Мау поправил рюкзак, почесал затылок, лоб, и шмыгнул носом.
Волк мотнул головой и, опустив одно ухо, отвернулся. Смутился.
- Вижу. Что сомневаетесь. И долго будете чесаться и прясть ушами?
Мау несмело улыбнулся, Кел, явно, обиделся.
Я быстро шагнула к ним, крепко обняла и поцеловала обоих в носы.
- Считайте, моя печать. Не симинимайтесь! - одной рукой взяла за руку мальчишку, другую положила Келу на загривок и шагнула в густой воздух.
Через уже привычный для меня «чпок» мы оказались «просто в тайге». Мау и Келу это, очевидно, далось не так легко как мне. Мои спутники повалились на сухую траву и долго не могли отдышаться.
Я присела рядом и, слегка поглаживая обоих одной рукой, другой развернула карту и стала прикидывать, за сколько доберёмся до зимовья.
И тут в мозгу у меня встала картинка, перекрыв карту! Нет, не картинка, а какая-то эпическая панорама, героиней которой была я, грозная властительница, громовержеца, Медуза-Горгона, Лернейская Гидра и царица амазонок Ипполита в одном лице. Сквозь всю эту жуть просвечивали золотые глаза Акелы, гордые и покорные одновременно.
Я вскочила, развеяв наваждение, и почувствовала, как Мау благоговейно целует мне руку.
- Мы раньсе исё симиниматься! Но типирь… Ты, экин, Сын Неба! Нет! Доть Неба! Ты не как Сагды Нюнге. Ты сильный больсе-больсе Сагды Нюнге! Ты ярте солнца, ты дальсе звёзды, ты надезда и сила, ты… - мальчишка с лихорадочной силой прижимал руки к своей груди.
- Тихо!! Закончили. Сели рядом. Прекратили молиться. А также запугивать эпическими картинками, начитанный ты мой! – последние слова относились к волку.
Кел быстрой лентой картинок пояснил, что никому и никогда не удавалось провести с собой «не через выход» нескольких людей или животных, даже Сагды Нюнге, а значит, я Дочь Неба, которую давно все ждут. Но и опасаются, так как я могу быть как посланником светлых сил, так и тёмных.
Мау обречённо кивал, в душе, очевидно, прощаясь со своей «экин» навсегда и мысленно пытаясь найти место около грозной Дочери Неба.
- Поня-а-атно. Настаиваете, значит, на Синмавча Буга . Ладно, посмотрим. Как Дочь Неба приказываю, о моём явлении, как Дочери неизвестно каких сил, никому ни слова, в том числе и Сагды Нюнге. Допускаю, что способности мои выше, чем у вашего старца. Но об этом забыть, накрепко! Он и так, явно, побаивается меня, раз не напрямую к себе зовёт, а через доверенного провожатого. Туристического гида. Ха! Неизвестно ещё, что за тип и с чем его едят, - я раздражённо сверлила глазами обоих членов моей группы и сурово наставляла на них свой перст указующий. – А вы… Никого мной не пугать! Это ты, Кел, провёл Мау через вход. До этого напугал стороннего соглядатая. Я тоже прошла через вход. Запомнить раз и навсегда!
Потом отвернулась, сложила руки на согнутых коленях и осмотрелась вокруг. Пахло тайгой – болотным багульником, хвоей, свежестью. Жарко. Вот так бы и сидела, а потом бродила до вечера. А потом костёр у речки. Ушица из щучки, или копчёный в углях хариус. Песня под гитару. Или просто слушать ночную тайгу…
Но нет. Нам . Нам-ри .
- Вот что, дорогие мои! Я понимаю, судьбу, как предназначение, не выбирают. От неё не уйти. Но моя «нам-ри» - это полная неизвестность. Поэтому, думаю, что стезя моя будет не только трудна, но и, возможно, что трагична. И мне на моём пути не нужны рабы или слуги. Мне нужны друзья. А друзья – это… Это не только поддержка, помощь и преданность, но и споры, разногласия, умение убедить и настоять на своём, сказать горькую правду и удержать, может быть, и силой от неправого поступка. Вы для меня друзья. Я всё это готова вам дать. Если вы не готовы… Уходите лучше сейчас, - я почувствовала чёрную глыбу на своём сердце. – У меня выбора нет, у вас он есть. Идите своей дорогой. Удерживать, осуждать не буду, не могу. Нет у меня такого права. Благодарю, что были всё это время со мной рядом. Вас я не забуду. И что сделали для меня, буду помнить. Я же никогда и ничего не совершу против вас! Даже под страхом смерти. Это моё слово. Я всё сказала.
Мы долго сидели рядом, спина к спине, не глядя друг на друга.
Потом Кел лениво поднялся, потянулся, янтарно чиркнул по мне взглядом, «хыркнул» и медленно двинулся вниз по склону. Мау в это время проворно надел «понягу» и обернулся.
- Кел пойти вперёд. Он знать дорогу лутьсе. Ты, экин, идти за ним. Я сзади. Кел слысать людей, уйти на другие тропы. Я сразу встать вперёд. Я эвенк-провозатый. Ты, экин, турист. Лицо делать как девуска и всего боися… Не так. Всего бо-и-шь-ся, - Мау пристально, широко открыв глаза, посмотрел на меня, будто прощался с образом своего поклонения, и… вдруг, весело подмигнув, подал мне руку.
Я облегчённо вздохнула. Камень на сердце превратился в лёгкое облачко. Я вскочила, крутанулась на месте, подхватила рюкзак и показала Мау язык. Затем попыталась преобразиться в робкую девушку и сделать боязливые глаза.
Заливчатый хохот Мау ещё долго витал над склоном, вызывая приступы беззвучного смеха у меня и осуждающее «хырканье» у Кела.
СНОСКИ:
Макикта - (Макирта, Макетту), река, правый приток реки Чамбы в среднем течении.
Чамба - река, правый приток Подкаменной Тунгуски. Старое название - Чамбэ.
«Тропа Кулика» - 90 километровая тропа, проложенная в тайге в 1928 г. от фактории Ванавара до Заимки Кулика (первого исследователя Тунгусской катастрофы). В настоящее время экскурсионная тропа в Тунгусском заповеднике.
Треккинговые ботинки - специальный вид обуви, предназначенный для ходьбы вне дорог с твердым покрытием, по неровному естественному рельефу.
Штаны Gore-tex - обладают двухслойной структурой мембраны, благодаря чему вещи отличаются водонепроницаемостью и ветрозащитой, при этом они обладают повышенной «дышащей» способностью.
Поняга - это очень удобное приспособление для переноски рюкзака, в виде рамы, которое позволяет переносить большой груз без давления на спину.
Коврик-«пенка» - вид туристических ковриков, из листа вспененного теплоизолирующего материала.
Кимчу – река, левый приток реки Чуня (правый приток реки Подкаменная Тунгуска), берет свое начало в районе падения "Тунгусского метеорита" и сливается с ней в 35 км от фактории Муторай.
Зау генэ тито. Шуль у гузул генэ дург – Ты пройдёшь везде. Юноша и волк идут в проход. (праязык, авт.)
Зау пад киэ - бураг ауэ нигир. Луэ-нигир зуу зау. Э-не угэ. Зау дибур э-нее за-гин. – Ты найдёшь место – вторая вода тропы. Человек-тропы знает о тебе. С ним люди. Ты покажешь ему лазурит.
Верхняя Лакура - река, приток Подкаменной Тунгуски, правый берег которой является западной границей Тунгусского Заповедника.
Озеро Пеюнга – озеро у реки Верхняя Лакура. Таких озёр три – Пеюнга 1, Пеюнга 2, Пеюнга 3.
Геу думу, нинтэ, дам, ама за. Геу нин за! Зау ге ки-у! Шуль у гузул – ге шешуу! Геу у э-нее генэ киэ-диб. Зау заль-тэ ми-у ру, ру-ву! Зау заль-тэ шешу у гузул ру, ру-ву! – Я дитя, сестра, жена, мать твоя. Я госпожа твоя! Ты моё убежище! Юноша и волк – мои братья! Я и они идём к месту прохода. Ты пропустишь(будешь про-пускать) нас всегда и везде! Ты будешь пропускать юношу и волка всегда и везде! Моё слово!
Синмавча Буга - Избранная Небом (эвенк.)
нам – судьба (праязык, авт.)
нам-ри – букв. «судьба правит» - судьба, от которой не уйти (праязык, авт.)