Уроки истории - назад в будущее! (Георгий Асеев) / Проза.ру

ФРАГМЕНТ СОЧИНЕНИЯ ТЕОЛОГА ГРИГОРИЯ ЕВГЕНЬЕВИЧА ИСАЕВА
            «ВЕК СПУСТЯ:
            АКТУАЛЬНОСТЬ ТРУДА КНЯЗЯ Е. Н. ТРУБЕЦКОГО
            “СМЫСЛ ЖИЗНИ”»
            Предисловие

            Ясность — главное достоинство речи.
            Аристотель, древнегреческий мыслитель

         По мнению философа-идеалиста, поэта Владимира Сергеевича Соловьёва, изложенном в работе «Философские начала цельного знания»: «Свободная теософия есть органический синтез теологии, философии и опытной науки, и только такой синтез может заключать в себе цельную истину знания: вне его и наука, и философия, и теология суть только отдельные части или стороны, оторванные органы знания и не могут быть, таким образом, ни в какой степени адекватны самой цельной истине» [1].
         Под этим углом зрения, накануне 100-летней годовщины трагических для России революционных событий 1917 г., целесообразно трезво оценить идейный (прежде всего религиозно-философский) потенциал альтернативного, либерально-консервативного вектора развития отечественной общественной мысли того времени, проанализировав трактат «Смысл жизни» (впервые полностью опубликован в московской типографии книгоиздателя Ивана Дмитриевича Сытина в 1918 г.) князя Евгения Николаевича Трубецкого – активного участника Поместного собора Российской Православной Церкви 1917 – 1918 гг.
         Настоящий трактат теолога Г. Е. Исаева «Век спустя: актуальность труда князя Е. Н. Трубецкого “Смысл жизни”» выполнен в жанре религиозно-философско-публицистического дискурса соловьёвской «свободной теософии» и является теургической, сюжетно-композиционной реминисценцией указанного выше научного исследования Е. Н. Трубецкого [2].
         Эти поэтические строки теолога Г. Е. Исаева (литературный псевдо-ним Георгий Асеев) посвящаются истинным аристократам духа Серебряного века князьям братьям Сергею и Евгению Трубецким:
Порядок – суть любых вещей –
К несчастию не вечен.
Виток спирали жизни сей
И идеал развенчан.
            Но каждый век хранит в себе:
            Своё лицо и веру;
            И через преданных людей
            Доносит свою меру.
Они продукт его труда,
Его надежд и целей.
Они поймут всё до конца
И воздадут на деле.
            Ни время, войны, суета
            Невластные над ними.
            Их благородные сердца –
            Традиции твердыни [3].

            I. ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОСПРИЯТИЕ

      Наша эра длится уже 2017-й год от Рождества Христова – события духовно преобразившего наш мир. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Своего Сына Единородного, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3:16-17). Сам Сын Божий Богочеловек Христос Спаситель сказал о себе: «Я есть путь, и истина, и жизнь: никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). «Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном…Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за которые гнев Божий грядет на сынов противления, в которых и вы некогда обращались, когда жили между ними. А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос. Итак, облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы. Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства. И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном теле, и будьте дружелюбны» (Кол. 3:1-2, 5-15). Ибо Бог есть Дух свободы и любви. А первоверховный апостол Петр добавляет: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1Пет.2:9).
      Православное христианское мировоззрение предполагает свободное, деятельное волеизъявление человечества в выборе пути развития. Евангелие формулирует историософский смысл человеческого бытия – каждый человек, по сути своей, является со-творцом всеобщей истории, соучаствуя в спасения всего человеческого рода через проповедь Христа своею добродетельной жизнью.
      Монархическое единство в любви трёх Ипостасей единосущной и нераздельной Пресвятой Живоначальной Троицы заключается в том, что Бог Отец Вседержитель, являясь Творцом всего видимого и невидимого, предвечно рождает Единородного Сына (именуемого Словом Божьим) и предвечно изводит Святого Духа (именуемого Дыханием Отца).
      Апостол Павел исповедовал, что: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17). Итак, Бог есть Дух свободы и любви, «обитающий в наших сердцах, слышимый в увещеваниях нашей совести и видимый разумными очами» – в этом кроется онтологический смысл основного вопроса философии (об отношении мышления к бытию, сознания к материи) нашей нынешней христианской цивилизации, имеющей античное социокультурное основание.
      Смысл апостольского утверждения раскрывался человечеством на протяжении тысячелетий: ещё до нашей эры, до Р. Х., Платон соприкоснулся с идеальной трансцендентной тайной мироздания, прозрев бессмертие души, затем Аристотель познал блаженное стремление разумно-свободной воли к добродетели справедливости и общему благу, а исихаст святитель Феофан Затворник спустя XIX веков после Богоявления начертал доступное для воплощения нашим поколением христианское нравоучение о благочестивой и спасительной жизни в духе веры, любви и единении с Богом в Господе Иисусе Христе во Святой Церкви.

            2. АНТИЧНЫЕ КОРНИ МЕНТАЛЬНОСТИ СТАРОГО СВЕТА

      «Никто не приблизился к нам более, чем философы платоновской школы. Поэтому зачем подвергать разбору других?» — некогда написал теолог, авторитетный проповедник, родоначальник христианской философии истории, блаженный Августин, епископ Гиппонский (354 – 430).
      «Греческая философия есть мост, посредством которого культурное, образованное язычество перешло к христианству», – отметил в статье «Метафизика в Древней Греции» профессор, князь С. Н. Трубецкой (1862 – 1905).
      Античная эпистемология (греч. episteme – знание, logos – учение) ориентирована на познание всеобщего мирового строя вещей, на осмысление общественных отношений и назначения гражданина полиса, на уразумение нравственных и правовых норм и основанной на них общественной (государственной) жизни, на воспитание граждан полиса и регулирование их взаимоотношений и поведения, на построение правильного государства.
      Аристотелевское наследие является основополагающим элементом европейского рационализма с его логико-интуитивным методом познания мира (ярким примером тому служат имена выдающихся учёных, таких как Мишель Нострадамус и Исаак Ньютон), гегелевским пониманием «нравственности как разума воли» и «диалектики исторического процесса». Аристотель утвердил в этике интеллектуально-волевой, целенаправленно-деятельный «идеал здравого смысла», считая аналитическую деятельность разума высшей формой жизни, а свободное от материи «чистое мышление» рассматривал как верховный разум (т. е. «мышление о мышлении» есть верховное начало в мире или божество), в котором субъект и объект, мысль и предмет мысли совпадают.
      Аристотель разделил науки на три группы: теоретические (философия, математика, физика), практические (этика, политика), творческие (искусство, ремёсла, прикладные науки). По Аристотелю, наука тем ценнее, чем более она созерцательнее.
      Аристотелем мышление трактовалось как комбинаторика ноэм, а истина – как их адекватное сочетание согласно экзотерическим законам формальной логики (законы Аристотеля: непротиворечивости, тождества, исключения третьего; закон достаточного основания, по латыни: lex rationis determinantis seu sufficients, предложен Г. В. Лейбницем в XVII в.) посредством абстрактных логических операций (инверсии, конъюкции, дизъюкции, импликации, эквивалентности). Ноэма (греч. noema – акт мышления, мысленное представление об объекте, или предметное содержание мысли) представляет собой интенциональный коррелят ноэзиса (греч. noesis – мышление, то как «я мыслю», или реальное содержание переживания сознания). Ноэма фиксирует наполнение интенции содержанием восприятия. Это содержание (или бытие предмета) является идентичным в многообразии способов данности предмета. Ноэзис (способ данности предмета) содержит два компонента: компонент ощущения и компонент смыслообразования. Со стороны сущности (ноумена или, по И. Канту, «вещи в себе») как бытия в непосредственности своей, отличного от нашей чувственности, к нам идут воздействия, происходит аффицирование чувственности и таким образом определяется, в конечном счёте, всё содержание постигаемого.
      Сознание понимается как интенциональное, т. е. направленное в своих актах на предмет. Предмет, явленный сознанию в многообразии способов его данности, обретает в процессе конституирования своё содержание, таким образом аспект явления превращается в конкретность предмета. Следует отметить: во-первых, феноменологическое исследование предмета связано с герменевтикой (с искусством лингвистического обозначения его местоположения в реальности); во-вторых, для философов-идеалистов интенциональность есть свойство человеческого сознания создавать собственный внутренний мир, наполненный предметами и явлениями, которым оно придает смысл и значение (для мозга нет различия между реальной и виртуальной действительностью — в результате чего при неразвитом смиренномудрии анамнезис может гипостазироваться в «миражи духовной прелести»).
      Внутренний (субъективный) мир cубъекта — психическая реальность мировосприятия со сложившимися представлениями и идеалами, это вся сознательная духовная жизнь человека, источник его духовной энергии. Здесь уместно вспомнить меткое выражение святителя Феофана Затворника: «Как у души нет жизни без тела, так и без Духа Божия нет духовной жизни в душе», призванной во избежание фрустраций хранить «таинство веры в чистой совести» (1 Тим. 3:9). Внутренний мир человека раскрывается (самореализуется) в его экзистенциональном существовании («быть, а не казаться»), преображающем личное бытие в духовной сфере, предваряющей окончательную, вечную, загробную участь бессмертной души. В словах молитвы «Отче наш» описан ежедневнный, прижизненный процесс апперципирования воцерковлённым человеком Небесного Царствия Божиего, зачатки которого, по слову евангелиста Луки (Лк.17:20-21), есть в каждом из подвизающихся в благочестии.
      Сын Божий Иисус Христос учил: «Царство Моё не от мира сего» (Ин.18:36). «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин.3:5).«Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир, и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют» (1Кор. 6:9). «Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него» (Лк. 16:16).
      «Познаваемая нами действительность обусловлена формами чувственности и логическими категориями. И если мы признаем, что наше познание внешней нам действительности истинно в основных формах своих, что наши представления и понятия могут или должны ей соответствовать, мы допускаем тем самым, что как наши представления и понятия, так и эта соответствующая им действительность обусловлены тем же духовным началом, каким обусловлены наша чувственность и логический разум. В основании нашего сознания, как и в основании действительности, лежит один универсальный субъект. Это краеугольный камень всего идеализма, всего учения о познании и о познаваемом сущем» [Трубецкой С. Н., князь. Сочинения. Основание идеализма. – М.: Мысль, 1994. C. 672].
      В качестве мировоззренческой деятельности общественного сознания (выраженной в культе духовных начал: либо светлых – созидающих, либо тёмных – разрушающих) религию можно рассматривать как способ познания мироздания, чему неразрывно сопутствует приобщение адепта к традиционному своеобразию национального мировоззpения.
      Метафизическая точка зрения аристотелевского гилеморфизма заключается в оформлении пассивного субстрата активной субстанцией, т. е. в конкретной явленности (воплощении) сущности. Любой объект состоит из двух начал: потенциального (материи) и актуального (субстанциональной формы). В качестве логической формы телеологических объяснений, – что явлениям природы присуща имманентная, потенциальная цель, реализуемая в процессе развития, – Аристотель указывал на практический силлогизм, в посылках которого формулируются необходимые условия для осуществления цели, а в заключении излагается сама цель.
      Термин «энтелехия» принадлежит прежде всего контексту аристотелевского учения об акте и потенции, составляющего неотъемлемую часть аристотелевской метафизики.
      Энтелехия (или целевая причина) в философии Аристотеля представляет собой внутреннюю движущую силу (энергию потенциально заключающую в себе цель и окончательный результат), актуализирующую материю (бесформенный и неопределенный субстрат) как потенциальную возможность бытия. Энтелехия, как конечный результат развития, т. е. достижение формы-цели, есть реализация заложенных в данном сущем способностей и возможностей.
      Под субстанциональностью (греч. synolos), объединяющей начала формальное и материальное, Стагирит (прозвище Аристотеля) понимает композицию формы и материи. Термены «форма» и «материя» соотносительны: нечто оформленное может выступить как материя по отношению к форме более высокого уровня; онтологическую иерархию мироздания завершает «форма форм» – верховный разум, в католическом томизме (теистической версией аристотелизма) – это Бог.
      Материя (греч. hyle - лес, cтроительный материал) есть субстрат формы.
      Форма (греч. eidos - образ, вид, идея) есть субстанция, первая сущность или первоначало (наряду с материей), суть бытия (дана всякий раз в форме и действительности), внешний образ вещи, качественная осуществленность в действительности. Таким образом, в «форме» Аристотеля соединяются вечность и общность.
      У Платона (ученика Сократа и учителя Аристотеля) идеи — сущность вещей, т. е. то, что каждую из них делает тем, что она есть. Древнегреческий философ употребляет термин «парадигма» (греч. paradeigma — пример, образец), указывая этим, что идеи образуют перманентную (лат. permaneo — непрерывно продолжающуюся, постоянную) модель каждой вещи (чем она должна быть). Мир идей, следовательно, образует в своей совокупности «истинное бытие», а чувственный, материальный мир Платон считал вторичным по отношению к первому.
      Небо, время, число — в представлении Платона — находятся в смысловом единстве. Небо как копия полноты жизни модели есть структура, т. е. своеобразное упрощение, схематизация жизни. Под временем Платон подразумевает доступную человеческому познанию и выраженную через числовые отношения структуру космоса, творимого Демиургом (греч. demiurgos — мастер, ремесленник), который предстает как «творец и родитель Вселенной», всё разумно приводящий ко благу (к согласию с сами с собой) и упорядочивающий физический мир, пребывающий в нестройном и беспорядочном движении, в соответствии с идеальной моделью. Кстати, Платон в диалоге «Тимей» определил время через категорию вечности: время — подвижный образ вечности, которая есть полнота бытия, модус существования модели.
      У идеалиста-неоплатоника Плотина вечность является особым модусом существования Ума, время – модусом существования Души, иными словами: вечность – это жизнь Ума, предполагающая полноту бытия, а время – это жизнь Души, которая в процессе движения переходит от одного проявления жизни к другому. Вечность не является каким-либо свойством умопостигаемого мира, а открывает различные состояния и свойства Ума, т. е. вечность, по Плотину, является совокупностью всех свойств и состояний умопостигаемого мира в их совместной и самотождественной жизни. Жизнь принадлежит Уму, но Ум и вечность не тождественны, хотя обладают одним и тем же содержанием. Вечность не есть Ум сам по себе, но это как исходящий от него “свет его тождества с самим собой”. При этом важно отметить, что вечность не является акциденцией Ума. Ум сообщает Душе высшую степень божественности и совершенства, так же и вечность сообщает высшую из возможных степеней совершенства времени. Единое, у Плотина, обладает истиной, красотой и вечностью.
      Неоплатоновская диалектическая триада (пребывание – выступление – возвращение либо переход на новый уровень) лежит в основе гегелевской диалектики исторического процесса саморазвития духа (сущность духа – свобода, а его жизнь – независимость), проходящего последовательно три прогрессивных этапа: субъективного, объективного и абсолютного духа. Человек сначала был индивидом (субъективный дух), ограниченным прирожденным эгоизмом. Затем, узнавая себя в других людях, он вошел в общение с другими себе подобными, и образовал государство (объективный дух). Наконец, с восхождением на ступень абсолютного духа человек «возвращается на круги своя» и открывает в глубине своего существа идеал прекрасного, божественного, истинного (по Гегелю этот идеал выражают искусство, религия, философия), а в обладании им обретает высшую независимость, абсолютную свободу от всего видимого, внешнего, материального.
      Особое значение понятие «энтелехия» приобретает в психологии Аристотеля. Душа есть сущность в смысле субстанциональной формы (первая энтелехия) естественного органического тела, обладающего возможностью жизни. Как форма и двигатель своего тела душа не может быть телесна; она не есть ни определенное вещество, как полагал Демокрит , ни смещение всех веществ, как говорил Эмпедокл , ибо два тела не могут занимать одно и то же место. Однако душа не может быть и бестелесна; она не есть ни гармония тела, как учили пифагорейцы, ни самодвижущееся число, ни то, что движет само себя, как полагал Платон , ибо душа не движется, а движет другое – тело. Душа и тело различны по понятию, но нераздельны по бытию, «как воск и оттиск на нем, как вообще материя чего-либо и то, для чего она служит материей». Живое существо не составлено из души и тела; душа есть сила, действующая посредством тела, а тело – естественное орудие души. Они неразделимы, как глаз и зрение. Каждой данной душе соответствует определенное тело, ибо оно возникает её силой и ради неё, будучи устроено как наиболее подходящий для деятельности данной души инструмент; эта цель, задающая принцип единства организма, ради которой он возник, существует и функционирует, и есть его энтелехия, или душа. Поскольку по бытию душа неотделима от тела, живое органическое существо определяется как сущее, содержащее свою цель в самом себе.
      В философии Нового времени термин «энтелехия» высвобождается из контекста учения об акте и потенции и становится одним из ключевых слов телеологического и органицистского понимания, противопоставляющего себя чисто механистическому способу объяснения мира. Энтелехия подчеркивает изначальность индивидуальности и целесообразности: каждое отдельное существо ориентировано всем своим внутренним устройством к определенной цели, к которой оно стремится само по себе, т.е. изнутри себя и ради себя. Так, Лейбниц называл энтелехиями свои монады и искал подтверждения своей метафизике в биологическом учении своего времени о преформизме. В XX в. энтелехия становится центральным философским понятием у одного из основоположников витализма, немецкого биолога Ганса Дриша (1867 – 1941), активно выступавшего в защиту парапсихологии. После Дриша, под его влиянием и в полемике с ним, но в рамках той же телеологической и органицистской ориентации, энтелехия фигурирует как ключевое понятие «метафизики биологии» и «новой монадологии» у многих философов (в частности, в работах немецкого философа Гедвига Конрад-Мартиуса (1888 – 1966), переосмысливается философия природы, опираясь на энтелехию Аристотеля и учение поздней схоластики о субстанциальной форме).

            3. АНТИЧНАЯ КОНЦЕПЦИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ КАК ВНУТРЕННЕГО СТРОЯ ДУШИ (ФРАГМЕНТ)

      Так согласно Аристотелю, назначение человека есть деятельность души и поступки, согласованные с суждением; а дело добропорядочного мужа совершать это хорошо, что прекрасно в нравственном смысле. Человеческое благо представляет собою деятельность души сообразно добродетели, в которой чувство меры – качеств всех судья.
      «Правосудие – справедливое равенство, это середина между "больше" и "меньше"; следовательно исправительное правосудие подразумевает середину между убытком и наживой» (Аристотель. Никомахова этика, EN V, 7, 1132 а).
      Согласно определению Аристотеля, «добродетель есть сознательно избираемый склад [души], состоящий в обладании серединой по отношению к нам, причём определённой таким суждением, каким определит её рассудительный человек. Серединой обладают между двумя [видами] порочности, один и которых – от избытка, другой – от недостатка» (EN II, 6, 1106 b 35-1107 a). Иными словами, добродетель – внутренний порядок, обретаемый человеком в сознательном и целенаправленном усилии. Античный мыслитель считал, что благоразумная душа обладает такими важнейшими добродетелями как: справедливость, благородство и великодушие.
      «Счастливая жизнь состоит в том, чтобы жить хорошо, а хорошо жить – это жить добродетельно. В этом цель, счастье и высшее благо. Причём счастье должно заключаться в некоем пользовании, т.е. в деятельности. Добродетелью душа обладает, но для последней возможно также и действие, и применение добродетелей, и, значит, цель её – в этом действии и пользовании. И счастье в том, чтобы жить согласно добродетели. Итак, поскольку высшее благо – это счастье, и оно – цель, а совершенная цель – в деятельности, то, живя добродетельно, мы можем быть счастливы и обладать высшим благом» (EN I, 4, 1184а).
      «Итак, мы рассмотрели, в чём состоит добродетель. Она, по-видимому, есть некая середина между противоположными страстями. Недаром человек, желающий быть уважаемым за свой нрав, должен соблюдать середину во всяком движении чувства» (EN I, 9, 1187а).
      Счастье в добродетели, оно – высшее и самое прекрасное благо, доставляющее величайшее удовольствие. Согласно Аристотелю, «человек по природе своей существо политическое» и может жить только в обществе себе подобных. Добродетель гражданина проявляется в умении свободно исполнять свой гражданский долг и в способности свободно повиноваться властям и законам.

            4. АНТИЧНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПРАВИЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ (ФРАГМЕНТ)

      По мнению Аристотеля, цель государственной политики заключается в воспитании добродетелей в гражданах для достижения справедливого общего блага, а этому в значительной степени способствует правильно организованный досуг, культивирующий калокагатию (греч. «прекрасный и хороший», «красивый и добрый», в др.-греч. культуре — гармоничное сочетание физических и душевно-нравственных достоинств, совершенство человеческой личности как социально-этический идеал воспитания человека). Примером тому служит общественная жизнь в Древней Греции, открывшая широкий простор для умственного и физического развития граждан: юноши и взрослые мужчины собирались в гимназиях, где известные учёные читали лекции и проводили беседы, там же под руководством опытных наставников греки занимались гимнастикой. Кстати, в Олимпии юноши соревновались в силе и ловкости, а также в знании поэзии, ораторском искусстве, игре на музыкальных инструментах. Человек-носитель калокагатии был образцовым гражданином полиса, способным осуществить общественное благоденствие.
      Дошедший до нас с античных времён идеал воспитания совершенной человеческой личности активного гражданина, обладающего калокагатией, есть фундаментальная ценность европейской цивилизации.

            5. МЕТАМОРФОЗЫ АНТИЧНОЙ МЫСЛИ (ФРАГМЕНТ)

      Выдающийся римский политический деятель, философ и блестящий оратор Марк Туллий Цицерон (106 - 43 до н. э.) вслед за Аристотелем разделял мнение, что семья, как первичная форма общественного объединения людей, послужила основанием формирования государства. Причины возникновения государства виделись Цицерону в стремлении людей к осуществлению общего интереса. «Государство есть достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов» (Марк Туллий Цицерон. О государстве, книга I, глава XXV).
      Цицерон чётко различал право естественное от позитивного. Естественное право выступает как вечный закон, обязательный для всех. Этот закон не писан, имеет врожденный характер, устанавливается природой, а не человеческими решениями.
      По мнению Цицерона, естественное право возникло раньше позитивного и существовало еще до государства. Позитивное право (человеческое, писаное) должно соответствовать естественному. Соответствие или несоответствие принимаемых в государстве законов естественному праву должно быть критерием их справедливости или несправедливости. Вместе с тем, законы, принимаемые в том или ином государстве должны соответствовать установленному в нем строю, традициям и обычаям предков.
      Важное значение Цицерон (под влиянием Платона) придавал преамбуле закона, как имеющей значительное воспитательное значение.
      «Истинный закон — это разумное положение, соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга, приказывая; запрещая, от преступления отпугивает... Предлагать полную или частичную отмену такого закона — кощунство; сколько-нибудь ограничивать его действие не дозволено; отменить его полностью невозможно, <...> на все народы в любое время будет распространяться один извечный и неизменный закон, причем будет один общий как бы наставник и повелитель всех людей — Бог, создатель, судья, автор закона. Кто не покорится ему, тот будет беглецом от самого себя и, презрев человеческую природу, тем самым понесет величайшую кару» (Марк Туллий Цицерон. О государстве, книга III, глава XXII).

            6. ВЫВОДЫ (ФРАГМЕНТ)

      «Многие сегодня задаются вопросом: почему стремление к справедливому мироустройству, которое сто лет назад декларировали революционеры, на деле обернулось жестокостью, междоусобной бранью и огромными человеческими жертвами? Думаю, лучшим ответом на этот вопрос являются слова Ф.М. Достоевского «Если Бога нет, значит, все позволено». Но, как предупреждает нас пророк Давид, если Господь не созиждет дом, напрасно трудятся строящие его (Пс. 126:1)...
      Главный урок, который все мы должны извлечь из опыта XX века, состоит в том, что невозможно построить справедливое и благополучное общество, отвергнув Бога и отказавшись от религиозных оснований человеческого бытия. Игнорирование духовного измерения жизни, нравственных ценностей, которые передаются из поколения в поколение, неизбежно приводит общество к утрате самой способности различения добра и зла, порождает нравственную вседозволенность и открывает путь проповедникам идеологии, согласно которой для достижения поставленной цели хороши все средства», – подчеркнул Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, выступая 25 февраля 2017 года в Москве на заседании Президиума Межрелигиозного совета России.

Комментарии:

1. Соловьев В.С. Собрание сочинений в 10-ти томах. 2-ое изд./Под ред. и с примеч. C.М. Соловьёва и Э. Л. Радлова. – СПб.: Книгоиздательское То-варищество «Просвещение», 1911. Т.1. C. 290.
2. Трубецкой Е. Н., князь. Смысл жизни. – Берлин: Книгоиздательство «Слово», 1922.
3. Асеев Г. Аристократия. – М.: Стихи.ру, 2009 [Электронный ресурс]. – URL:// http:// http://www.stihi.ru/2009/06/26/4554 (дата обращения: 26.06.2009).