Г. Антюфеев.
Ко мне Дед Мороз приходил!
Рассказ
Накануне Нового года вызвал меня с напарником начальник и, виновато улыбнувшись, попросил отвезти в город кирпич.
– Петрович, раньше нельзя это было сделать?
– Партнёрам срочно стройматериал понадобился.
– Они что, ёлку кирпичами украшают?
– Не знаю, но настаивали, чтобы сегодня же доставили. Машина загружена, езжайте. Успеете обернуться, целый день впереди.
Чертыхаясь, вышли с Сашком из кабинета.
Выехали на трассу, по которой в лучах низкого утреннего солнца струилась позёмка. Говорить не хотелось, и поэтому за дорогу перекинулись парой-тройкой фраз.
На базе быстро разгрузили автомобиль, без проволочек оформили сопроводительные документы, обрадовав нас и обнадёжив, что успеем к новогоднему столу.
Настроение поднялось, мы подкалывали друг друга, отпускали шутки в сторону нашего и городского начальства. На выезде из Волгограда остановились, вбежали по ступенькам небольшого магазина. Меж его витрин бродили редкие сосредоточенные покупатели.
– Чем себя и родню порадуем? – спросил я у Санька.
– Затариться надо по полной программе, из города же едем, а здесь всё кажется лучше и вкуснее.
Среди напитков и продуктов находились лотки с мишурой, ёлочными украшениями, масками зверюшек и сказочных героев. Я выбрал лицо румяного и широко улыбающегося Деда Мороза, нацепил на себя и грубоватым голосом произнёс: «С Новым годом, дорогие детишки и их родители!» Сашка усмехнулся: «Паршивенький из тебя Дед получается, ни голоса, ни стати». – «Ну, какой есть. Найди лучше».
После Калача, чтобы сократить путь, сэкономить время, решили свернуть на старый грейдер.
Небо стремительно стало заволакиваться размазанными облаками, из которых срывался снег вперемешку с ледяной крупой. Мы удалились от трассы, возвращаться обратно бессмысленно, оставалось одно – двигаться вперёд. Машину начало болтать из стороны в сторону, сносить с гребня грунтовки, колёса пробуксовывали. Гололёд. Шутки, подначки стихли, слышался лишь рык двигателя.
В крупяной мгле, посередине дороги, проявилась какая-то фигура… Приблизившись, увидели старого казаха, который вёл за верёвку барана. Остановились.
– Далеко шагаешь, отец?
– Не очень. К своей кошаре. Там и дом мой.
– Садись. Подвезём.
– А барана?
– И барана возьмём.
Скотину – в кузов, деда – в кабину.
Двинулись дальше. В одной из колдобин машину кидануло так, что заглох мотор. Выскочили втроём на дорогу. Первое, что увидели – барана. Тот громко блеял и пытался подняться. Старик подошёл к нему, помотал головой, развёл в сторону руки:
– Ногу поломал, окаянный. Но ничего, к нам заедем, бешбармак кушать будем.
Сашок сел за руль, повернул ключ зажигания, двигунок рявкнул, затем замурлыкал успокаивающе.
Медленно, с пробуксовыванием, с подсказками казаха доехали до кошары. Из хаты выскочила жена деда, обрадовано залопотала, замахала руками, обернулась в нашу сторону:
– Проходите, проходите в дом, чай готов!
Раздеваясь, не сразу заметили мальчугана, наблюдавшего за нами из-за занавески соседней комнаты. «Внучок, – ответила на наш молчаливый вопрос хозяйка. – Гостюет, завтра за ним родители должны приехать, а оно видишь, как обернулось».
Дедок, нырнув на кухню, вышел с ножом:
– Пойду мясо к бешбармаку готовить.
– Помочь?
– Справлюсь один. Вы пейте чай и не переживайте, я скоро вернусь.
Он и впрямь вернулся скоро и сказал, что на улице метель разбушевалась. Свету белого не видать. Отнёс мясо на кухню.
– Алия, берись за бешбармак. К Новому году как раз поспеешь.
Пока старушка хлопотала у плиты, мы сидели по-европейски за столом, слушали её мужа – Бахтияра Кенжесовича. Он, поглаживая внука по голове, примостившегося у него на коленях, рассказывал, что в советские времена был передовым чабаном, награждён медалью за труд. Теперь держит овец по привычке: «С годами трудновато ухаживать за скотиной, но жить-то надо».
– А чего же поближе к людям не перебираетесь?
– В хуторе неуютно себя чувствую. Привык жить на воле. Здесь воздух, как мёд, простор. Степь-красавица. Не могу оторваться от неё, хотя зовут к себе и дети, и внуки.
Из кухни потянуло запахом варёного мяса и приправ, предвещавшим новогоднюю трапезу. Когда хозяйка стала подавать на стол угощения, свет моргнул раз, другой и погас.
– У нас часто такое бывает, особенно в непогоду. Свечи зажжём, держим их для этого случая.
– Ата, а что, Дед Мороз не придёт теперь ко мне?
– Он ко всем приходит в Новый год.
– Темно же. Как дорогу найдёт?
– Азамат, у него есть волшебный фонарь. Дед Мороз обязательно нас навестит и принесёт тебе подарки. Ты пока пойди полежи на диване.
Мальчишка ушёл, мы переглянулись с Сашком и сказали, что выйдем покурить.
Открыли кабину автомобиля, приспустили стекло, вдохнули табачный дым.
– Ну что, Семёныч, настал твой звёздный час! Цепляй маску, поздравляй Азамата.
– К маске не помешали бы мешок и костюм Деда Мороза.
– Ты ж современный Дед Мороз – и пакет пойдёт. Мне жена свой старый банный халат на тряпки дала… Хорошо, что не изодрал его. Он хоть и потрёпанный, зато красный.
Сашка откинул сиденье, пошарил под ним, вытащил и торжественно развернул халат:
– Меряй!
Одежонка оказалась узковатой, но всё же втиснулся в неё. Напарник хмыкнул:
– Третий сорт – не брак. Пойдёт! Тем более что в доме темновато.
Отсыпали в один из пакетов конфет, овсяных пряников, которые я люблю, мандаринов…
Санёк осмотрел меня:
– Посох нужен. И свои пакеты надо в коридор занести, а то мандарины помёрзнут.
Из лежавшего в углу двора хвороста выбрали палку, и с ней в халате и в маске зашагал к хате… Громко постучал в дверь и не менее громко спросил:
– Есть тут кто живой?
– Есть, – ответили мне, – входите!
– Здесь живёт мальчик Азамат?
– Здесь.
– Зовите его сюда!
Из соседней комнаты вышел внук хозяев и удивлённо уставился на меня. А я старался находиться подальше от света и говорить хрипловатым голосом.
– Ох, и погодка нынче разгулялась! Но не беда: вьюга, мороз – мои лучшие друзья. Правда, пришлось поплутать немного, но всё равно я вас нашёл. Подарки принёс. Первому вручу Азамату. Но пусть он мне стишок расскажет или песенку споёт. А, может, станцует.
– Стишок расскажу, – тихо произнёс малыш.
– Только погромче говори, а то метель мне в уши надула, слышу плоховато.
Мальчонка помолчал немного, а потом начал:
Зашагал по земле
Ясный зимний день.
С чугунком на голове
Высится плетень.
И дорога по селу
Как позёмка стелется.
А бурёнушка в хлеву
Не мычит, не телится.
Повалил за Доном лес
Буйный ветролом,
Засверкал на речках лёд
Горным хрусталём.
Налетел шальной буран,
Снегу кутерьма!
До чего ж ты хороша,
Зимушка-зима*
– Прямо в точку! И позёмка, и ветролом, и буран… Молодец! А вот и подарок тебе за хороший стих.
Азамат осторожно взял из моих рук пакет и быстро шагнул к деду:
– Ата, он пришёл!
– Я ж говорил, что придёт, а ты не верил.
– Дорогие хозяева, у меня и для вас есть гостинцы. Петь и плясать не буду просить, вы и так их заслужили.
Подал второй пакет Бахтияру Кенжесовичу. Воспользовавшись тем, что мальчишка рассматривает полученные подарки, попрощался и шагнул за порог. Сашок, находившийся в коридоре, одобрительно хлопнул меня по плечу и произнёс шёпотом: «Ну, ты даёшь, Семёныч! Прямо как артист!»
Когда вместе вошли в дом, на столе стояли бутылка шампанского из нашего пакета, небольшой радиоприёмник, из которого слышался голос президента, поздравлявшего жителей страны с Новым годом.
– Разливайте вино – праздник наступает! – скомандовал старик.
Все чокнулись фужерами с пенящимся напитком и прокричали трижды «ура»…
Утро было тихим, солнечным. Снег, покрывший подворье, степь, холмы и далёкие курганы, слепил глаза тысячами блёсток. Дышалось легко, вольно, радостно.
Мы прогревали мотор, и в это время ко двору с хрустом подкатила синяя «Нива». Из неё выбрались мужчина и женщина. Они прошли несколько шагов, из хаты выбежал Азамат с пакетом в руках и закричал: «Мама-мама, папа! Ко мне Дед Мороз приходил!»
На крылечке стоял Кенжесович и, щурясь от солнца, смотрел на степь, детей, внука и на нас, нечаянных гостей его дома…
*Отрывок из стихотворения «Зимний день» Владимира Хамаева (г. Суровикино).
Суровикино,
январь 2016 года.